Элиф Шафак - Стамбульский бастард [litres]

В полумиле от берега, на небольшом катере, в толпе других пассажиров стоял какой-то человек. Он только что закурил, в одной руке держал сигарету, а в другой – невероятное дерево из ярких воздушных шаров, они вспыхивали в небе всеми оттенками желтого, оранжевого и багряного. Может быть, это был просто уставший продавец, многодетный отец семейства, который, утомившись после рабочего дня, решил немного срезать дорогу и даже не подозревал, как живописно плыл по синим волнам, оставляя за собой шлейф дыма и целый каскад ярких красок.

Застигнутые врасплох этой красотой, Армануш и Асия безмолвно смотрели вслед катеру, пока последний шарик не скрылся за линией горизонта.

– Давай где-нибудь посидим? – предложила Асия, словно утомленная увиденным.

Неподалеку было какое-то захудалое уличное кафе.

– А теперь расскажи, ты какую музыку слушаешь? – спросила Асия, как только они нашли свободный столик и заказали напитки: Асия – чай с лимоном, Армануш – колу-лайт со льдом.

Вопрос этот был очевидной попыткой познакомиться поближе, ведь именно музыка была мостиком, связывавшим Асию с окружающим миром.

– Классическую музыку, этно, армянскую и джаз, – ответила Армануш. – А ты?

– О, у меня немного другие вкусы. – Асия вдруг покраснела, сама не зная почему. – Я довольно долго слушала всякий тяжеляк, ну, знаешь, альтернативную музыку, панк, постпанк, индастриал-метал, дэт-метал, дарквэйв, психоделию, еще иногда ска третьей волны и готик-рок. Такую фигню.

– Да? – переспросила Армануш, обычно относившая «такую фигню» к категории совершенно бездарной музыки, любимой или декадентствующими подростками, или безнадежно потерянными взрослыми, которым ярость заменяет силу характера.

– Да, но недавно я подсела на Джонни Кэша. И все. С тех пор только его и слушаю. Люблю Кэша. Он на меня такую тоску нагоняет, что вся моя собственная хандра проходит.

– А местную музыку ты что, совсем не слушаешь? Ну, турецкую, турецкий поп…

– Турецкий поп!!! Никогда! – Асия в ужасе замахала руками, словно отгоняла приставучего уличного торговца.

Армануш почувствовала, что лучше остановиться, и не стала развивать эту тему. А еще она заключила, что туркам, кажется, свойственно ненавидеть самих себя.

Но Асия залпом допила чай и добавила:

– Тетушка Фериде такое любит. Хотя, если совсем честно, я не всегда понимаю, что ее больше интересует: музыка или прически исполнительниц.

Армануш заказала еще бутылочку колы-лайт, выпила половину и, поскольку с окружающим миром ее в основном связывала литература, спросила подругу, что та любит читать.

– Книги… – задумалась Асия. – Да, они мне жизнь спасли, обожаю читать, только не романы…

В кафе вдруг возникла шумная стайка юношей и девушек. Они заняли соседний столик и принялись глумиться над всем и вся. Они хихикали над пластмассовыми бордовыми стульями, стеклянными витринами со скромным ассортиментом прохладительных напитков, над ошибками в английском меню и над официантами в футболках с надписью «I LOVE ISTANBUL» [7]  «Я люблю Стамбул» (англ.) . . Асия и Армануш придвинулись к столу.

– Я читаю философию, в основном политическую. Ну, ты знаешь – Беньямина, Адорно, Грамши, особенно Делеза или иногда Жижека. Мне нравятся абстракции. Ну и, можно сказать, нравится философия. Главным образом – экзистенциальная. – Асия снова закурила и спросила сквозь клубы дыма: – А ты что любишь читать?

В ответ Армануш перечислила длинный список имен, состоявший преимущественно из русских и восточноевропейских романистов.

– Вот видишь! – Асия развела руки ладонями вверх. – Когда дело касается твоего самого любимого занятия, ты тоже выбираешь не по национальному признаку… Мне не показалось, что твой список изобилует армянскими фамилиями.

Армануш слегка подняла брови и покачала головой:

– Литература чахнет без свободы. Разве у нас были условия для того, чтобы расширять и развивать армянскую словесность?

Подростки за соседним столиком играли в шарады. Каждому по очереди загадывали название фильма, и он должен был без слов изобразить его своей команде. Сейчас была очередь рыжей веснушчатой девочки. Каждый ее жест вызывал у ребят громогласный хохот. Было странно наблюдать такой гомон во время принципиально бессловесной игры.

Стоявший вокруг шум, кажется, заглушил голос, предостерегавший Армануш от бестактных вопросов.

– Да, но ты слушаешь только западную музыку. А почему ничего из ближневосточного, это же твои корни?

– С чего бы это? Мы Европа, – несколько оторопела Асия.

– Нет, вы не Европа. Турки – ближневосточный народ, но почему-то постоянно отрицают это. И если бы в свое время вы не согнали нас с родных мест, то и мы оставались бы ближневосточным народом, а не жили в диаспоре, – возразила Армануш и тотчас смутилась от непреднамеренной резкости своих слов.

Асия слушала ее, закусив губу, но потом уточнила:

– Ты о чем?

– О чем? Я о пантурецком и панисламском иге султана Хамида [8]   Абдул-Хамид II (1842–1918) – султан Османской империи, халиф в 1876–1909 гг. . Я о резне в Адане в тысяча девятьсот девятом году и о депортациях в пятнадцатом. Знакомо? Ты что, не слышала о геноциде армян?

– Мне же девятнадцать лет, – пожала плечами Асия.

Подростки за соседним столом громко улюлюкали: рыжая девочка не справилась с заданием и уступила место другому игроку. Это был красивый мальчик, худой и высокий, с торчащим кадыком, особенно заметным при гримасах. Он поднял три пальца, намекая, что название фильма состоит из трех слов, и сразу стал показывать последнее, третье. Высоко подняв руки, он будто обхватил ладонями что-то круглое, потом стал выжимать сок из невидимого шара и вдыхать его аромат. Команда соперников давилась от смеха, но его товарищи никак не могли отгадать, что же он пытается изобразить.

– Разве это оправдание? Как ты можешь быть такой непробиваемой…

Этого слова Асия не знала и не возражала против такого эпитета, пока не нашла его перевод в англо-турецком словаре.

Она помолчала, наслаждаясь лучами ненадолго выглянувшего из-за туч солнца, и после показавшейся довольно долгой паузы произнесла:

– Тебя, вижу, очень занимает история.

– А тебя нет? – процедила Армануш недоверчиво и презрительно.

– Ну и что толку? – отрезала Асия. – Почему я должна что-то знать о прошлом? Воспоминания – слишком тяжелое бремя.

Армануш отвернулась, и взгляд ее невольно упал на подростков. Прищурившись, она стала внимательно следить за жестами мальчика.

Обернулась и Асия, а присмотревшись к игре, моментально выдала ответ:

– Апельсин!

Подростки с хохотом уставились на соседок. Асия густо покраснела, Армануш улыбнулась. Они быстро расплатились и вышли на улицу.