Саймон Скэрроу - Кровь Рима [ЛП]

— Сегодня вечером мы направим туда людей и укрепим их. Оттуда пращники смогут держать врага на мушке, пока мы начнем осадные работы.

Макрон кивнул.

— Должен сказать, я удивлен, что парфяне, похоже, предоставили нам возможность установить наши укрепления так близко к стене. А учитывая высоту городских укреплений, мы легко сможем построить наши на том же уровне и очистить стены от защитников до начала штурма. Заставляет задуматься, что за дурак там командует. Если только это не какая-то ловушка.

Катон внимательно осмотрел здания и землю вокруг них, прежде чем ответить: — Я не понимаю, как это может быть ловушкой. Но мы узнаем это, когда пойдем на вылазку сегодня вечером.

— Я полагаю, это означает, что ты будешь возглавлять отряд?

Катон резко посмотрел на него. — Да, и что из этого?

Макрон был недоволен тем, что поднял эту тему, и втянул воздух сквозь зубы, прежде чем продолжить. — После Лигеи будет лучше, если ты останешься в тылу. Ты нужен людям, господин.

— В Лигее я был не в себе, — тихо сказал Катон. — Меня обманули, я…

— Обманули?

— Это не имеет значения. — Катон поспешно собрался с мыслями. — Как я уже сказал, я был не в себе. Но теперь я выздоровел и готов снова повести своих людей в бой. Учитывая то, что случилось с Глабием, я думаю, мне необходимо оправдаться в их глазах.

Макрон покачал головой.

— Тебе нечего доказывать. Это правда, что они обсуждали ту злостчастную казнь, но для тебя это просто солдаты. Они оставили все это позади. Ты видел, какими они были в последние несколько дней. Готовыми взяться за дело. И им нужно знать, что человек, который ими командует, — лучший для этой работы. Это ты, парень. Я был бы плохой заменой.

Катон улыбнулся.

— Нет, мой друг. В любом случае, я решил. Я буду возглавлять отряд. Мне нужно увидеть их оборону вблизи.

— Как пожелаешь, господин, — согласился Макрон. — Это будут твои похороны.

— Поверь мне, я буду осторожен.

Лестница под сторожевой башней скрипнула, и мгновение спустя Нарсес, тяжело дыша, взобрался на платформу. Катон холодно посмотрел на него, на мгновение задумавшись, насколько он был замешан как соучастник в действиях своего господина.

Нарсес склонил голову, прежде чем заговорить.

— Его Величество просит вас принять участие в сегодняшнем пире в честь нашего прибытия в его столицу. Ты и центурион Макрон, господин.

— Пир? — Макрон потер руки. — А почему бы и нет? Я всегда говорил что пир, лучший способ отметить конец долгого похода.

— Правда? — Катон выгнул бровь, затем обдумал приглашение. — И на который час?

— На закате, господин.

«В это время лета дни были длинными, так что оставалось достаточно времени, чтобы поесть, а затем организовать людей для ночной операции», решил Катон. Но ему нужно будет убедиться, что он не выпьет лишнего и не переест. А если он откажется от приглашения, то рискует нанести обиду.

— Передай Его Величеству, что мы с радостью примем участие.

Нарсес почувствовал облегчение и быстро кивнул.

— Я немедленно передам ему, господин.

С этими словами он вернулся на лестницу и поспешил вниз, прежде чем Катон успел бы передумать.

В иберийском лагере было оживленнее, чем когда-либо прежде. Некоторые солдаты достали деревянные инструменты, которые они называли дудуками, и играли парами: один мужчина почти постоянно выводил низкую ноту, а его товарищ выдувал ноты основной мелодии, а другие присоединялись к ним, напевая вместе с ними, пока они делили еду и вино у костров. Катон с любопытством отметил, что это совсем не похоже на неистовый смех и грубую болтовню, доносившиеся из римских палаток. Может быть, пока они и союзники, но их язык и культура были столь же чуждыми, как у любого варвара из дальних стран.

Где-то, во время перехода недалеко от реки, Радамист сумел раздобыть более роскошное укрытие и мог с комфортом разместить в своем большом шатре не менее пятидесяти гостей. Когда Катон и Макрон вошли, он приветствовал их широкой улыбкой и указал на подушки на почетном месте справа от себя.

— Добро пожаловать, друзья мои! Добро пожаловать. Присаживайтесь.

Катон склонил голову, Макрон последовал его примеру, а его друг ответил формально: — Мы благодарим вас, Ваше Величество, за приглашение и…

— Избавьте себя от формальностей, друзья мои. Мы все здесь товарищи по оружию. Сегодня вечером мы обедаем как братья накануне битвы. Когда эти парфянские псы будут уничтожены, Артаксата станет моей, и моя возлюбленная Зенобия снова будет рядом со мной. Идите, садитесь и ешьте с нами.

Два римских офицера сделали то, что им было предложено, и уселись на мягкие подушки из тонкого материала. Катон догадался, что это очередное недавнее «приобретение», и они были почти неприлично удобны по сравнению с тонкой подстилкой, набитой конским волосом, которая лежала на его походной кровати. Слуги поспешили через боковую створку и поставили перед ними множество блюд и две фляги с вином. Макрон голодным взглядом окинул все это, затем потянулся к блюду с бараньими котлетами и с чувством вины задержал руку, в ожидании пока его командир не начнет есть первым. Катон, помня о своих планах на вечер, взял из корзины небольшую глазированную булку и откусил уголок.

Радамист рассмеялся.

— Трибун, кто-то может подумать, что ты боишься, что я пытаюсь тебя отравить! Если ты хочешь, чтобы мой дегустатор попробовал твои блюда перед употреблением, я буду рад помочь.

Катон покачал головой.

— Я прошу прощения, Ваше Величество. Просто римские солдаты не привыкли к такой изысканной пище во время похода. Мы считаем, что наши солдаты идут дальше и сражаются лучше на простой пище. Не так ли, центурион?

Макрон с сожалением посмотрел на баранину и корзину с инжиром, затем взял булку из той же миски, из которой выбрал Катон, и согласился по-гречески, чтобы понял хозяин пиршества: — Верно, господин. Хотя, конечно, пока мы в Армении, и все такое…

— Очень здоровая позиция! — Радамист кивнул. — Вижу, вы заметили баранину с пряностями. Настоящий деликатес этого региона. Вы должны попробовать его.

Макрон весело ухмыльнулся, но при этом упорно отказывался встретить суровый взгляд Катона. — Обязательно попробую, Ваше Величество!

Он положил в рот один из больших кусков баранины и некоторое время энергично жевал, после чего его челюсть перестала работать, а затем отвисла, и он пробормотал.

— С пряностями? Да, эта долбанная штука просто горит.

Макрон без тщательного пережёвывания проглотил кусок мяса, затем налил в кубок вина и быстро выпил его, а затем налил еще, при этом пот выступил у него на лбу.

Катон неодобрительно прищелкнул языком.