Саймон Скэрроу - Кровь Рима [ЛП]

Петронелла вздохнула, поднялась из-за стола и взяла мальчика на руки. — Пойдем, в любом случае пора уже спать. Я расскажу тебе несколько историй, если ты будешь смелым и осушишь свои слезы. В дверях она повернулась и встретилась взглядом с Макроном: — Мы поговорим об этом позже.

— Не о чем говорить, любовь моя. У нас есть приказ, и мы ему подчинимся. Вот и все, что нужно сделать.

Ее глаза сузились.

— Хммм…

Луций со слезами на глазах смотрел через плечо, а она повернулась и вышла из комнаты. Когда её шаги мягко отдавались эхом от стен коридора, Юсеф пошевелился и поднял свое грузное тело со стула.

— Мне кажется, будет лучше, если я оставлю вас вдвоем, господа, чтобы вы могли обсудить этот вопрос наедине. Без сомнения, есть вещи, которые не для моих ушей. Желаю вам спокойной ночи.

Он зашаркал прочь, и оставил Макрона и Катона наедине с недоеденной едой.

— Я не горю желанием говорить об этом с моей любимой, — вздохнул Макрон, почесывая подбородок. Затем он повернулся лицом к своему другу с блеском в глазах. — Так куда же нас отправляют?

— Артаксата, столица Армении.

Брови Макрона поползли вверх, и он тихо присвистнул.

— Только мы? Одна когорта, чтобы вторгнуться в целое царство?

— Нет, будут и другие. Мы — острие пилума. Я надеюсь, что по пути к нам присоединится несколько подразделений ауксиллариев. И там будет еще один отряд местных, во главе с царевичем Радамистом.

— Кто это? — Макрон сосредоточенно наморщил лоб. — Ах да, претендент на армянский трон. Сколько у него воинов?

— Пара тысяч. Понятия не имею об их качестве. Но мы узнаем, когда объединим с ними силы… — Катон потянулся за чашкой вина и сделал глоток. — То же самое относится и к Радамисту.

— А ты не знаешь, что он из себя представляет?

— Я еще не говорил с ним. Но из того, что я видел и слышал, он интересный человек.

— В хорошем смысле?

Катон пожал плечами.

— Скоро мы все узнаем.

— Трахни меня Марс, он же … гигант, — пробормотал Макрон, когда человек, который должен был стать царем Армении, вошел в кабинет главнокомандующего.

«Это было правдой», — отметил Катон, поскольку Радамист был вынужден пригнуться, чтобы пройти через дверной проем. Он также был достаточно широк в плечах, чтобы инстинктивно повернуть туловище вправо, чтобы свободно пройти по ширине дверного проема. Его руки были похожи на окорока и загорели почти до цвета кожуры, поэтому сравнение оказалось удачным. Кольца с драгоценными камнями блестели на его руках, а его темные, покрытые маслом волосы аккуратно удерживались тонкой пурпурной полоской шелка.

Он склонил голову перед Корбулоном, а затем внимательно посмотрел на двух других офицеров, полководец слегка склонил голову в ответном поклоне и жестом указал на Катона и Макрона, и заговорил по-гречески, на общем языке в Восточных провинциях.

— Ваше Величество, это те два офицера, о которых мы говорили вчера. Позвольте мне представить вам трибуна Квинта Лициния Катона, командира Второй преторианской когорты, а это центурион Луций Корнелий Макрон, его старший центурион и заместитель командира.

Они склонили головы, услышав свои имена. Катон, который мог свободно говорить по-гречески, не испытывал затруднений после представления, но Макрон, чье знание языка было плохим, изо всех сил старался поспевать за говорившим.

Радамист прошел в центр таблиния и сложил руки, глядя сверху на трех римлян стоящих перед ним. Макрон, который был ниже большинства присутствующих, почувствовал, как кожа на затылке слегка вздулась, когда он посмотрел на иберийского царевича. Впервые за свою долгую карьеру он почувствовал, что находится в присутствии человека, который безоговорочно победит его, если они когда-либо встретятся в бою.

«Худшее поражение», — подумал Макрон. Радамист раздавил бы его голыми руками так же легко, как Макрон раздавил бы помидор. При этой мысли он почувствовал, как его желудок тревожно сжался. — «Хорошо, что этот ублюдок на нашей стороне …».

— Рад познакомиться с тобой, трибун. — Радамист заговорил более высоким голосом, чем ожидал Катон. Тем не менее, он был приятен для слуха. — И тобой, центурион. Мой друг полководец очень хорошо отзывался о вас обоих. Я рад, что вы будете служить под моим началом, когда я вернусь в Армению, чтобы убить парфянского пса Тиридата и вернуть мой трон.

Катон слегка пошевелился от намека, что он не будет командовать колонной. Он встретил взгляд Корбулона, и полководец слегка покачал головой, чтобы успокоить его.

— И для меня с центурионом, будет большой честью сражаться вместе с вами, Ваше Величество.

Радамист вежливо улыбнулся и снова повернулся к Корбулону.

— Я уже послал сообщение своим солдатам в лагерь под Антиохией. Они отправятся в Бактрис, как только получат приказ.

— Хорошо. Я уверен, что они извлекут пользу из обучения, которое я для них организовал.

Улыбка Радамиста слегка поблекла.

— Я могу заверить вас, что они уже хорошо обучены. Все, что им нужно для достижения победы, — это поддержка наших союзников. Мы можем взять на себя большую часть боевых действий.

— Конечно. Никто не сомневается в доблести ваших иберов. Просто для них имело бы смысл ознакомиться с тем, как действуют римские солдаты, чтобы мы могли тесно и эффективно работать вместе.

— Я понимаю и принимаю это, полководец. А теперь, что с моим запросом о предоставлении мне осадных механизмов? Если Артаксата будет сопротивляться мне, они мне понадобятся, чтобы пробить стены.

— Я принял во внимание вашу просьбу. — Корбулон сделал на последнем слове акцент, чтобы придать ему смысл. — Однако в настоящее время у меня нет свободных механизмов. Они будут необходимы для того чтобы сровнять с землей парфянские крепости вдоль берегов Евфрата, когда я переправлюсь через реку и расположу свою армию между вашим царством и Парфией. Кроме того, большая их часть старая и находится в плохом состоянии. Пройдет немало времени, прежде чем у меня будут осадные орудия, достойные этого названия. — Корбулон развел руки. — Поверьте мне, Ваше Величество, я охотно предоставил бы их вам, если бы мог.

— Тем не менее, у меня должны быть метательные машины, онагры, осадные башни, тараны и все подобное. Или мои силы будут бессильны перед даже малейшим укреплением в Армении.

— Как я уже сказал, я хотел бы помочь вам…

Радамист выпрямился во весь рост и властно посмотрел на него.

— Я чувствую, что вы не доверяете мне свои драгоценные осадные механизмы. Если мне не дадут того, что мне нужно, тогда я не вижу смысла, вести своих людей и ваших солдат в Армению. Вместо этого я останусь в Антиохии и буду ждать исхода войны, прежде чем я решу действовать.