Перси Сайкс - История Афганистана. С древнейших времен до учреждения королевской монархии

Переход миссии в Систан

Миссия покинула Кветту 10 января 1903 г. в суровую погоду. По прибытии в Кхваджа-Али на реке Гильменд 4 февраля ее с почестями встретили афганцы. Далее в Рудбаре к ней присоединился афганский уполномоченный Факир Мухаммед-хан, правитель Чакан-сура, и 20 февраля миссия разбила лагерь у Кхвабгаха напротив плотины Банд-и-Систан. В знак дружеских чувств эмира отряду афганской кавалерии и пехоты было приказано стать личной охраной британского уполномоченного, в то время как к членам миссии относились как к гостям эмира во время их пребывания на афганской территории.

Новые интриги русских

Как уже говорилось, споры по поводу границ Систана и оросительных каналов являлись в основном результатом подстрекательств российского консула М. Миллера, который рассчитывал такими средствами добиться вмешательства России. Однако, когда об этих спорах стало известно британскому правительству, Россия приложила все усилия к тому, чтобы убедить Персию выйти из арбитражного суда. С одной стороны, значение разногласий было сведено к минимуму, а с другой – персам было сказано, что англичане, несомненно, намереваются захватить плодородную провинцию или в случае неудачи передать ее большую часть Афганистану. Русские настаивали на своем праве быть представленными в этой миссии, но англичане отказали им в этом, а Макмагон получил соответствующие указания.

Потерпев неудачу в этом направлении, персидские уполномоченные Ямин-и-Низам и Karguzar (или представитель министерства иностранных дел) получили напоминание об оскорблениях, которым подвергалась миссия Голдсмида, и указание прибегнуть к этой же тактике. Кстати, Karguzar был племянником обструкциониста Масум-хана, а его помощник – сыном этого хана! Короче, российским представителем были приложены все усилия (при помощи и содействии персидских уполномоченных) к тому, чтобы добиться провала миссии и превратить британский арбитраж в фарс.

Притязания персидских официальных лиц

По прибытии арбитражной миссии в Систан персидские уполномоченные были проинформированы своим правительством о том, что арбитраж касается только вопросов водоснабжения. Однако Макмагон настаивал на том, чтобы они сопровождали его в поездке вдоль оспариваемой части границы. Они доказывали, что карта сэра Фредерика Голдсмида для них не указ и в части южнее Кухака граница должна не идти прямо к Кухи-Малик-Сиаху, а включать Таракунский район. В северном направлении она следовала вдоль течения реки Гильменд и Сикхзарского канала, а оттуда – к северному краю озер Хамун и хребту Сиах-Кух.

Притязания афганской стороны

Афганский уполномоченный, напротив, считал, что линия, изображенная на карте Голдсмида, является единственным авторитетным источником в этом вопросе. Если подводить итоги: персы основывали свои притязания на собственном толковании уже принятого решения по границе и демонстрировали свое полное незнание карты, тогда как афганцы ничего не знали об этом решении и настаивали на строгой приверженности карте.

Решение, принятое Макмагоном

Макмагон распорядился провести новую крупномасштабную топографическую съемку местности, и на ее основе, несмотря на трудности, вызванные полным изменением ландшафта, он принял решение об установлении границы, которая выполняла условия, заложенные Голдсмидом. Пока двигались в северном направлении от Кухака, не возникало никаких вопросов, пока топографы не достигли Миан Канги. Там афганцы посягали на западный берег старого русла реки Гильменд, и Макмагон решил воспользоваться рядом холмов – Таппа-и-Тилай, Таппа-и-Шахраки и Таппа-и-Курки, которые тянулись параллельно Сикхзару, так как древнее русло Гильменда сузилось и превратилось в небольшую пересохшую канаву и уже не годилось для этой цели. Двигаясь дальше в северном направлении вдоль длинного клина земли с расположенной на нем жалкой деревушкой Такхт-и-Шах (предмет долгих дискуссий), который заканчивался у Шалгами, он решил провести линию восточнее этого клина, а от Шалгами – прямо к конечному пункту – хребту Сиах-Кух, который также носил название Нар-Аху. В южном направлении от Кухака он решил проложить прямую линию к Малик-Сиах-Куху.

Позиция персидских властей

Такие решения были приняты, но власти Персии, которых российская дипломатическая миссия заставила поверить в то, что британский арбитраж приведет к тому, что большие территории Персидского Систана будут переданы Афганистану, по-прежнему утверждали, что нет никакого спора о границах. Однако в июне 1903 г. произошел очень своевременный конфликт по поводу спорных пограничных земель, в котором были ранены несколько афганцев, что дало Макмагону желаемую возможность вмешаться, и он издал распоряжение в виде промежуточного решения, установив границу вдоль вышеупомянутых холмов и призвав обоих уполномоченных приказать своим подданным соблюдать ее.

Решение Макмагона принимается

После долгих интриг в Тегеране, в которых главную роль играла русская дипломатическая миссия, персидские власти в ноябре 1903 г., в конце концов, безоговорочно согласились на установленную Макмагоном границу. Афганский уполномоченный, позиция которого на протяжении этих томительных лет заслуживает особого уважения, тоже согласился с таким решением, но сказал, что эмир, возможно, сочтет неподобающим для своего достоинства демонстрировать свою готовность выражать свое одобрение. Это предположение оказалось абсолютно верным, и лишь в сентябре 1904 г. Макмагон узнал о принятии этого решения его высочеством. Затем была проведена демаркация к неподдельному удовлетворению всех, кто был с этим связан.

Подведение итогов

Британская комиссия работала более двух лет, страдая от жары, холода и надоедливых насекомых, которые привели к гибели очень многих верблюдов и лошадей. Снежные бури тоже были устрашающими; в одной была зареристрирована скорость ветра 120 миль в час, что стало рекордом.

Хуже этих напастей было то, что зимой 1904/05 г. от серьезной вспышки бешенства пострадали собаки, шакалы и волки этого края, которые становились бешеными и нападали на людей и животных. Ночью, когда бушевала сильная метель, бешеные волки напали на лагерь и перекусали 78 верблюдов, у более половины из которых впоследствии развилось бешенство. Но кульминацией трагедии была смерть шейха Мохиуддина – отважного топографа, который, проникнув с небольшой группой в неисследованную пустыню Дашти-Марго, погиб от жажды. Один из его помощников, проявив исключительный героизм, обернул драгоценную карту вокруг своего тела и в полубессознательном состоянии, качаясь на ходу, пошел дальше со своими товарищами. Он один спасся благодаря одному афганцу. Ценой этой экспедиции были семь драгоценных человеческих жизней.