Элизабет Гиффорд - Добрый доктор из Варшавы [litres]

София садится за стол и наливает немного теплого супа малышу, но сама не может проглотить ни ложки.

Пока Марьянек не засыпает, она не дает волю чувствам. Только убаюкав его, она садится и сидит неподвижно, блуждая по комнате пустым взглядом. Ее руки повисли бессильно, будто плети. Как бы ей хотелось увидеть Сабину в дверях комнаты, почувствовать на плече ласковое прикосновение отцовской руки, снова услышать голос мамы.

Сумерки сгущаются. Кристина тоже заснула. София опускается на чужую простыню. Ее щека касается подушки, на которой должен лежать кто-то другой. В темноте София пытается представить, что Миша рядом. Она протягивает руку, но касается только воздуха, и ее кисть бессильно падает на тонкое одеяло.

Остальные обитатели гетто, как и они, затаились за закрытыми дверями, надеясь, что смогут пережить еще один день, что облавы гестапо скоро закончатся.

Во что бы то ни стало Мише нужно раздобыть небольшой торт или хоть что-нибудь на день рождения Софии. Как обычно, он, Якубек, Муниус и Давидек уходят рано к месту сбора у Красинских ворот. Стефа со сцены машет им рукой, расставляя тарелки и кружки для завтрака, дети в зале убирают кровати.

Корчак целует в лоб каждого из мальчиков и Мишу, как он делает всегда, перед тем как те уходят из гетто на работу.

– Храни вас бог, и хорошего рабочего дня, – говорит он. – Возвращайтесь целыми и невредимыми.

Они идут через двор, воздух еще прохладен, но скоро зной обрушится на каменные улицы, и под гнетом жары они раскалятся, как вчера.

Миша оборачивается, чтобы еще раз помахать на прощание, но Корчак уже вошел в дом.

Закончив поливать цветы на подоконниках вдоль одной стены, Корчак переходит к балкону на противоположной. С ним ходит Ханна из лазарета, крепко держа его за руку. Если он отпустит ее, девочка, такая бледная и малокровная, наверное, просто не сможет идти и остановится. Даже на улыбку у нее едва хватает сил. Он снимает с подоконника горшок с красной геранью, чтобы девочка могла осторожно полить цветок.

Маленький коричневый воробей опускается на перила балкона, и они зачарованно смотрят на него. Так редко можно увидеть птицу в их дворе, окруженном стенами. Он вспоминает воробьев, которые прилетали к чердачному окну на Крохмальной. Их было не разглядеть толком, в воздухе лишь бешено мелькали крылья, а панировочные сухари волшебным образом исчезали в клювах прямо на лету. Доктор с Ханной стоят, затаив дыхание, чтобы не спугнуть птичку, но она быстро проносится около цветка и исчезает.

Корчак ставит герань на подоконник. Внизу у стены, широко расставив ноги, стоит охранник с винтовкой. Один из новеньких, в черно-желтой форме. Молодой человек поднимает голову и смотрит на Корчака с каменным выражением лица. Корчак улыбается в ответ. Даже сейчас он не позволит себе ненавидеть, не хочет уподобляться им.

Корчак с девочкой заходят в зал, где дети стоят за столами, пока Стефа читает молитву, затем начинают усаживаться, шумно двигая стульями и болтая.

Галинка думает: когда же появится Эрвин? Теперь он и двое других мальчиков почти каждую ночь выбираются из гетто, чтобы достать хлеб. Она наливает в кружку Шимонека разбавленное водой молоко. Шимонек выпивает его, ставит кружку на стол, на верхней губе у него остаются тонкие прозрачно-белые усы. Дети смеются, а Шимонек вытирает лицо, довольный шуткой.

Сара поправляет бант в волосах. Галинка помогла ей завязать его, но он все время сползает. Рядом с тарелкой девочки стоит маленькая кукла из затвердевшего пластилина. Когда Сара думает, что на нее не смотрят, она нашептывает ей свои секреты.

В другом ряду Аронек объясняет новичку, что у них здесь помогают по хозяйству все, а не только девочки. Абраша напевает мелодию, которую сочинил сам. Он говорит, что назовет ее «Ветер в деревьях». Галинке нравится это название, каждый раз, когда она слышит эту мелодию, представляет серебро и зелень – тополя у реки, лучи, падающие сквозь листья, солнечные зайчики, бегущие по воде.

Внезапно слышится свисток. От резкого звука Галинка подпрыгивает и в глубине зала замечает немецкого офицера в седлообразной шляпе и черных сапогах. Он свистит еще раз и кричит:

– Все евреи вон! Alle Juden raus!

Дети сразу затихают. Они ждут, когда Корчак и Стефа объяснят им, что происходит. Со двора слышен лай собаки.

Корчак не верит своим глазам, происходящее не укладывается у него в голове. Он обменивается со Стефой долгим взглядом, полным горя, потрясения и решимости защитить детей. Они никогда не верили, что это страшный миг когда-нибудь настанет. И вот он настал.

Корчак быстро подходит к офицеру. Нужно попытаться разрядить ситуацию. Он не раз видел, что происходит, если разозлить охранников, они тогда звереют, выбрасывают людей из окон. От офицера пахнет мылом для бритья и тошнотворными нафталиновыми шариками, которые немцы используют для хранения мундиров.

– Пожалуйста, не кричите, крик только усложнит ситуацию, – говорит он офицеру. – Если вы дадите мне время поговорить с детьми, успокоить их и собрать вещи, тогда мы тихо соберемся и выйдем во двор.

– У вас пятнадцать минут. Но сначала предоставьте нам список с именами всех детей и сотрудников.

В зале Стефа хлопает в ладоши.

– Сегодня нам предстоит поездка за пределы гетто. Вы должны быстро собраться. Обуйтесь для улицы. Учителя подскажут, что еще нужно взять с собой в рюкзаках.

– Но, пани Стефа, мы еще не закончили завтрак, – говорит Шимонек.

– Ступай, Шимонек.

Пораженные настойчивой ноткой в ее голосе, дети встают из-за стола, не допив молоко, не доев хлеб.

Входит Корчак. Стефа смотрит на него с надеждой, но он чуть заметно качает головой.

Корчак берет ее за руки.

– Какое несчастье, Стефа.

– Дорогой, дорогой друг, – говорит она.

Последнее пожатие рук, и они расстаются, чтобы подготовить и при этом не напугать детей.

Учителя торопятся наполнить водой металлические фляги. Но в дверях уже стоят немецкие охранники, а дети начинают выходить во двор. Абраша несет свою скрипку, Галинка – мыло, подаренное Эрвином, Сара – пластилиновую куклу.

Аронек берет с собой открытку, которую Корчак подарил ему за то, что он целую неделю просыпался вовремя.

Шимонек несет книгу.

Дети гурьбой выходят во двор и выстраиваются под утренним солнцем рядами по четверо: девочки в темно-синих сарафанах поверх летних платьев, с ленточками в волосах, мальчики в шортах и летних рубашках.

Охранники в черной форме открывают задние ворота на улицу Слиска.

Впереди колонны Корчак ведет за руку пятилетнюю Ромцю, дочь поварихи Розы, за другую руку доктора держит Шимонек. Повязки у Корчака нет.