Вольфганг Акунов - Сказание о наших готских предках

По проискам Годсвинты святой Ерменигельд был вновь схвачен и заключен в темницу в Тарраконе. Теперь его обвиняли не в измене, а в ереси; ему предлагалась свобода взамен на отказ от православной веры. Святой Ерменингельд усердно молился Богу, чтобы Он укрепил его в исповедании веры, добровольно умерщвлял плоть, вдобавок к своим страданиям, и оделся в рубище, как кающийся. На Пасху царь послал к нему арианского епископа, пообещав простить его, если царевич примет причастие из рук прелата. От известия о категорическом отказе святого Ерменингельда на Леовигильда напал один из частых приступов гнева и ярости, и он направил в тюрьму воинов с приказанием убить непокорного сына. Царевич принял приговор с глубоким смирением и умер от первого же удара, заколотый в своей темнице Сисебертом.

Мученик Ерменингельд, обманутый теми, кому он доверял, осмеянный своими врагами, несчастный в своей отчизне, не удостоился, среди современных ему историков, за исключением разве что святого Григория Великого, и одной фразы в свою честь. святой Григорий Великий вменяет в подвиг святому Ерменингельду обращение его брата Реккареда и всей визиготской Испании к православию. Вскоре Леовигильд стал сожалеть о содеянном. И хотя он клятвенно не отрекался от арианства, есть надежда, что это привело его на смертном одре к православной вере. Умирающий в 586 г. Леовигильд, завещал своему второму сыну Реккареду принять Православие и поручил его святому Леандру Гиспальскому, которого вернул из ссылки, в качестве наставника. Мы не можем осуждать Ерменингельда за грех восстания против отца, ибо как замечает святой Григорий Турский, он полностью смыл этот грех своими страданиями и своей мученической смертью. Кроме того, святой Ерменингельд искренно пытался поступать ради блага людей и веры. Через его смерть Господь явил Свою силу, ибо то, чего не удалось добиться мечом, было совершено примером смиренных страданий и смерти и молитвами святого Ерменингельда. Практически сразу после смерти отца и брата Реккареда принял православие, а 8 мая 589 г., спустя четыре года после смерти святого Ерменингельда, православие принял, торжественно отрекшись от арианства, на Третьем Толетском Соборе, весь визиготский народ, Так, в царстве вестготов было достигнуто подлинное религиозное единство в истинной спасительной вере. Это великое событие было прославлено в проповеди святителя Леандра, произнесенной на Соборе в Толетской базилике. Святитель Григорий Великий писал, что святой Ерменингельд «удостоился за свое мученичество истинного царского венца».

В 1585 г., когда исполнилась тысяча лет со дня мученической смерти святого Ерменингельда, папа Сикст VI причислил его к лику святых, по ходатайству испанского короля Филиппа II Габсбурга. Память святого мученика Ерменингельда, царевича Готфского, празднуется и Православной церковью 14 ноября по новому стилю. Согласно полному месяцеслову Восточной (православной) церкви, в этот же день празднуется память святителя Леандра, архиепископа Гиспальского. Мощи царевича-мученика покоятся доныне в церкви во имя святого Ерменингельда в испанском городе Севилье, бывшей античной Гиспале.

Какой же из всего этого следует вывод, уважаемый читатель?

Правлением царя-кафолика Реккареда (586–601) завершился не только бурный VI в., но и период господства арианства. Причем не только среди готов, но и среди других германских народов Европы. В правление Валии на Иберийском полуострове еще шли жестокие схватки между арианами-вестготами и православными свевами. Бедствия местного населения (в большинстве своем — православного с римских времен), вызванные этими религиозно окрашенными военными распрями, очевидец описывал в самых мрачных красках: «Варвары принесли с собой кровь и огонь, чуму и голод. Приведший к такой нужде, что люди стали людоедами и матери питались плотью своих умерших детей. Казалось, что эта война положит конец существованию человеческого рода».

Осевшие на территории Испании примерно триста тысяч везеготов держали в подчинении местное население, численность которого достигала примерно девяти миллионов человек. Весьма жизнестойких, в свое время, метисов, происшедших от браков пунийских мигрантов из карфагенской Африки, кельтских земледельцев, иберийских охотников и пастухов, подвергшихся (по крайней мере, в городах), многовековой романизации. При царе Леувигильде эта огромная страна впервые с момента прекращения реальной римской власти смогла насладиться благами достаточно продолжительного мира. Что, поистине, многого стоило. Реккаред, наученный горьким опытом своего старшего брата, очевидно, пришел к власти с твердым намерением сохранить мир хотя бы внутри страны. Раз уж не мог быть уверен в возможности сохранить мир на ее границах, с учетом все возраставшей агрессивности жадных до добычи франков.

В ходе конфликтов, связанных с Герменгильдом, его распрей с мачехой Госвиндой и т. д., он хранил непоколебимую верность отцу. Успев порадовать Леовигильда перед смертью своими блестящими победами над франками, благодаря которым Реккаред сохранил толетскому престолу запиренейские области Каркассона и Нарбона. Трудно сказать, успел ли тяжело больной царь узнать, что и его второй сын намерен отказаться от веры отцов. Возможно, Реккаред, официально перешедший в православие лишь через десять месяцев после восшествия на престол, сам распространил слух о том, что и его отец на смертном одре обратился из арианской в кафолическую веру. Как бы возлагая ответственность за столь важный шаг (который уже давно было необходимо сделать, с политической точки зрения, не говоря уже о необходимости спасения собственной души и душ своих подданных, заблудших в арианской ереси) на усопшего монархамиротворца. Своего отца, почитаемого всеми своими подданными. Сам же Реккаред всего лишь последовал примеру отца, выполняя его предсмертную волю…

С точки зрения Реккареда — самого уравновешенного, рассудительного, разумного тактика среди всех вестготских царей — это решение было, несомненно, единственно правильным. Ведь еще блаженной памяти епископ Вульфила, с учетом незначительных, интересных, в сущности, лишь для богословов и несущественных для культовой практики различий между арианством и православием, рекомендовал своей готской пастве верить в Бога, быть добрыми христианами и не заботиться о христологических тонкостях. Сходным образом, видимо, мыслил и Реккаред, не склонный допускать возникновения новых смут и распрей из-за конфессиональных споров. По его мнению, были дела поважнее. Он чувствовал себя призванным продолжить начатое отцом, не отвлекаясь на ссоры между епископами.