Саймон Скэрроу - Кровь Рима [ЛП]

— Я поймал их! Дядя Макрон показал мне как это сделать.

— Дядя Макрон? — Катон улыбнулся.

Его друг кивнул.

— Мы переросли Макмака.

— Жаль, я привык к этому. Люди из когорты тоже будут разочарованы.

Глаза Макрона сузились.

— Они не посмеют …

— Только не в лицо.

— Первым, кого я поймаю, будет выгребать дерьмо из латрин когорты до конца кампании.

Улыбка Катона померкла, когда он обдумал новость, которую должен был сообщить им троим. Но это может еще немного подождать. Он присел на корточки, чтобы полюбоваться уловом сына.

— Они красавицы. Должно быть, это была тяжелая борьба, чтобы получилось выловить их.

— Да. Очень тяжелая.

— Молодец Луций, я очень горжусь тобой. — Катон взъерошил волосы. — Не могу дождаться, чтобы съесть их на ужин.

— Но они мои. — Луций выглядел удрученным. — Я поймал их.

— Ну-ну, парень, — вмешался Макрон. — Солдаты делятся своим рационом. Если бы я их поймал, то поделился бы ими с тобой.

— Но ты этого не сделал, потому что был слишком занят борьбой с Петронеллой. Вот почему я их поймал.

— Борьбой? — Катон посмотрел на остальных. — А ну понятно…

Петронелла бросилась вперед с раскрасневшимся лицом и взяла Луция за руку.

— Пойдемте, господин Луций, мы отнесем их прямо на кухню и приготовим пир для всех нас. Как тебе это звучит?

— Пир! Да, да!

Катон и Макрон с любовью смотрели на них, когда они не скрылись по коридору в направлении кухни.

— У тебя прекрасный сын, Катон.

— Да, знаю. — Он гордо улыбнулся.

— Я и сам надеюсь, что когда-нибудь у меня будет сын.

— Петронелла не…

— Насколько мне известно, нет. И не из-за того, что мы не пытаемся.

— Ах да, надеюсь, что, в конце концов, вся эта борьба окупится, — усмехнулся Катон. — Я уверен, что у тебя будет сын, который будет жить в том же духе, что и его отец.

Макрон поморщился.

— Да помогут мне боги, если он будет таким. Я был шалопаем в детстве.

— Как неожиданно.

Тушеная рыба, приготовленная Петронеллой, была достаточно вкусной и сочной, чтобы Катон мог заподозрить неладное, а именно тайное добавление других пищевых добавок из кладовой хозяина дома, чтобы увеличить объем еды. К ним присоединился хозяин дома. Юсеф, был полным человеком с выпученными глазами и веселым лицом, который благодарно склонил голову, когда Катон указал, что ему следует занять место во главе стола. Когда тушеное мясо было принесено, он потер руки и задрал нос, чтобы принюхаться.

— Ах! Превосходно! — Петронелла подала ему блюдо, и Юсеф перевел взгляд на Луция. — Как я понимаю, мы должны благодарить тебя за то, что обеспечил нам этот пир, молодой человек. — Луций с гордостью улыбнулся, а Юсеф подождал, пока Петронелла не сядет, прежде чем поднять чашу. — Тост за нашего опытного рыбака, Луция!

— За Луция, — эхом отозвались остальные.

Мальчик поднял свою чашку.

— За меня!

Тушеное блюдо стало для Катона откровением. Рыба была нарезана кубиками и обжарена до того, как ее добавили к густой подливе из лука, помидоров и специй. Оно все еще было горячим, заставив его потянуться за разбавленным вином, в целом эффект был восхитительным.

— Еще одна причина сделать эту женщину своей женой, Макрон.

Центурион радостно улыбнулся и подмигнул Петронелле.

Юсеф посмотрел с озорным выражением лица.

— Действительно. Но если он этого не сделает, то я сочту за честь просить вашей руки, хотя бы для того, чтобы быть уверенным, что тебе подадут такую божественную пищу.

Макрон бросил на него острый взгляд.

— Не думаю, что лишние килограммы подойдут вам.

— Да, я шучу, центурион. Правда. Никто никогда не сможет заменить мою дорогую жену, да упокоется она в загробном мире. — На мгновение он задумался с грустью. — Милая женщина, но раздражительного характера. Смею сказать, что она нашла бы наши нынешние обстоятельства довольно пугающими.

Катон опустил ложку.

— Вы о чем?

— Предстоящая война с Парфией. Воспоминания из прошлого, и жители Тарса до сих пор говорят о набегах Парфян, в предущий раз, когда Рим и Парфия вели войну. Враг обыскивал наши земли, сжигая фермы и поселения, грабя, убивая и насилуя на своем пути. В городе мало семей, которые не пострадали от их рук. Не говоря уже об ущербе, нанесенном торговле, — он поднял глаза. — Потребовались годы, чтобы все восстановилось. Таким образом, вы поймете, если я скажу, что надеюсь, что ваш славный император Нерон и вероломный деспот Вологез, одержат победу, воззвав к хладнокровию и здравому смыслу. Тарс не может позволить себе такие набеги снова.

— Не нужно беспокоиться, — ответил Макрон. — Корбулон знает свое дело. Восточные провинции будут в безопасности в его руках. Кроме того, пройдет еще некоторое время, прежде чем армия будет готова идти на войну.

— Надеюсь, ты прав, центурион.

Катон мысленно поморщился от этого обмена репликами. С веселым возвращением домой с рыбалки и теплом совместной трапезы он откладывал последние новости о приказе, полученном от Корбулона. Он прочистил горло.

— Кстати об этом. Боюсь, мы будем задействованы намного раньше, чем я предполагал.

Все посмотрели на него, держа ложки на весу словно застыв.

Катон опустил голову и облокотился назад, продолжая говорить: — Главнокомандующий отдал нам приказ. В ближайшие дни когорта покинет Тарс.

Петронелла сглотнула подступивший ком в горле.

— Так скоро? Я думала, что это займет месяцы, чтобы собрать армию.

— Я тоже. Мне жаль, что этого не будет.

Юсеф нахмурившись, наклонился вперед.

— Неужели война так близка?

Катон знал, что не должен разглашать какие-либо подробности перед хозяином дома. Ему нравился это человек, но был шанс, что он был из тех людей, которые могли бы передать информацию своим знакомым и тем самым непреднамеренно предупредить какого-нибудь парфянского агента о приказах Катона.

— Я не могу сказать больше.

— Что с нами будет? — Спросила Петронелла. — Я и Луций? Мы отправимся с тобой?

Катон покачал головой.

— Я не могу так рисковать. Вы должны остаться здесь, с Юсефом. — Он повернулся к хозяину дома. — То-есть с вашего согласия. Я оставлю достаточно, чтобы покрыть их расходы за проживание и еду.

Юсеф кивнул, его тяжелые щеки дрожали, когда он добродушно улыбнулся.

— Для меня это большая честь, трибун.

Луций сидел молча, и теперь он заговорил, его губы слегка дрожали.

— Папа и дядя Макрон покидают нас?

Петронелла обняла его за плечи.

— Они должны это сделать, мой милый. Они должны помочь императору спасти нас от плохих варваров.

— Но я не хочу, чтобы они уходили, — Луций поджал губы и моргнул, когда первые слезы вырвались из уголка его глаз и потекли по его маленьким щекам.