Джек Хайт - Орлиное царство [litres]

– То, что мне известно, имеет к вам прямое отношение, – ответила Шамса. – Мой любовник организовал смерть вашего дяди.

Юсуф немного подождал, но понял, что она больше ничего не намерена говорить.

– Выйдите все, – сказал он стражам и повернулся к Аль-Фадилу: – Ты тоже.

Когда последние стражи и писцы вышли, Шамса подняла руки и сняла никаб. Она оказалось молодой – не более двадцати лет, так решил Юсуф, – и природа наградила ее таким лицом, за которое мужчины готовы сражаться и даже убивать. Большие глаза, изящный нос, высокие скулы. Безупречная сливочно-коричневая кожа. Женщины, которых привела для него Фарида, по сравнению с ней казались молью рядом с прекрасной бабочкой. Она улыбнулась, показав ровные белые зубы.

– Благодарю вас, малик, – сказала она.

На этот раз Юсуф не стал ее поправлять.

– Кто убил Ширкуха? – сразу спросил он.

– Городской управляющий Аль-Клата.

– Стража! – крикнул он, и дюжина мамлюков тут же вбежала в зал. – Приведите Аль-Клату. Прямо сейчас!

– Они его не найдут, – сказала Шамса, когда мамлюки ушли. – Он покинул город.

– Где он? – спросил Юсуф.

– Я не знаю, но мне известно нечто более важное. Я знаю, что он намерен отобрать у вас Каир, – заявила Шамса.

Юсуф почувствовал, как внутри у него вспыхнул огонь.

– Что ты хочешь сказать? – спросил Юсуф.

Она посмотрела ему в глаза.

– Мои сведения имеют цену, – ответила Шамса.

– Сначала расскажи, что ты знаешь, а потом мы посмотрим, какую награду ты получишь.

– Хорошо, – сказала Шамса. – Завтра нубийская стража поднимет против вас восстание. Они вышвырнут ваших людей из города, и Аль-Клата станет визирем.

Нубийцы – черные воины с юга Египта – насчитывали десять тысяч человек, и их казармы располагались на окраине города.

– А остальные египетские войска? – спросил Юсуф.

Рядом с нубийцами находились казармы, где жили десять тысяч египетских пехотинцев из северного Египта, два полка мамлюков по пять тысяч всадников в каждом и армянская кавалерия, числом в одну тысячу.

– Они будут ждать, кто станет победителем, – ответила Шамса.

– И как мне узнать, что ты говоришь правду? Ты сказала, что являешься любовницей Аль-Клаты. Почему ты предаешь его ради меня? – осведомился Юсуф.

– Почему крысы бегут с тонущего корабля? С Аль-Клатой очень скоро будет покончено. А ваша звезда еще только восходит, – спокойно ответила Шамса.

«Но едва ли этот восход будет долгим», – мрачно подумал Юсуф. Многие из эмиров, пришедших с ним в Египет, вернулись домой, оставив ему всего пять тысяч воинов против вдвое превосходивших числом нубийцев. А если он забаррикадируется в Каире, тогда некому будет помешать вторжению франков. Внезапно боль у него в животе усилилась, словно кто-то вонзил в него клинок. Юсуф поспешно отошел в дальнюю часть зала, наклонился, и его вырвало.

Он почувствовал руку Шамсы у себя на спине и с удивлением обернулся.

– Вы можете их победить, малик, – сказала она. – Казармы нубийцев находятся рядом с городскими воротами. У них там семьи… – Она замолчала.

– Я не стану убивать невинных женщин и детей, чтобы спастись, – резко ответил Юсуф.

– Самыми великими становятся те, кто не боятся принимать трудные решения, – заявила Шамса.

Кто же эта женщина, стоящая перед ним? Он ничего не мог разглядеть на ее юном лице, если не считать безжалостного ума. Юсуф сделал глубокий вдох.

– Если то, что ты говоришь, правда, я перед тобой в большом долгу, – сказал Юсуф. – Ты получишь сто динаров. Аль-Фадил позаботится, чтобы тебе заплатили. – Юсуф повернулся и зашагал к выходу.

– Подождите! – крикнула Шамса, и Юсуф повернулся к ней лицом. – Я еще не все вам рассказала, малик. Сегодня дворцовые слуги, верные Аль-Клате, намерены убить вас во сне. Ваша смерть станет сигналом к восстанию нубийцев. Они считают, что без вас ваши люди не окажут серьезного сопротивления.

– Похоже, я уже дважды обязан тебе жизнью, – сказал Юсуф. – Ты получишь соответствующую награду. Скажи мне, чего ты хочешь? Золото? Земли?

– Нет, я хочу много больше: сделайте меня своей женой, – заявила Шамса.

Юсуф удивленно заморгал.

– Твоя награда ничего не будет стоить, если я умру завтра во время восстания. Тебе лучше взять золото.

– Вы не умрете. – Темные глаза Шамсы смотрели в глаза Юсуфа, а в уголках губ играла улыбка. – Сегодня ночью вы должны хранить бдительность… Если вы мне позволите, я позабочусь о том, чтобы вы не заснули. И вы сумеете понять, нравлюсь ли я вам.

Юсуф не сумел сдержать улыбки в ответ на такое предложение.

– У меня достаточно тревог, чтобы не спать еще много ночей. Ты будешь моей гостьей во дворце до тех пор, пока эта история не завершится. Слуга отведет тебя в гарем, где о тебе позаботится Фарида. Завтра вечером, если я все еще буду жив, ты сможешь потребовать свою награду.

Воздух той ночью был горячим и неподвижным. Окна в спальне Юсуфа оставались открытыми, и бледный лунный свет проливался на лежавшую на кровати фигуру, укрытую, несмотря на жару, толстым одеялом. Из окна доносились далекие звуки смены стражи, но где-то рядом скрипнула половица. Через мгновение дверь в спальню распахнулась, четверо мужчин в мягких туфлях бесшумно вошли и встали вокруг постели.

– Аллаху Акбар! – прошептал один из них. – Египет для египтян!

Каждый мужчина поднял нож и нанес удар. Из постели донеслись сдавленные крики, но убийцы продолжали поднимать и опускать ножи, которые окрасились кровью. Затем крики стихли, и четверо мужчин быстро ушли, низко опустив головы, словно стыдились того, что сделали.

Юсуф оторвался от потайного глазка, выходившего в его спальню.

– Все произошло именно так, как говорила Шамса, – сказал он Селиму и Каракушу.

– Следует ли мне приказать обезглавить ассасинов? – спросил Каракуш.

– Нет, пусть уходят и думают, что их миссия успешно завершена.

– Но, брат, восстание… – начал Селим.

– Я никогда не смогу покончить с восстаниями, если сейчас не разберусь с нубийцами. Мы позволим им начать мятеж, а потом раздавим, – заявил Юсуф.

Юсуф вошел в спальню и отбросил в сторону окровавленное одеяло. Слуга-евнух – один из тех, кто, по словам Шамсы, участвовал в заговоре, – лежал связанный и с кляпом во рту в постели. Он был мертв, глаза оставались широко раскрытыми.

– Что теперь? – спросил Селим.

– Заверните его тело в полотно и объявите, что я мертв. Каракуш, позаботься о том, чтобы наши люди были готовы.

– А что будете делать вы? – спросил седой мамлюк.

Юсуф вытащил куфию и надел так, что открытыми остались только глаза.

– Я мертв. И я сыграю свою роль.

Юсуф стоял за занавесом, отделявшим боковой вход в покои халифа, и подглядывал сквозь небольшое отверстие в ткани. Прошлую ночь он провел в сторожке у ворот, рядом с Баб Аль-Футухом. Еще до восхода солнца он оделся как простой мамлюк и покинул дворец халифа в сопровождении Сакра и Аль-Маштуба. Пока они шли, на юге послышался зов трубы, говоривший о том, что нубийцы пришли в движение. Юсуф приказал Каракушу, чтобы им оказали символическое сопротивление перед тем, как обратиться в бегство. Затем Аль-Клату и остальных лидеров повстанцев следовало впустить во дворец халифа.