Александр Быков - Секретная должность агента Рейли

22 июня вице-консул Великобритании Генри Бо получил из Лондона телеграмму. В ней говорилось, что два дня назад в Мурманск благополучно прибыл Френсис Освальд Линдлей, поверенный в делах Великобритании в России. Вскоре он планирует переезд в Архангельск и оттуда через Вологду в Москву для ведения переговоров с большевистским правительством. Вместе с ним следует и торгово-экономическая миссия.

Молодой консул присел за стол и опустил руки.

«Как же так? Все, чем они занимались в последний месяц, а именно подготовка к вооруженной интервенции и свержению большевистского правительства на Севере России, последующий за ней поход на Москву оказались под вопросом. В Лондоне опять изменили условия игры, поставив действовавших в России агентов в весьма двусмысленное положение. Зачем нужны переговоры с противником, против которого решено воевать. Непонятно!»

Он хотел было посоветоваться с Рейли, но тот был где-то в столицах. Он вообще редко приезжал в Вологду. Это заметил даже хозяин дома бывший предводитель дворянства Дружинин и как-то спросил вице консула.

— Почему его секретарь все время в разъездах, и начальник вынужден сам писать бумаги?

— Такая необходимость, — ответил Бо, — есть дела в других городах, требующие личного присутствия.

Генри Бо, еще не привыкший к метаморфозам британской внешней политики, был весьма взволнован возможностью скорого появления высокого начальства и вероятным последствиям, которые могут наступить для его карьеры. Он человек Локкарта, а Линдлей с Локкартом не поладили еще прошлой зимой. Об этом в британских дипломатических кругах знали все.

Поверенный в делах Великобритании в России Линдлей, счастливо преодолев линию фронта в Западной Финляндии в начала марта 1918 года вернулся на родину уже через три недели.

На вокзале его встречала семья, жена и четверо дочерей, которых он не видел с 1914 года Девочки заметно подросли, а старшая дочь превратилась в стройную барышню. Они приветствовали отца скромно и с достоинством, как было положено по этикету.

Этельдреда Линдлей объяснила дочерям, что любовь к родителям не измеряется расстоянием и годами разлуки, она должна занимать в их сердцах место следом за любовью к богу и королю. Девочки понятливо кивнули головами.

Тем не менее, Линдлей сразу почувствовал, что для дочерей он стал совершенно чужим дядей. Впрочем, он особенно не расстроился. Англичане всё время в разъездах, они управляют огромной империей. Их семьи должны понимать это и любить близких вне времени и расстояний.

Семья Линдлея всегда поддерживала дипломата, как и положено поступать настоящим английским аристократам во всех жизненных ситуациях.

Первоначально поверенный в делах чувствовал себя героем, спасшим из большевистского ада не только сотрудников посольства, но и членов британской колонии. Разумеется, он думал о наградах и повышении.

В Стокгольме на обратном пути казначей посольства выгодно поменял русские рубли по высокому международному курсу и получил такую прибыть, что смог оплатить проживание и обратную дорогу всей колонии.

Линдлей как руководитель ожидал по крайней мере похвалы за это выгодное для казны финансовое предприятие, но тщетно, в министерствах Военного кабинета Соединенного королевства было не до него.

В Британии всё дышало войной. Лучшие люди гибли в окопах во Франции и на Салоникском фронте в Северной Греции, умирали от ран и болезней в госпиталях. Немецкие цеппелины бомбили английские города, шли жестокие битвы на море.

Тем не менее, в итоге Линдлей был удостоен аудиенции на самом высоком уровне. Король Георг V принял дипломата и уделил ему час своего драгоценного времени. Позже Линлей запишет в дневник, что «был очарован чистосердечностью приема и осведомленностью монарха в русских делах». Король интересовался положением своего кузена, бывшего императора России Николая II и его семьи, проявив при этом удивительные знания деталей их послереволюционного быта. Его вопросы о России были глубоки и проницательны. Линдлей дал на каждый из них обстоятельный ответ.

После встречи с монархом его пригласили для беседы к заместителю министра иностранных дел сэру Роберту Сессилю.

— Скажите, господин Линдлей, — приветствовал дипломата сэр Роберт, — Вы считаете правильным, что британское посольство покинуло Россию в этот судьбоносный момент?

— Я имел консультации с «Форрин Офис» и сделал всё согласно инструкциям и своему личному видению ситуации. Благодаря этому шагу мы смогли вывезти из-под удара многих нужных для дела людей, которые волею судьбы оказались в России.

— Тем не менее, ситуация показала, что американцы поступили более мудро, оставшись в России, и теперь ведут в Вологде весьма успешную дипломатическую работу.

— В конце февраля в условиях, когда ни о какой дипломатической работе не могло быть и речи, необходимо было спасать наших людей, что и было сделано, кстати, с успехом.

— Ну, это относительный успех, Ваше возвращение напоминало бегство с поля боя. Причем, как утверждают наши французские друзья, Вы бросили на произвол судьбы большую группу союзников, хотя были ответственны за коллективный переход границы.

— Вы заблуждаетесь, французы сами виноваты в своем провале, они всегда рады перевалить собственные промахи с больной головы на здоровую. Вы, если хотите, можете провести расследование обстоятельств нашего перехода линии фронта и убедиться в полной моей невиновности по поводу французов и всех остальных.

— В свое время, может быть, так и будет, — отвечал Сессиль, — сегодня я Вас пригласил для того, чтобы задать главный вопрос — что Вы думаете по поводу политической программы Ленина и его соратников?

— Я думаю, что коммунистическое движение одно из самых опасных политических течений современности. Оно подрывает основы мирового порядка, отрицает частную собственность и инициативу, отдает власть в руки людей, не имеющих должной подготовки в управлении страной. В результате этой диктатуры пролетариата в России хаос, а мы имеем усиление врага на всех участках фронта.

— Мне кажется, и я как юрист настаиваю на своем мнении, — сказал лорд Сессиль, — я сужу по делам и считаю, что Ленин является никем иным, как германским агентом.

Линдлей остолбенел.

— Вы это серьезно?

— Разумеется, дела большевиков и известные нам документы убеждают меня именно в этом.

— Знаете, господин заместитель министра, — сказал Линдлей, — ни один здравомыслящий человек в России так не думает, это какое-то ребяческое мнение, извините. Он уже более полугода руководит Россией, которая, хотя и заключила мир с немцами, но не допустила на свою территорию войска противника. Это говорит о том, что вы ошибаетесь.