Дженнифер Доннелли - Дикая роза

– Вот так, – вслух произнес Шейми. – Похоже, день настал, и раньше, чем мы ожидали.

Конверт с письмом он положил во внутренний карман куртки, рядом с сердцем. На этот раз он не испытывал злости. Он знал, что Уилла поступила правильно. Она сумела найти в себе мужество, которого не было у него.

Знал Шейми и то, что должен попытаться ее забыть. Надо возвращаться к женщине, на которой он женат, и приложить все силы, чтобы полюбить ее снова. Постараться быть ей хорошим мужем, а их ребенку – хорошим отцом. Дженни нуждалась в нем. Ведь не зря он произносил брачную клятву.

Восемь лет назад Уилла потеряла ногу и научилась жить без ноги. Он потерял сердце. По сути, дважды. Придется учиться жить без сердца. И без нее – женщины с родственной душой.

Он снова налил себе вина, опустошив бутылку. Он пил маленькими глотками. Сегодня ему незачем торопиться домой. Дженни уехала. Допив вино, Шейми собрал вещи, оставив на столе несколько монет для горничной. Потом спустился вниз, оплатил счет и сказал администратору, что номер ему больше не понадобится.

Из отеля Шейми уходил уже в сумерках. Швейцар спросил, нужен ли ему кеб. Шейми покачал головой. Он пойдет пешком. Вечер был теплым. Небо сплошь затянули облака. Шейми снял куртку, перекинул через плечо и двинулся по темным лондонским улицам. Один раз он все-таки поднял голову к небу – не мелькнут ли в просветах звезды. Звезд не было.

– Остался лишь билет до Эдинбурга на ночной поезд… или на железнодорожный паром, – сказал мужчина в билетной кассе.

– Когда он отходит? – спросила Уилла.

– В девять двадцать. Вам какой вагон, дорогуша?

– Я… не знаю. Сколько стоит билет до Эдинбурга? А на другой поезд, до Кале?

Кассир стал терпеливо объяснять ей, что стоимость билета зависит от того, нужна ли ей постель, и если нужна, каким классом она желает ехать: первым, вторым или третьим.

Уилла, с двумя большими чемоданами, стояла у окошечка билетной кассы вокзала Кингс-Кросс. Она все еще не оправилась от поспешного заочного расставания с Шейми. Зайдя в «Кобург», она написала ему прощальное письмо, попросив отнести в номер. Потом наняла кеб, вернулась домой, быстро собрала вещи, простилась с братом и готовой расплакаться матерью, пообещав вскоре написать.

– Уилла, зачем тебе этот внезапный отъезд? – спросила мать. – Только-только приехала.

– Нет, мама. Не только-только. Я пробыла здесь достаточно, – ответила Уилла. – Все, что намечала, я выполнила. Прочла несколько лекций. Закончила пояснительный текст к альбому фотографий. Пора возвращаться на Восток. У меня полным-полно работы. Незачем оттягивать ее начало.

– Но мы должны устроить прощальный обед. Ты не можешь вот так сорваться с места и уехать.

– Я же сказала: мне пора. И потом, ненавижу долгие прощания. Я буду писать. Обещаю. Если повезет, письма в оба конца будут доходить быстрее, чем прежде… Мама, прошу тебя, перестань плакать. Не надо все излишне драматизировать.

– Мама, не будем эгоистичными, – сказал Альби, коснувшись материнского плеча. – Давай учитывать желания Уиллы. Ей не нужны прощальные обеды. Пусть возвращается к своей горе.

Однако Уилла не собиралась сразу возвращаться к своей горе. Ей было невыносимо оказаться там и смотреть на еще один недосягаемый предмет ее любви. Вместо этого она поедет в Париж. Или в Эдинбург. Побродит там несколько дней, пока не решит, как ей быть дальше.

– Так что вы надумали, мисс? – поторопил ее билетный кассир. – На какой поезд будете брать?

Она хотела сказать, что на ночной до Эдинбурга, как вдруг ее окликнули. Обернувшись, Уилла увидела спешащего к ней Тома Лоуренса. Он был в полотняном костюме и выглядел невероятно обаятельным.

– Привет, Уилла! Так и думал, что это вы! – весело сказал он. – Как вы? Куда направляетесь? Надеюсь, мы оба едем на одном поезде до Кале. Я собираюсь на несколько дней в Париж, а оттуда в Италию.

– На раскопки?

– Нет, на пароход. Поплыву по Средиземному морю в Турцию. Потом через проливы – в Каир. По крайней мере, я так рассчитываю, если немцы их уже не захватили. Видите ли, я официально нахожусь на военной службе. Работаю у генерала Мюррея в Арабском бюро. Я очень надеюсь, что вы тоже едете в Кале. С удовольствием выпил бы с вами чая и снова послушал ваши рассказы о Тибете и Эвересте.

– Мисс, так какой поезд вам нужен? – нетерпеливо спросил кассир. – Вы очередь задерживаете.

У нее вдруг появилась идея – безумная, невозможная идея.

– Том, возьмите меня с собой.

– Я что-то не понимаю, – заморгал он.

– Возьмите меня в Каир. Я не хочу возвращаться в Тибет. Во всяком случае, пока. Я хочу попробовать что-то другое. Я могу оплатить проезд. Деньги у меня есть. А там я бы с удовольствием поработала в этом… Арабском бюро.

– Уилла, я ценю ваше чувство юмора. Но путь до Каира чертовски долог. И потом, я не могу гарантировать, что вас возьмут на работу.

– Неужели вы не сумеете ничего мне подыскать? Я могу заниматься топографической съемкой. Составлять карты. Ездить на верблюде. Печатать письма. Мыть полы. Убирать мусор. Том, я согласна на любую работу. На любую. Только, пожалуйста, возьмите меня с собой.

– Топограф вы превосходный, – сказал Лоуренс. – И хороший штурман. Уверен, Арабское бюро найдет применение вашим способностям. – Он задумчиво вздохнул. – Конечно, генерал Мюррей снимет мне голову, но почему бы не рискнуть, черт побери?! – Он повернулся к кассиру. – Добрый вечер, сэр. Будьте любезны, два билета до Кале.

Макс фон Брандт сидел в своем номере и курил.

Сегодня он отправится к Асквитам на ужин. Премьер-министра, конечно же, не будет. У Генри сейчас есть дела поважнее всех этих обедов и ужинов. Зато многие другие придут. Марго была ярким общительным человеком, и в ее круг входили не только политики. Сегодня у нее соберутся писатели и художники. Словом, люди, обладающие обширными знакомствами. Макс не сомневался, что узнает много важного и интересного. Он всегда старался что-нибудь да узнать.

Скоро ему выходить, однако время пока есть. Он посидит еще немного, наслаждаясь сигарой и моментом.

Цепь была восстановлена. Берлин вновь начал регулярно получать столь необходимые сведения, причем очень быстро.

Глэдис передавала Дженни копии всего, что входило и исходило из кабинета Бёрджесса. Дженни прятала документы в подвале отцовской церкви. А новый курьер, прибывший в Лондон из Брайтона, – Йозеф Фляйшер, он же Джек Флинн, – каждые две недели забирал очередную порцию документов и по туннелям добирался до Джона Харриса, подручного Билли Мэддена. По пятнадцатым и тридцатым числам Фляйшер и Харрис отплывали из Лондона на встречу с кораблем, который ожидал их в Северном море.