Вольфганг Акунов - Сказание о наших готских предках

Стараясь действовать как можно осторожней — так сказать, «без фанатизЬма» — избегая всякого насилия, не тратя лишних слов, он не «одарил» ариан новыми великомучениками, за исключением одного-единственного — строптивого арианского епископа из Нарбона. Умершего от невзгод, вызванных войной, в ходе которой князь церкви иберийских «омиев» не нашел ничего лучше, как призвать на помощь против своего православного царя Реккареда… православных франков (!). В самой же Испании все прошло без особых волнений. Арианская элита подчинилась царскому решению. Госвинда умерла. И Реккаред, лично присутствовавший на церковном синоде, окончательно осудившем арианство как ересь, опиравшийся на своих мудрых советников — православных иерархов Леандра, архиепископа Гиспалы, и Масоны епископа Эмериты Августы, нынешней Мериды, мог более не сомневаться в прочности своей власти над вестготским царством.

В результате из всех германских племен верность арианству сохранили только лангобарды — энергичный и храбрый, хотя и жестокий народ, еще долго державшийся в Северной Италии и даже не раз угрожавший римскому папе, пока тот не позвал на помощь православного франкского царя Карла Великого, разом прекратившего эти лангобардские безобразия. Толетский «объединительный» собор, начавшийся 4 мая 589 г. и ставший одним из важнейших событий в истории христианской церкви, сделал широко известным место своего проведения — испанский город Толет. Избранный вестготскими царями своей столицей. Подобно тому, как в свое время Гай Юлий Цезарь, избрав рыбацкую деревушку Лютецию в области племени паризиев на берегу реки Секваны (современной Сены) местом сбора вождей всех галльских племен, положил начало ее превращению в будущую столицу Франции — город Париж. Правда, Толет имел определенное значение еще при римлянах как центр их оружейных мастерских и складов. Толетские оружейники уже тогда славились высоким качеством выделываемой ими стали. Однако только при вестготах Толет стал резиденцией правительства целого государства. И, надо сказать, государства довольно своеобразного, в котором воинская каста властвовала над целым народом, отличным от нее по языку и вере. Теперь же, после Толетского собора, этот немногочисленный высший, правящий слой, мог опереться, по крайней мере, на единство веры с подчиненным ему неготским населением. И, что было не менее (если не более) важным — на поддержку объединенного христианского духовенства. С тех пор, начиная с раннего Средневековья и до начала эпохи европейских революций, этот союз был главной, хотя и незримой, опорой всех государств Европы (в подавляющем своем большинстве — монархий). Их сердцевиной и ядром, которые власть духовная и светская тщательно и со вкусом драпировали своими пышными, переливающимися всеми цветами солнечного спектра одеяниями.

Но, раз уж Толет был избран столицей, поскольку готские цари расширили бывший римский опорный пункт, украсив его роскошными зданиями, превратив маленькую крепость в большой город, в нем стали жить не только готы. Вскоре, уже при Леувигильде и Реккареде, к готскому и доготскому христианскому населению добавился третий характерный этнический и конфессиональный элемент — иудеи. «Сыны Иудины» стремились поселиться в центрах власти готов над Испанией. Поскольку между простонародьем и могущественной воинской кастой — готской «аристократией меча» — совершенно отсутствовала прослойка, средостенье, среднее сословие, которое могло бы заняться коммерцией, торговлей, денежным обменом. Победы царя Реккареда и его преемников над последними восточно-римскими прибрежными анклавами на территории Испании освободили иудейских коммерсантов Сфарда (как иудеи издавна именовали Иберийский полуостров) от пронырливых «ромейских» конкурентов. Готские владыки не вмешивались в дела этого своеобразного народа — замкнутого в себе и обособленного, но полезного, в т. ч. в роли всегда готового к услугам заимодавца. Царям — вестготским, и не только! — вечно не хватало денег и заморских дорогих товаров. А среди иудеев, чьи общины распространились по всему обитаемому миру, давно уже были в ходу векселя и денежные чеки…

В Толете проживала одна из древнейших иудейских общин на территории Иберийского полуострова. Толетских и гиспальских иудеев, как, впрочем, и иудеев, проживавших в других испанских городах, с римских (а скорее всего — еще с карфагенских времен), в эпоху средневекового религиозного мракобесия, да и позднее, обвиняли в том, что именно они стали причиной падения готской власти над Испанией. А ведь эта власть казалась нерушимой. Еще не отзвучало ликование всех подданных великого царства вестготов по поводу счастливого завершения Толетского собора. Во всяком случае, так кажется нам. Ведь до нас, живущих в столь значительном временном удалении, доходят лишь запечатленные на писчем материале голоса тех, кто тогда имел право голоса и пользовался этим правом. Именно эти люди во все времена решали, что должно войти в историю, чему следует верить. И раздавали похвалы и порицания в зависимости от того, что приносило большую или меньшую пользу церкви. Громче всего звучал (и звучит по сей день) голос Исидора Севильского (или, по тем временам — Гиспальского). Сменившего своего старшего брата Леандра на архиепископской кафедре Гиспалы-Севильи. С усердием и деловитостью, достойными Плиния Старшего (да и Плиния Младшего) Исидор (между прочим — небесный покровитель Интернета), происходивший по отцу из знатной испаноримской семьи, а по матери — из рода вестготских царей, собирал факты, писал всемирные хроники, толкования на библейские книги и столь щедро одарил потомство плодами своих трудов, что они дошли до нас в виде не менее чем тысячи рукописей.

Благоверному Реккареду это ничем не грозило. Ибо он, как подчеркивал архиепископ Исидор, вернул православной церкви все имущество, переданное в царскую казну вследствие «кощунственной алчности» его отца Леовигильда. На котором Исидор Севильский, так сказать, «живого места не оставил»: «Хоть он и был отличным полководцем, но не было в его победах благочестия, что отразилось на его славе < … > Переполненный безумием арианского заблуждения, Леовигильд начал преследование кафоликов, сослал епископов, отнял доходы и привилегии у (православной — В.А.) церкви < … > Леовигильд был безжалостен к некоторым из своих людей, если он видел кого-то выдающегося знатностью и могуществом, то либо обезглавливал его, либо отправлял в ссылку. Он был первым, кто увеличил поборы и первым, кто наполнил казну, грабя граждан и обирая врагов». А вот Реккареда облагодетельствованные им иерархи церкви и не уставали восхвалять на все лады: «Он был благочестивым человеком, отличным от отца по образу жизни. Тогда как один был неверующим и предрасположенным к войне, другой был миролюбивым и деятельным в мирное время; один распространял могущество народа Готов через искусство войны, другой возносил народ посредством победы веры < … > Он был добрым и мягким, необычайно ласковым, и настолько сердечным и доброжелательным, что даже плохие люди желали его любви < … > Он был настолько милосердным, что часто уменьшал подати своего народа, даруя ему прощение < … > Он провозгласил единство трех ипостасей Господа: Сын рожден единосущно от Отца, а Святой Дух не разделен с Отцом и Сыном и есть Дух их обоих, соединяющий их в единое целое». Испания же под правлением Реккареда, по Исидору, процветала во всех отношениях: «О Испания, ты — знаменитейшая из всех стран, простирающихся от океана до самой Индии. Благословенная страна, счастливая своими государями, мать многих народов, ты — царица всех провинций (видимо, имеются в виду провинции продолжающей, в представлении епископа, существовать — пусть даже чисто гипотетически! — единой Римской «мировой» империи, частью которой, вопреки очевидности, продолжало считаться вестготское царство — В.А.), от тебя получают свет Восток и Запад, от тебя, славы и чести всего земного круга, знаменитейшая часть Вселенной. На твоей земле изобильно процветает славное плодородие готского народа и т. д.». Выходит, что велеречивый иерарх был убежден в том, что Испания — сокровищница духа и учености (несущая свет Востоку и Западу). Доказывая нам тем самым нечто очень важное. А именно — факт продолжение существования на Иберийском полуострове римской культуры и образованности даже под властью свевов и готов, а после завоевания свевского царства Леовигильдом — также в объединенной Реккаредом готской Испании.