Александр Быков - Секретная должность агента Рейли

Они не были представлены друг другу, но о молодом журналисте она слышала от подруг, княжон Львовых, в доме которых Петр Иванович однажды бывал с визитом.

— Извините, мадемуазель, мою неловкость, — приподнял шляпу Варакин. — Я очень спешу.

— Ничего, — ответила дочь генерала, — наверное, у вас действительно срочное дело.

Варакин свернул налево по коридору, там в кабинете военной миссии его ждал сотрудник посольства Принс.

— Ну что, узнали, куда идут составы и что в вагонах? — без предисловий спросил американец.

— Кто говорит в Пензу, кто думает, что грузы идут в Москву, — отвечал Варакин — точно ничего не известно.

— Плохо, — сказал Принс, — эта информация ничего не стоит.

— Зато у меня имеется для Вас кое-что важное, — загадочно улыбнулся Петр Иванович, — В Вологде есть подпольная организация офицеров, которая готовит переворот. Они очень хотят встретиться с американским представителем.

— Вот как? Интересно, — ответил Принс, — а какие у нас гарантии, что это не агенты большевиков? Мы не можем скомпрометировать доброе имя американского посольства.

— Как какие? А мое честное имя и желание помочь делу борьбы за освобождение России?

— Это похвально, — сказал Принс, — но недостаточно. В Вологде есть следственная комиссия при Ревтрибунале, не сегодня-завтра будет сформирована городская чрезвычайная комиссия. Везде, где есть власть большевиков, уже работает этот свирепый орган — советская инквизиция. Сюда постоянно приезжают большевистские эмиссары из Москвы, только что была Советская ревизия Кедрова. Мы должны быть осторожны.

— Вы мне не доверяете, и зря, — отвечал Петр, — я докажу Вам.

— Сделайте милость, — улыбнулся Принс.

— Они готовы встретиться и обсудить все дела.

— Замечательно, если все именно так, то я жду одного из Ваших заговорщиков завтра у нас в резиденции по адресу Галкинская 10. Знаете дом Раскина? Мы арендовали его под нужды военном миссии, там тихо и спокойно, лишних ушей нет, и можно все спокойно обсудить.

— Я вас понял.

Тем же вечером он передал связному офицеру, явку которого ему сказали, что американский представитель желает переговорить с участником общества Спасения России. Полковник Куроченков уже отбыл назад в Петроград, и для переговоров решили послать Смыслова, имевшего наибольший опыт общения с иностранцами и понимавшего по-английски.

Иван Петрович несколько раз прошел мимо резиденции американской военной миссии, оглянулся, нет ли слежки. Все было тихо. Тогда он повернул назад, это такой прием, если все-таки есть слежка, то филер, вынужден будет как-то отреагировать, тоже повернуть назад, неожиданно остановиться, споткнуться, выдать себя, но все было тихо. Сонная улица, редкие прохожие и полнейшее равнодушие к окружающему миру.

Он приподнял щеколду на калитке, дернув вниз веревку. Дорога в американскую военную миссию была открыта. В гостиной его ждал сам глава миссии полковник Рагглз и его помощник капитан Принс.

— Я от Петра Варакина, — сказал Смыслов, — мне было назначено.

— Вы имеете ввиду того журналиста, что пишет газетную хронику? — спросил Принс.

— Разумеется, кого же еще?

— Вы не удивляйтесь, — ответил Принс, — сейчас много, кто хочет быть полезен Соединенным Штатам и предлагает свои услуги. Мы внимательно рассматриваем все просьбы и предложения, но идем навстречу далеко не всем.

— Это разумно, — ответил Смыслов, — но в нашем случае речь не идет о том, чтобы приносить пользу иностранной державе.

— Вот как? — спросил Рагглз.

— Наша организация ставит своей целью свержение большевиков, и мы полагаем, что союзные миссии могли бы оказать помощь в этом благородном деле.

— О да, — вздохнул Рагглз, — благородство дорогого стоит. Так о чем вы просите?

— Нам нужна помощь в первую очередь деньгами, чтобы купить оружие. С его помощью мы поднимем восстание и свергнем власть большевиков в Вологде. Взяв город, мы отрежем остальной север от железнодорожного снабжения и обеспечим легкий захват власти в городах Архангельской губернии силами отрядов, разделяющих наши идеи.

— Ваши идеи? — удивился Принс, — поясните скорее, нам крайне важно знать их суть.

— Мы стоим за возвращение монархии, единую и неделимую Россию в границах 1914 года.

— Но это невозможно! — всплеснул руками Принс, — Финляндия и Польша никогда больше не будут русскими провинциями!

— Это спорный вопрос, если мы возьмем власть в свои руки, декреты Совнаркома будут немедленно аннулированы.

— И кого вы видите на престоле?

— Этот вопрос сейчас решается.

— Здесь в Вологде его решить несложно, тут сразу три прямых потомка императора, и каждый имеет все права на престол, — с ехидством заметил Принс.

— Ваш сарказм неуместен, вопрос о престолонаследии будет решен после захвата власти, пока он преждевременен.

— Вы знаете, какой государственный строй в Америке? — спросил Рагглз.

— Республика.

— Вот именно, а вы предлагаете нам, демократической стране помочь вернуть в Россию царя-батюшку, который снова будет править, как и его предки, совершая те же ошибки.

— Не думаю, мы извлекли из революции необходимые уроки.

— Не говорите за всех, Россия огромная крестьянская страна, таких как вы, господин офицер, ничтожно мало. Крестьяне не пойдут за монархистами, они не желают возвращать землю, которую дала им революция и, следовательно, у вас не будет поддержки народа.

— Мы поставим народ перед свершившимся фактом, — ответил Смыслов, — в конце концов, большевики сделали точно так же во время Октябрьского переворота.

— Вы хотите взять на вооружение тактику врага?

— Отчего бы и нет, если она пойдет на пользу дела.

— Вы неразборчивы в средствах.

— Возможно, — Смыслов пожал плечами, — во имя великой цели можно поступиться многим.

— Хорошо, — нам ясна ваша позиция, — ответил Раглз, — разрешите узнать Ваше имя, если это, конечно, не тайна.

— Нет, мое имя всегда со мной, и мне за него не стыдно, — ответил Иван Петрович, — моя фамилия Смыслов, подпоручик русской императорской армии.

— А как по батюшке? — улыбаясь, спросил Принс.

— Иван Петрович.

— Хорошо, господин Смыслов, мы вас поняли, нам надо посовещаться и принять решение. О нем вас известят через известного вам журналиста Петра Варакина.

— Всего доброго.

Смыслов вышел на улицу, осмотрелся. Все так же тихо, воробьи купаются в сухой грязи высохшей лужи. Ему было понятно, что разговор не получился. Американцы ждали от него как минимум кадетской программы, монархисты для представителей самой демократичной страны в мире были слишком одиозной организацией. Вопрос о помощи на какое-то время повис в воздухе.