Александр Быков - Секретная должность агента Рейли

Адмирал Кемп на всё имел собственную точку зрения, но шла война и на это самоуправство никто не обращал внимания.

В один из первых дней по приезду Линдлей спросил Кемпа:

— Не холодно ли вам, господин адмирал, стоять на мостике в куртке на тонком обезьяньем меху?

Кепм смерил дипломата тяжелым взглядом и отрубил.

— Не Ваше, черт возьми, дело, штатские имеют моду совать свой нос, куда не положено и иметь мнение, о чём не нужно.

— Но я хотел только предупредить Вас о том, что здесь холодный ветер, и можно простудиться.

— Предупредите свою женушку, чтобы носила панталоны с начёсом, иначе кое-что застудит, — снова громыхнул Кемп.

Линдлей осекся, он, конечно, знал, что моряки за словом в карман не полезут, но к такому откровенному хамству оказался не готов. Он представил себе матросов, которые служили под командой этого человека, когда тот отдавал приказ о килевании провинившегося, и ему стало не по себе.

Впрочем, Линдлей понимал, что именно на таких людях, как адмирал Кемп, держится дисциплина и, в конечном счете, военное могущество Британской морской империи.

Сухопутными войсками в Мурманске командовал старый знакомый Линдлея генерал Фредерик Пуль, человек с которым они вместе выбирались из Финляндии. Линдлей встретил Пуля по-дружески. Они долго обсуждали диспозицию, но в конце дискуссии от былых теплых отношений не осталось и следа. Генерал справедливо полагал, что Линдлей не должен вникать в чисто военные вопросы. Дипломат, чувствовавший ответственность за все происходящее, не соглашался и пытался держать руку на пульсе.

Войск на Кольском полуострове было катастрофически мало. Небольшие отряды союзников прикрывали подступы к Печеньге, Кеми и Кандалакше. Ни о каком серьезном сопротивлении, а тем более атакующем маневре с такими силами не могло быть и речи.

— Я полагаю, — сказал Линдлей Пулю, — мы должны просить подкрепления, иначе не сможем выполнить задачу по защите Севера.

— Занимайтесь своей работой, — ответил Пуль, — здесь командую я, и сам решу, что и как надлежит делать. Вы здесь никем, кроме своих сотрудников, не распоряжаетесь. Если я слушаю Ваши советы, то вовсе не для того, чтобы безропотно их выполнять. Ваше время кончилось, господин дипломат, пришло время военных людей.

— Что Вы такое говорите, я — поверенный в делах Соединенного Королевства в России, и все военные миссии у меня в подчинении, я имею полномочия координировать ситуацию.

— Здесь не военная миссия, а экспедиционный корпус армии Его Величества под моим командованием, и только я буду решать, что делать.

— Почему Вы так ставите вопрос?

— Вы не слушали моих советов в Финляндии при переходе линии фронта, но там Вы отвечали за всё, а здесь отвечаю я. И также не намерен следовать ничьим советам, кроме своих собственных. Кстати, я получил приказ организовать отъезд Вашей группы, как только будет возможно, в Архангельск. Насколько мне известно, ваша окончательная цель Москва.

— Белое море еще во льдах, и судоходство по нему пока невозможно, поэтому я буду ждать благоприятной погоды в Мурманске. — отозвался Линдлей.

Он думал о том, почему генерал Пуль, с которым они всегда ладили, так переменил свое мнение о Линдлее. Вот что с человеком делает власть. Пока Пуль служил военным советником, это был один человек, стал командиром — появился другой, совсем не похожий на первого.

Политическая ситуация в районе Мурманска с начала весны оставалась неопределенной. В первый день марта 1918 года Мурманский совет запросил мнение правительства о возможной помощи союзников по защите Мурманска от немцев. Троцкий телеграфировал: «Незамедлительно принять всякое содействие союзных миссий». Так британский флот появился в Мурманском порту.

Адмирал Кемп почувствовал себя здесь хозяином положения. Вскоре на помощь английским морякам подоспела морская пехота. Потом подтянулись французы. Прибывший в Мурманск в апреле 1918 года британский генерал Пуль, возглавил сухопутные силы. После принятия решений о возможной союзной интервенции на севере России иностранный контингент был усилен.

Именно в этот момент в Мурманск прибыл Линдлей со своей миссией. Он знал о готовящейся интервенции, но имел указания ехать в Москву и пытаться заключить торговый договор.

Одно исключало другое. Фактически правительство отправляло миссию Линдлея на верную гибель.

Троцкий уже предупредил союзников, что «расширение Мурманского предприятия привет к войне с Советской Россией». Мурманский совет и его председатель Юрьев оказались заложниками ситуации. Они пытались заключить с союзными силами договор, но, как справедливо заметил потом в своих мемуарах Линдлей: «союзники должны были «насколько возможно» предоставлять Совету материалы и другую помощь, и было не похоже, что эти спасительные слова будут приняты русскими, которые оказались отрезанными от всей страны».

Действительно, Мурманский совет де факто перестал представлять Советскую власть и оказался полностью подчинен союзному командованию.

1 июля 1918 года глава Совета Алексей Михайлович Юрьев постановлением Совнаркома был объявлен врагом народа.

На полуострове свирепствовала цинга, среди союзных солдат начал распространятся грипп испанка, спасения от которого не было.

Линдлей сомневался, стоит ли ему ехать дальше. Решение об интервенции было принято, и он мог спокойно дождаться начала боевых действий.

— Если мы не поедем, миссия будет сорвана, и Ллойд Джордж, идеи которого мы должны реализовать, будет крайне недоволен, — говорил Линдлею глава экономической миссии Уильям Кларк, — мы по крайне мере должны что-то попытаться предпринять.

— Мы рискуем как минимум оказаться у большевиков в заложниках, — отвечал ему Линдлей, — как максимум — сложить головы за родину. Причем в этом случае, я Вас уверяю, никто о нас добрым словом не вспомнит.

Они решили ждать открытия навигации на Белом море, и только, когда «горло» очистится ото льда, принять окончательное решение о дальнейших действиях.

В один из июньских дней ближе к концу месяца бывший предводитель уездного дворянства Николай Михайлович Дружинин отправился на утиную охоту в нижнее течение реки Вологды, где были большие заводи, старицы, и гнездилось множество пернатых. Постреляв уток, он возвращался на лодке в город и неожиданно увидел на встречном суденышке секретаря британского вице-консульства господина Джона Гиллеспи и какого-то незнакомого мужчину. До отъезда Дружинина на охоту тот отсутствовал в консульстве по причине поездки в Москву. Теперь, видимо, вернулся. Но что он делает здесь?

— Здравствуйте, мистер Гиллеспи!