Александр Быков - Секретная должность агента Рейли

— Кто знает, что теперь может быть…

Георгий Михайлович удалился в свою камеру. Больше они со Смысловым не разговаривали. Через неделю Иван Петрович узнал, что всех трех Великих князей отправили в Петроград.

«Может быть, их действительно отпустят? — подумал подпоручик. — Ну какая надобность держать в тюрьме людей, давно уже отказавшихся от своего прошлого и сломленных морально?»

В тюрьме Смыслов не получал новостей. Все время он мечтал только об одном: поскорее увидеть свою возлюбленную. Подпоручик не понимал тогда, что стены казематов на Московской улице спасли ему жизнь.

2 июля ледовая ситуация в Белом море улучшилась, и поверенный в делах Великобритании Линдлей, изнемогавший в Мурманске от вынужденного безделья, на адмиральской яхте «Сальватор» наконец-то вышел в океан и два дня спустя был уже на рейде в устье Северной Двины. Его сопровождала экономическая миссия, в задачу которой входило заключение с Советами соглашения о торговле.

Накануне Линдлей получил из Москвы неожиданную телеграмму. Локкарт, оказывается, был в курсе дел относительно его возвращения и писал, что большевики готовы начать войну с Антантой. Читать это следовало однозначно: не приезжайте, я здесь и без Вас справляюсь. Линдлей понял, надо выезжать, и как можно скорее.

Поверенный в делах Великобритании приступил к основной части своей миссии — походу на Москву. Он должен был совершить его без всяких войск, имея на вооружении только свои дипломатические навыки и некие предложения от лица торговой миссии о будущих коммерческих связях.

Положение англичан было весьма неопределенно. Линдлей, справедливо опасаясь за жизни всех присутствующих, записал тогда в дневнике: «У нас не было представления о том, как нас примут в Архангельске, и в какой-то степени думалось, что наиболее вероятным приемом будет то, что французы удачно называют непрерывной стрельбой. Но большевики не стреляли, оставалось ждать, пропустят ли они миссию на свою территорию.»

Спустя некоторое время, видимо, получив одобрение из Москвы, Линдлею с коллегами было разрешено на поезде отбыть в направлении Москвы. Вероятно, большевики подумали, что миссия англичанина — последний шанс не доводить дело до войны с бывшими союзниками. Но они ошиблись.

В Вологду Линдлей прибыл уже 7 июля. С той поры, когда в мае в Лондоне затевалось это предприятие, утекло много воды. Никто в России предположить не мог даже возможность заключения какого-либо торгового договора, все готовились к войне. Но Ллойд-Джордж, по настоянию которого и был организован этот бесполезный вояж, никогда не менял своего решения, и поэтому сотрудникам предстояло ехать в Москву в полную неизвестность, рискуя оказаться заложниками большевиков.

Признаться, Линдлей думал, что это путешествие закончится сразу же по прибытию в Архангельск, где англичан если не арестуют, то по крайней мере не выпустят дальше. Местные власти вели себя достаточно вызывающе.

На рейде стоял британский пароход с продовольствием и они требовали права распределения продуктов. Линдлей познакомился с товарищем Виноградовым, имевшим смешное имя Павлин. Этот большевик удерживал в Архангельске несколько десятков британских граждан, намереваясь шантажировать этими заложниками союзников в случае начала интервенции.

Поверенный в делах сразу же проявил характер: «Нет, пароход с продуктами не будет разгружен до тех пор, пока не граждане Соединенного королевства будут насильно удерживаться в Архангельске».

Большевики возражали. Они, конечно, могли захватить пароход и без оглядки на Линдлея, но опасались, что это будет дополнительным поводом к началу интервенции. О ней и так все говорили. Интервенцию архангельские большевики очень боялись.

Когда пришла нужная бумага из Москвы, Павлин Виноградов поспешил организовать отъезд группы Линдлея из Архангельска.

Утром они прибыли на станцию Вологда, и Линдлей, как и другие дипломаты, насладился зрелищем вологодского вокзала.

Поверенному в делах казалось, что завтра он наконец-то увидит Москву. Что будет дальше — полная неизвестность. Возможно, большевики возьмут их в заложники и даже расстреляют. На сердце у главного британского дипломата в России было тяжело.

— Кажется, мы приехали, — заглянув в купе начальника, сказал глава экономической миссии Уильям Кларк.

— А в чем дело?

— Поезда на юг не идут. В Ярославле антибольшевистское восстание, город и станция в руках левых эсеров. Восстания начались и в других городах. Вероятно, дни большевиков сочтены.

— Это неожиданно, — нахмурил брови Линдлей, — но вполне предсказуемо. Узнаю Россию. Здесь даже утром нельзя предвидеть того, что случится вечером. Впрочем, в этом городе у нас также есть дела. Мы остановимся на несколько дней, посмотрим пока обстановка прояснится.

— В городе есть британское консульство?

— Разумеется, но не только. Здесь находится почти весь дипломатический корпус стран Антанты во главе с дуайеном послом Френсисом, ждали только нас, — пошутил Линдлей.

Он знал, что минута встречи с теми, кто остался в марте в Финляндии по ту сторону фронта неминуемо состоится при его возвращении в Россию и подготовился к неприятной процедуре. Многочисленные объяснения, данные им в Лондоне, давно поставили крест на этой нелепой истории. Осталось только объясниться с её непосредственными участниками. Линдлей понимал, что он как джентльмен должен первым посетить Нуланса и дать объяснения случившемуся в Таммерфорсе.

Поверенный в делах сел в пролетку, сказал извозчику везти во французское посольство. Тот не выразил удивления, но сразу же попросил пять рублей. В другое время Линдлей проучил бы его тростью, в Лондоне за такую поездку кэбмен больше трех пенсов не брал. Этот нахал требовал целый флорин, если считать по рублевому курсу, то в 10 раз больше. Пришлось соглашаться.

Не прошло и пяти минут, как «ванька» остановил пролетку напротив большого двухэтажного дома.

— Пожалуйте, французское посольство, а рядом, в доме с колоннами американское, не заблудитесь.

Линдлей расплатился и вылез на мостовую.

Нуланс, увидев британского поверенного, был безмерно удивлен. Он, конечно, знал, что Линдлей находится в России, но встретить англичанина в Вологде в его планы явно не в ходило.

— Не ожидал, что Вы вернетесь в Россию, я думал, что Вас теперь сюда не заманишь никакими силами.

— Что Вы, господин Нуланс, ради этой минуты, чтобы объясниться с Вами, я проделал путь в пять тысяч миль и отказался от теплого места советника в посольстве в Париже.

— Неужели, — удивился француз, — тонкая лесть Линдлея пришлась ему явно по вкусу.