Эрик Джагер - Последняя дуэль. Правдивая история преступления, страсти и судебного поединка

Третья и последняя клятва считалась самой обязывающей. Оба соперника по-прежнему стояли на коленях перед алтарем лицом друг к другу. Забрала их шлемов оставались открытыми, а правой рукой каждый касался распятия. Но в этот раз они протянули левые руки вперед и сцепились ими. Стоявший рядом маршал подставил под их сцепленные руки свою ладонь. Теперь они давали клятву друг другу, опять начиная с Карружа:

— Тебе, Жак Ле Гри, руку которого я держу в своей, я клянусь на священном писании, а также верой и крещением, которое я получил от Бога, что слова и поступки, которые я приписываю тебе и которые другие приписывают тебе — правда, что я преследую добрую, правую и святую цель вызвать тебя на бой, в то время как тобой движет зло.

И Жак Ле Гри, все также сжимая левую руку Карружа, ответил:

— Тебе, Жан де Карруж, руку которого я держу в своей, я клянусь на Священном Писании, а также верой и крещением, которое я получил от Бога, что, вызывая меня на бой, ты преследуешь дурную цель, в то время как у меня есть добрая и верная цель защищать себя.

Поклявшись, каждый снова поцеловал распятие.

Третья и последняя клятва по форме походила на многие другие средневековые ритуалы — от бракосочетания до коммендации (заключения вассального договора). Но во время этих совместных обрядов участники сцепляли правые руки, а перед поединком — левые. Это указывало на то, что их связь враждебная.

Давая клятвы, участники поединка рисковали не только своими жизнями, богатством, репутацией, но и бессмертием своих душ. Один из присутствовавших священников указал на святыни на алтаре и торжественно напомнил двум соперникам и всем присутствующим, что исход поединка будет означать «проклятие для того, кто виновен, для его души и тела, учитывая клятвы, которые они только что дали, поскольку приговор им вынесет Бог».

Выслушав предупреждение священника, оба воина поднялись с колен и вернулись на свои места на противоположных сторонах поля.

Как только соперники назвали свои имена, сформулировали обвинения, вручили судьям свитки, дали проверить свое оружие, услышали правила поединка и торжественно поклялись три раза, осталась одна последняя церемония.

Смертельные поединки уже стали во Франции редкостью, и еще большей редкостью был поединок, в которых на кону стояла жизнь женщины. Как главный свидетель в деле, Маргарита также должна была поклясться вслед за участниками поединка.

Жан де Карруж подошел к жене и подняв забрало на шлеме встал рядом с ней и произнес:

— Сударыня, на основании ваших показаний я скоро буду рисковать жизнью в бою с Жаком Ле Гри. Вы знаете, с благой ли целью я это делаю.

Огромная толпа замерла, и все взгляды устремились на Маргариту, которая ответила:

— Мой господин, это так, вы можете уверенно сражаться, поскольку цель благая.

На что рыцарь просто ответил:

— Все в руках Господа.

Это были последние слова, которыми обменялись Жан и Маргарита перед поединком. И он, и она понимали, что, возможно, это их прощальные слова друг другу.

Рыцарь «поцеловал жену, сжал ее руку и осенил себя крестным знамением». Потом он развернулся и пошел обратно на свое место на правой стороне поля.

Очевидец в хронике описывает, с какой тревогой Маргарита наблюдала, как ее муж готовится выйти на поле, чтобы сражаться за их жизни: «Госпожа не сводила глаз с поля и отчаянно молилась Господу и деве Марии, покорно прося их даровать ей в этот день победу, на которую она имеет право.

Очевидно, что она очень нервничала и совсем не знала, что ждет ее саму, ведь если ее муж проиграет, ее не пощадят и сожгут на костре. Не знаю — поскольку никогда не говорил с ней — не часто ли жалела она о том, что решила идти до конца, и они с мужем оказались в смертельной опасности — но теперь ей ничего не оставалось, как ждать исхода».

Маргарите правда грозила смертельная опасность. Учитывая, что во время правления Карла IV одного королевского служащего казнили по сфабрикованному обвинению в ереси, можно предположить какая ужасная судьба ждала женщину, если ее муж проиграет поединок. «Они подталкивали его вперед. Костер был готов. На площади установили виселицу, а прямо рядом с ней — столб с тяжелой железной цепью. К вершине виселицы крепилась еще одна цепь с железным ошейником. Ошейник расстегнули, надели осужденному на шею, застегнули и потянули цепь вверх, чтобы он мучился дольше. Первой цепью осужденного как можно крепче привязали к столбу. Все это время он кричал и вопил. Как только он оказался крепко привязан, вокруг столба положили огромные стопки хвороста и подожгли их. Они сразу вспыхнули. Так его повесили и сожгли, а король Франции мог наблюдать за всем из окна, когда пожелает».

Если Маргарите предстоит сгореть на костре, король Франции тоже сможет понаблюдать за ее смертью. В Средние века люди, от короля до самого бедного крестьянина, охотно шли смотреть жуткие спектакли с пытками и смертью. Даже дети регулярно становились свидетелями сожжения на костре, обезглавливания, повешения, утопления, погребения заживо и других мучительных казней. По хроникам можно предположить, что те, кого сжигали на костре, могли мучиться полчаса и больше, прежде чем наступала смерть.

Очевидец едва ли преувеличивал, написав, что Маргарита очень нервничала, наблюдая за происходящим на поле, где решалась ее судьба. Он даже предположил, что она пожалела о том, что настояла на своих обвинениях и поставила под угрозу свою жизнь и жизнь мужа. Но он признает, что, конечно, не мог знать ее истинные мысли и чувства в тот мучительный момент, так как никогда не говорил с ней.

Наконец все церемонии завершились, все нужные слова прозвучали и настало время поединка. Жан де Карруж и Жак Ле Гри проследовали в свои шатры, где слуги в последний раз тщательно проверили их доспехи и оружие. Тем временем священники спешно унесли с поля алтарь, распятие и Евангелие. Двое помощников разровняли песок на том месте, где стоял алтарь, снова превратив арену в чистый белый лист. Король, придворные и вся огромная толпа с нетерпением ожидали начала дуэли.

Когда участники дали знать, что они готовы к бою, в центр поля снова вышел герольд. Он повернулся лицом к королю и ждал, пока воцарится полная тишина. Публика замерла в предвкушении. Слышно было только как ветер треплет флаги над красным и серебряным шатрами, и фыркают боевые кони в ожидании всадников.

Герольд громко и отчетливо, чтобы его хорошо слышали на любом конце поля, объявил:

— Выполняйте свой долг!

Прежде чем он успел прокричать эту команду в третий раз, как того требовал закон, участники с оружием наготове вышли из шатров. Забрала на их шлемах были опущены. Каждого окружала группа суетящихся слуг.