Эрик Джагер - Последняя дуэль. Правдивая история преступления, страсти и судебного поединка

Когда Карруж приблизился, Ле Гри сделал несколько шагов назад по направлению к королевской трибуне. Здесь он прочно занял позицию на ровном участке поля и поднял меч в ожидании Карружа.

Изнуренные напряженной битвой на копьях и схваткой на топорах, оставшись без лошадей, оба рыцаря стояли и чувствовали на себе всю тяжесть доспехов весом в шестьдесят фунтов (27 кг). При бое на мечах им приходилось каждую секунду удерживать равновесие, будь то выпад вперед при нападении, или отскок назад при защите, или разворот при парировании вражеского удара. Им было жарко, и их тела под доспехами взмокли от пота несмотря на суровую зимнюю погоду. Теперь они уже не могли остановиться и утолить жажду вином, и даже просто поднять забрало шлема и вытереть струящийся по лицу пот.

Они медленно и осторожно кружили перед королевской трибуной, каждый выискивал удобный момент для нападения. Наконец они сошлись, «ринувшись друг на друга и атакуя яростно и бесстрашно». Сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее они размахивали мечами, то нанося, то отражая удары. Оба сражались «очень мужественно».

Звон острых стальных клинков, бряцание доспехов, глухие удары по деревянным щитам сливались в воздухе в одну брутальную песню, которая эхом отзывалась в стенах монастыря. Тусклый свет зимнего солнца почти не отбрасывал тени бойцов на поле, но его лучи отражались в натертых до блеска латах и сверкавших стальных клинках, из-за чего становилось все сложнее наблюдать за быстро развивающейся дуэлью через бреши в толстой деревянной стене.

Бойцы передвигались по полю очень быстро, топча арену тяжелыми латными сапогами и поднимая вокруг себя клубы песка и пыли. Зрителям было очень сложно следить за этой круговертью. Но все увлеченно и даже с азартом смотрели на арену и с нетерпением ждали исхода дуэли.

Сражаясь в пешем порядке в тяжелых доспехах, Жан де Карруж чувствовал слабость после приступа лихорадки накануне. Может быть, болезнь затормозила его реакцию. Может быть его на секунду ослепила вспышка солнечного света на мече противника. Или может быть он бросил взгляд на Маргариту, и в этот момент Ле Гри застал его врасплох.

Какой бы не была причина, но пока противники кружили по полю «атакуя, разя и парируя удары», Ле Гри улучил момент, сделал выпад и вонзил меч Карружу в ногу, ранив его в бедро. Острие меча пронзило плоть, и Карруж почувствовал острую боль. Кровь хлынула из раны и потекла по ноге.

«От вида крови зрители содрогнулись», по толпе прокатился негромкий гул. Ранение в ногу как таковое и особенно ранение в бедро представлялось очень опасным, поскольку могло вызвать быструю кровопотерю и лишить воина подвижности, ограничив ему свободу маневра при защите, не говоря уже о нападении.

Жан де Карруж теперь сильно рисковал проиграть бой, и «все, кто его любил, страшно перепугались за него». У Маргариты замерло сердце, когда она увидела, что ее муж ранен и истекает кровью. Всего через несколько секунд все может быть кончено. «Сильный страх охватил всех, кто наблюдал за битвой. Никто не перешептывался, люди затаили дыхание».

Но тут Ле Гри допустил серьезную ошибку. Вместо того чтобы дальше развивать свое преимущество, он вынул клинок из бедра рыцаря и отошел назад. «Рана могла стать фатальной для Карружа, если бы его противник не убрал из нее клинок. Но оруженосец сразу вынул свой меч».

Думал ли Ле Гри, что он смертельно ранил рыцаря, и тот просто умрет от потери крови через несколько минут? Или он не решился остаться в непосредственной близости с раненым, но все еще опасным противником, отошел за пределы досягаемости его меча? Так он мог на безопасном расстоянии подождать, пока Карруж совсем ослабнет от ранения и потери крови, а затем подойти и прикончить его.

В момент, когда противник отступил, Карруж увидел для себя шанс. Несмотря на болезненную рану, «рыцарь, еще далеко не побежденный, лишь выказал еще большее рвение сражаться. Он собрал все силы и мужество и пошел на врага». Идя на изумленного Ле Гри, Карруж крикнул так, чтобы его все слышали:

— Сегодня все будет решено!

То, что произошло далее, изумило зрителей. «Левой рукой Жан де Карруж схватил Жака Ле Гри за шлем, притянул к себе и, сделав несколько шагов назад, уронил своего врага на землю. Тот растянулся во весь рост, и тяжесть доспехов не давала ему подняться».

Это был неожиданный и спонтанный ход. С его помощью Карруж изменил ситуацию в свою пользу. Поверженный Ле Гри лежал на земле. Доспехи сковывали его движения, он не мог больше свободно размахивать мечом и наносить удары.

Рыцарь с мечом наготове стоял прямо над врагом. Он легко мог отразить любой неуклюжий удар Ле Гри, если тот вдруг попытался бы сопротивляться.

В искусно изготовленных доспехах воин был очень сильным и мог быстро передвигаться. Но стоило ему в них оступиться и упасть, то подняться уже было не так просто, особенно, если над ним стоял противник, готовый его снова сбить с ног мечом или точным ударом латного сапога. С упавшими рыцарями часто расправлялись словно с беспомощными омарами.

Запыхавшийся Карруж с мечом наготове полностью контролировал упавшего противника и жаждал его скорейшей смерти, но говорить с уверенностью об исходе дуэли пока было рано. Хотя Ле Гри лежал на спине и едва был способен обороняться, истекавший кровью рыцарь вдруг в ужасе обнаружил, что он не может проколоть доспехи оруженосца. «Он долго искал трещину или щель в доспехах врага, но оруженосец был закован в сталь с головы до пят» [24] Состоятельный Ле Гри мог позволить себе последний писк военной моды тех лет — доспехи, полностью состоящие из металлических пластин. Правда, носитель таких тяжелых доспехов мог стать их узником. .

Карруж сбил с ног и фактически обезоружил своего врага, но сам он устал и был серьезно ранен. Времени ему терять было никак нельзя. Кровь продолжала сочиться из опасной раны на бедре, а вместе с ней уходили силы и жизнь. И пока оруженосец, защищенный крепкими доспехами, лежал на земле, преимущество медленно возвращалось на его сторону. Если бы Ле Гри удалось выждать достаточно долго, Карруж потерял бы слишком много крови, чтобы продолжать бой. Он мог и просто умереть от потери крови.

Отчаявшись воспользоваться преимуществом, добытым с таким трудом, а теперь ускользающим от него, пока поверженный Ле Гри лежит на земле, Карруж выбил меч из рук оруженосца искусным ударом собственного меча и прыгнул на своего врага.

Началась смертельная схватка на земле. Карруж сел на Ле Гри, прижал колено к его груди и начал колоть мечом шлем оруженосца.

Ле Гри изо всех сил брыкался и отбивался под Карружем, песок летел во все стороны.