Михаил Гараз - Под знаком змеи

Герула думал, что флотилия быстрых судов построена для того, чтобы укрепить связи с гетами из немногих поселений, оставшихся, как островки, среди кочевых темнокожих племен, а также чтобы стать заслоном на пути разбойников всех мастей. И был ошеломлен услышанным. Корабельщик нахмурил лоб. Он слишком любил и ценил Аптасу, чтобы не помешать ему в его безрассудном замысле. Встревоженный, Герула вскочил с травы, где сидел в первых рядах тарабостас, вырвал со злостью несколько волос из своей спутанной бороды и крикнул:

— Я против! Я не поддерживаю тебя, предводитель, хотя тебе прекрасно известно, как ты дорог мне. Нельзя этого делать! Тира находится под защитой римлян. Она платит им дань. А мы платим ей. Так и должно быть: большая рыба проглатывает маленьких.

— Ага! Значит, ты на стороне тех, кто похищает наших девушек? — крикнул ему Мука-порис.

— Я? — Герула прижал руку к груди и с недоумением посмотрел на него.

— А то кто же? Ты со своими помощниками все время плаваешь по реке…

Еще несколько голосов поддержали эти безумные слова. Герула, почернев от скорби, сел на свое место. Он не знал, что друг детства Аптасы был его врагом…

— Старейшины! — крикнул предводитель. — Мы так ничего и не придумали. Идем мы войной на тирийцев или нет?

— Идем! Идем! — закричали все, поднимая вверх палицы.

Аптаса снова был поддержан общиной.

Развеселившиеся вдруг старики стали вспоминать давние походы Гетиуса, рядом с которым они воевали. Э-гей, по каким только холмам не скакали их резвые черные кони! Сколько вин они испробовали, скольких женщин ласкали — сарматок, римлянок, эллинок!.. Скольких злодеев они привязали к стволам деревьев, скольких зазнавшихся людишек обратили в прах.

Храбрость дедов, о которой рассказывалось с гордостью и так весело, воодушевляла молодежь. Сыновья пастухов и хлебопашцев приходили к Аптасе с просьбой:

— Возьми и нас на войну! Хотим драться с тирийцами.

Довольный тем, что его призыв нашел у людей такую горячую поддержку, предводитель, смеясь, возражал юношам, — не мог он взять на войну весь мужской цвет.

— Нельзя! Может вымереть племя, — объяснял он.

Аптаса собрал свои волосы под золотой обруч, застегнул куаламой пояс из добротной кожи, на котором он носил кинжал предводителя, и пошел к своим воинам.

Вскоре все они предстали перед храмом, и Аптаса огласил военные приказы. Стоя между столбами с законами, он назначал командиров отрядов и их помощников, кормчих и лодочников, называл число лучников, пращников, копьеносцев…

Командором флота он назначил Мука-пориса, на себя взял командование отрядом конников.

Лучше Мука-пориса, думал он, никто не сможет возглавить флотилию. Он решителен, умеет обращаться с людьми и сориентируется в любых обстоятельствах, недаром он искусный охотник. Как покойный Гетиус в молодости, он мог свалить зубра одним ударом меча.

Помощником и советником его он назначил Герулу.

Услышав это решение, корабельщик неожиданно испустил крик, затем ринулся к Аптасе, прокладывая себе путь локтями, и предстал перед ним, бледный от гнева.

— Я не хочу воевать рядом с тем, кто мне враг! Возьми меня в свой отряд, предводитель!

— Эй, Герула, ты же корабельщик, твой зад не привык к седлу! — насмешливо крикнул кто-то из ратников.

— Твой — не привык! — вскипел он. — Мой-то ко всему привычный! Предводитель, слезно прошу, возьми меня с собой!..

Аптаса улыбнулся:

— По правде говоря, тебе лучше всего оставаться дома. Девочки твои стали ладными да красивыми, боюсь, как бы ты не остался без них. Истинно так: оставайся, Герула, дома!

— Нет, я хочу быть рядом с тобой! — упорствовал корабельщик.

Мука-порис кипел от гнева, но спокойно произнес:

— Если он считает меня своим врагом, возьми его с собой. Обойдусь без его помощи.

Предводитель согласился. Герула же, не говоря ни слова, спешно отправился в лощину, чтобы оповестить обо всем дочерей. Он попросил их не оплакивать его, если он не вернется.

— Все ведь может случиться, — сказал отец ласково. — Война есть война… А отары Аптасы сторожите, как сторожили, и продолжайте делать из молока хорошую брынзу…

Он вышел из хижины, кликнул Гунаха и вместе с ним отправился на могилу Асы-тедис.

— Мы идем войной на твой род, — сказал он, стоя с опущенной головой. — Может, мне выпадет судьба драться с твоими родителями, и они убьют меня… Что можно сказать заранее?..

Гунах сел на хвост и печально смотрел на Герулу, будто и он понимал горе хозяина… Корабельщик снял с шеи цепочку с голубым продолговатым камнем, на котором было начертано «Аса-тедис». Это был ее талисман. Она вручила его корабельщику в тот день, когда он посадил ее на корабль, чтобы отвезти в Дувру, — дочерний жест, которым она как бы показывала, что вверяет ему свою судьбу…

Толстяк долго смотрел на камень, потом расколол его надвое. Одну половинку оставил на могиле, другой расцарапал себе до крови грудь, уверяя Асу-тедис, что он против войны, но не может оставить предводителя.

Овцы Аптасы паслись на склоне холма. В загоне дымился навоз. Вокруг трещали кузнечики. Лошади дремали холка к холке, наевшись сочной травы.

Корабельщик спрятал в карман половинку камня и приласкал Гунаха.

— Вот такие-то дела, отважный волчище!.. Пойду оседлаю своего коня с отметиной на лбу… Прощай, Аса-тедис! Прощай, Гунах!.. Боги наказали меня за что-то, и нет мне спасения от их гнева…

Жилище предводителя в Дувре походило на военный штаб. Все командиры собрались на последний совет: обсуждали план военных действий, предложенный Аптасой.

Суда должны были неслышно и осторожно пройти вниз по реке; в случае появления противника командор отдавал приказ остановиться, и люди должны были выбросить сети, будто ловят рыбу. Прежде чем пройти в лиман, они остановятся в зарослях камыша и ивняка, в правом рукаве реки, ожидая распоряжения предводителя.

Отряды конников в это время будут двигаться умеренно быстро, с таким расчетом, чтобы достичь того же места не раньше и не позже, чем будет перевернута в восьмой раз клепсидра [19] Клепсидра — водяные часы, устроенные по принципу песочных. .

Удар они нанесут на рассвете следующего дня: Мука-порис нападет на большой и малый причалы Тиры, а конники двинутся на город с суши. Противник растеряется, не успеет позвать на помощь союзников из других городов Понта и сдастся без кровопролития.

— Если тирийцы не станут сопротивляться, мы сохраним им жизнь. Мы ведь не желаем им зла, а хотим только отмены положения вассала, — объяснял Аптаса. — Мы потребуем у архонта [20] Архо́нты — высшие должностные лица в греческих колониях на берегах Понта Эвксинского. таблички, на которых должны быть начертаны наши соглашения: чтобы мы не платили им подать в виде хлеба и рабов и чтобы они знали, что впредь будут наказываться как разбойники, если явятся непрошеными. А в случае сопротивления наши стрелы обрушатся на них дождем и копья будут беспощадны! Передвигаться следует бесшумно и быстро, чтобы не привлечь внимания римлян, — те ведь могут прийти на помощь тирийцам. А их корабли сейчас самые быстрые…