Дженнифер Доннелли - Дикая роза

Уилла еще больше насторожилась.

– В каком смысле? – спросила она.

– Ты собираешься возвращаться к Эвересту?

– В ближайшее время – нет. А почему… – начала она.

– Потому что тебе пора. Отцовские похороны позади. Мама постепенно оправляется. Думаю, тебе самое время возвращаться на Восток, и чем раньше, тем лучше.

Уиллу ошеломили вопросы брата, его тон и запах виски, исходивший от него. Вскоре ошеломление сменилось злостью.

– Альби, как вообще понимать твое появление в таком виде и этот грубый тон? Я уже столько раз объясняла, что никак не могла приехать раньше и застать отца живым, поскольку…

– Знаю, – оборвал ее брат.

– Ты знаешь? Что ты знаешь?

– А как ты думаешь что? Про Шейми.

Уилле показалось, что ее ударили.

– Откуда ты узнал? – шепотом спросила она.

– Догадался. Оказывается, ты часто бываешь в «Кобурге». И Шейми тоже.

– Кто тебе сообщил?

– Этого я тебе не скажу. Можешь не допытываться.

Уилла требовала ответа. Альби молчал. И вдруг она сама догадалась. Боже, ну как она могла быть такой дурой?!

– Макс фон Брандт? Он? – спросила она, зная, что Макс и Альби знакомы.

Альби по-прежнему не отвечал, однако Уилла по его лицу видела, что попала в точку, о чем ему и сказала.

– Ладно. Да, это был он, – признался Альби. – Он это сделал не намеренно. Мы с ним случайно встретились на улице. Макс сказал, что видел тебя в холле своего отеля. Вы с ним поговорили. Он пригласил тебя на обед и остался очень доволен проведенным временем. А еще он сказал, что как-то видел в «Кобурге» и Шейми. Макс посчитал это простым совпадением, но мне оно показалось непростым. Я наведался в «Кобург». Видел, как там появился Шейми, прошел к лифту и поднялся на пятый этаж. Где-то минут через десять пришла ты и тоже поднялась на пятый. – (Потрясенная Уилла молчала.) – На следующий день вечером я отправился к Шейми, собираясь поговорить с ним начистоту. Дома застал только Дженни. Вид у нее был расстроенный. Она плакала. Я спросил, в чем причина ее слез. Словом, она тоже знает про вас.

– Такое просто невозможно. Она никак не могла узнать, – пробормотала Уилла. – Мы всегда так осторожничали.

– Выходит, не слишком осторожничали. Дженни подавлена. У нее нарушен сон, она почти не ест, что плохо сказывается на ребенке. – Альби подался вперед, его глаза были полны гнева. – Уилла, ты об этом задумывалась? О чем вы оба думали? Тебе приходило в голову, какой вред ты причиняешь другим? Дженни? Мне? Нашей матери, если она вдруг узнает?

– Альби, прекрати! Пожалуйста.

– Нет, не прекращу. Мне трудно представить, чтобы вы с ним думали о ком-то еще. Во всяком случае, тебе это не свойственно. Ты всегда делала то, что заблагорассудится. И плевать тебе, что кому-то от этого больно, что кто-то мучается, страдает, чувствует себя обманутым и униженным. Главное – твои чертовы интересы! Быть первой. Добраться до самого верха. Получить то, что хочешь. В данном случае – кого хочешь. Айсберги, горы и люди – даже люди – все это лишь препятствия на пути к желанной цели.

Защитные барьеры Уиллы рухнули. Альби прав. С детства она думала только о себе. Эгоистка до мозга костей. Ей отчаянно хотелось быть с Шейми, и она этого добилась, совсем не подумав о женщине, на которой он был женат и которая носила его ребенка. Уилле стало стыдно. Ее захлестнула волна раскаяния.

– Альби, я не собиралась делать ей больно. И тебе тоже. Я люблю его, только и всего. Я люблю его больше жизни и хочу быть с ним… Боже мой… – прошептала она, закрывая лицо ладонями. – Что я наделала?

Должно быть, Альби почувствовал искренность ее раскаяния. Его тон несколько смягчился.

– Уилла, ты должна это прекратить. Ради Дженни, ради Шейми и их ребенка. И ради себя самой тоже. Разве ты не видишь, что попала в безвыходное положение?

Уилла кивнула. По ее щекам текли слезы. Ей вдруг стало страшно. Это ей, которая штурмовала Килиманджаро и едва не погибла, которая самостоятельно добралась до одного из самых труднодоступных мест планеты. Потеря ноги и невозможность подниматься в горы меркли перед ее нынешним страхом – страхом снова потерять того, когда она любила больше всех.

– Что мне делать? – спросила она у брата, хотя и сама знала ответ.

– Тебе нужно уехать, – ответил он. – Расстаться с Шейми. Покинуть Лондон. Это единственное, что ты можешь сделать.

Шейми налил себе еще бокал вина. Третий по счету. Если не остановиться, Уилла застанет его слегка под мухой.

Он подошел к окну номера, обвел глазами лондонские крыши. Где же Уилла? Она должна была прийти еще час назад. Время перевалило за шесть вечера. Они так мало бывали вместе, что Шейми не хотелось потерять ни одной секунды, проведенной с ней, не говоря уже про целый час.

Он приготовил Уилле сюрприз – ключ от домика вблизи подножия Бен-Невиса. Сегодня он завершил приготовления к поездке, и работник фирмы, сдающей жилье, вручил ему ключ. Через несколько дней они уедут в Шотландию. Целых семь дней вместе. Семь дней прогулок и походов в горы. По вечерам они будут смотреть в звездное небо и искать Орион. А потом сидеть у огня. Они вместе будут готовить завтрак и мыть посуду. Читать. Шесть ночей любить друг друга, когда не надо смотреть на часы, когда можно просто лежать рядом с ней в темноте и слушать ее дыхание.

Утром Шейми объявил жене о своих планах полазать по шотландским горам. Дженни это огорчило, что было видно по ее лицу. Казалось, она начнет возражать. Но потом Дженни заставила себя улыбнуться и пожелала ему чудесного путешествия. Неужели она что-то заподозрила? – на мгновение подумал Шейми. Откуда? Они с Уиллой всегда были предельно осторожны и не делали рискованных шагов.

Шейми отругал себя за глупость, однако что-то внутри продолжало свербеть. И во взгляде Дженни, когда он провожал ее на поезд до Оксфорда, Шейми тоже уловил что-то странное. Нет, не подозрение. Скорее, какую-то грусть. Однажды его свидания с Уиллой прекратятся, и, вероятно, тот день приближался. Однажды, но только не сейчас. Пожалуйста, только не сейчас, молил он судьбу.

В дверь постучали. Наконец-то, подумал Шейми и поспешил к двери, открыл и вместо Уиллы увидел коридорного.

– Сэр, вам письмо.

Коридорный подал ему конверт, на котором не было имени. Только номер апартаментов.

– Письмо? Когда оно прибыло? – спросил Шейми.

– Несколько минут назад.

– Кто его принес?

– Я не видел, сэр.

Шейми заплатил коридорному за услугу и закрыл дверь. Потом надорвал конверт, вытащил сложенный листок бумаги, развернул и сразу узнал почерк Уиллы.

Мой самый дорогой Шейми!

Больше я так не могу. Мы с самого начала поступали непорядочно. Дженни заслуживает лучшего. Твой ребенок заслуживает лучшего. Мне жаль, что я снова исчезаю, прощаясь с тобой письмом. Но если бы я сейчас поднялась в номер, чтобы проститься с тобой, то совершила бы еще один недопустимый поступок. Я люблю тебя, Шейми, всегда любила и буду любить. Куда бы ты ни отправился в этом громадном мире, чем бы ни занимался, помни мои слова.