Александр Быков - Секретная должность агента Рейли

Варакин согласился, не отдавая себе отчета, что организация не просто тайная, а политическая, и в случае провала участников ждет трибунал и неминуемый расстрел.

«Как же, такие солидные люди, разве можно сомневаться». В эту минуту он как-то не подумал о возможных неприятности. Для него заговор был чем-то романтическим.

— А как Вы узнаёте своих? — спросил он полковника.

— Знаем лично, хотя, разумеется, не всех, приказы передаются по цепочке.

— Я предлагаю вам, т. е. нам, — осекся Петр, — сделать какой-нибудь опознавательный знак на одежде, ну чтобы свои своих видели, а другие бы не догадывались.

— А что, верная мысль, — поддержал Варакина офицер, который подходил к Петру в парке.

— То же мне идея, — вступил в разговор Смыслов, — я давно пользуюсь подобным символом. Смотрите, у меня на гимнастерке одна пуговица блестящая, остальные обычные. Кому надо, это знают и сразу находят меня, для остальных это всего лишь небрежность в одежде, даже смотрится по-революционному.

— Вот это и должен быть символ, золотая пуговица, — с мальчишеским задором сказал Варакин. Господа заговорщики нравились ему все больше.

«Заговор золотой пуговицы», — подумал он, какой хлесткий заголовок, будто бы для газеты.

— Тише, господа, не увлекайтесь внешними эффектами, — сказал полковник Куроченков, — Впереди у нас серьезная работа. Мы рассчитываем на ваши связи в посольствах, господин Варакин.

— Я не подведу, — блеснув глазами, сказал Петр Иванович, — мне надо в город, извините, господа.

Варакин вернулся к извозчику, ожидавшему на дороге, и приказал везти домой. Он был очень доволен собой.

— Как думаете, господин подпоручик, — спросил Куроченков Смыслова, — толковый парень, сможет нам помочь с американцами?

— Не думаю, — ответил тот, — в голове ветер, и всякие глупости. Я ему специально идею с пуговицей подкинул, и посмотрите, как он ухватился, аж глаза заблестели. Это признак плохой, значит, человек любит все театральное, я бы на него не рассчитывал.

— Не надо так строго судить, подпоручик, вы тоже еще недавно были студентом.

— Потом я был на фронте и ходил в штыковую, это делает человека гораздо серьезнее.

— И все-таки я бы попробовал, — ответил Куроченков, — англичане имеют свои цели в этой ситуации, а американцы свои. Было бы неплохо использовать ресурсы той и другой стороны.

— Посмотрим, — ответил Смыслов. Варакин ему сразу не понравился.

Зайдя в очередной раз в американское посольство, Петр Варакин спросил сотрудника Принса о новостях для газеты.

— Господин Варакин, — ответил американец, — конечно, я готов поделиться с Вами интересной информацией, более того, я могу организовать интервью с самим послом Дэвидом Френсисом, он недавно вернулся из поездки в Петроград и, что называется, полон впечатлений.

— Это очень интересует наших читателей, я с нетерпением жду, мистер Принс, когда Вы сможете организовать эту встречу.

— Так хоть третьего дня, после обеда!

В назначенное время Варакин пришел в посольство с блокнотом и химическим карандашом. Его представили послу. Петр Иванович по-французски поблагодарил Френсиса за любезное согласие дать интервью и принялся записывать.

Френсис, дабы избежать перевода, так же говорил по-французски, медленно и с ошибками, но на эти мелочи никто внимания не обращал.

— Я несколько дней назад вернулся из Петрограда, где снова занимал здание американского посольства. По этому поводу там был поднят наш национальный флаг, и теперь он останется поднятым, даже когда я буду в Вологде.

Я никогда не хотел уезжать из России и всегда желал проводить политику в интересах дружбы американского и русского народов.

Сначала мы были в меньшинстве, но теперь к нам в Вологде присоединились посольства и миссии многих стран.

Правительство Соединенных Штатов не признает мира с Германией и по-прежнему считает Россию своей союзницей.

— Заметили ли Вы какие-то перемены в Петрограде? — спросил Варакин.

— Да, — ответил Френсис, — и эти перемены весьма плачевны. На улицах мало людей, вид города унылый, царит чувство всеобщего угнетения. Много народа умирает от голода, продовольствие можно достать только за огромные деньги, но такие цены люди среднего достатка платить не могут. При всем этом, мы знаем: Россия — страна богатств, и это положение выглядит тем более парадоксально.

— Что явилось причиной разрухи? — задал провокационный вопрос корреспондент. Он полагал, что Френсис обязательно скажет что-то плохое о большевистской власти, и был немало удивлен ответом американца.

— Главной причиной всего является сепаратный мир с Центральными державами. Он привел к оккупации западной части государства, отделении Украины и Финляндии. Как следствие, случилась общая деморализация, парализовавшая всякое дело, и в результате — сегодняшнее положение. Если бы Россия несла своей крест в этой войне, война закончилась бы уже в этом году полной победой стран Антанты.

— Что-нибудь можно сделать, чтобы исправить создавшееся положение?

— Восстановление России в руках самого русского народа! — неожиданно закончил интервью Френсис.

Петр Варакин поблагодарил Принса за помощь и хотел было уходить. В редакции с нетерпением ждали материал.

— Подождите, — остановил его помощник начальника военной миссии, — как говорится, услуга за услугу.

— Чем могу помочь? — спросил Петр Варакин.

— Сущий пустяк. Вы бываете в городе и на вокзале, меня интересует, откуда и куда направляются грузовые составы, что везут, особенно интересует северное направление.

Петр Варакин побледнел, только что ему предложили стать осведомителем. В русском обществе само упоминание об этом было всегда позорным, а тут даже не намек, а просьба, почти требование.

— Я не знаю, у меня нет таких сведений, — заикаясь начал говорить Варакин.

— Мы понимаем, это важная работа, и она будет оплачена, — невозмутимо сказал Принс.

Петр Иванович что-то пробурчал в ответ и побежал в редакцию.

Через день в «Вологодском листке» появилось интервью с американским послом, наделавшее много шума. Материал был не подписан, но все в городе знали, что это дело рук Петра Варакина. Журналисты, завидуя удаче новичка, делали вид, что ничего особенного в интервью нет.

Через какое-то время стало известно, что материал прочитан не только в Москве, но даже в Берлине, где были возмущены дерзостью Френсиса и телеграфировали в Москву немецкому послу Мирбаху требование укоротить язык этому американцу.

После выхода интервью Петр Иванович получил в городе новую степень известности. С ним здоровались на улицах незнакомые люди, а барышни на скамейках в парке и на бульварах с интересом разглядывали подающего надежды холостого журналиста из состоятельной семьи.