Михаил Гараз - Под знаком змеи

— Остановитесь! — закричал он, встревоженный. — Где Кото́ и Дике́мес?

— Наверное, отстали, — предположили гребцы.

— Зачем им отставать, с какой стати? Был дан приказ держаться всем вместе! Поворачивайте назад, будем искать! — Мука-порис раскраснелся от гнева. — Быстрее, еще быстрее! — торопил он гребцов.

Кото и Дикемес, командиры исчезнувших судов, были людьми Герулы. Им не раз доводилось плыть с ним по реке, и они знали все ее излучины и заросли камыша у рукавов. Перед тем, как отправиться в поход, старый корабельщик поручил им следить за Мука-порисом, подозревая в нем предателя и не решаясь сказать об этом Аптасе.

Однажды ночью Кото заметил, что из лодки Мука-пориса кто-то высадился на берег… «Для чего?» — ломали они с Дикемесом голову. Может быть, с его помощью и узнала Тира про их затею?

Вопрос не давал им покоя. Кото и Дикемес отстали, чтобы все выяснить. Когда командор отдал приказ судам повернуть назад, они поняли, что в поражении виноват он.

— Вот они, вот они! — закричал Мука-порис. — Правее!

Лодки приблизились. Двое стояли на плавучем островке. Их триремы находились немного дальше, за тростниковыми зарослями.

— Вы зачем отстали? — громом раскатился голос Мука-пориса. — Почему нарушаете приказ командора?

— Твой, Мука-порис? — с иронией переспросил Кото. — Так знай: мы хотим выяснить, кто нас предал!

Мука-порис вздрогнул. Он стоял между воинами и гребцами, и его одолевали сомнения. «Это люди Герулы, — думал он. — Неужели они что-то пронюхали? Или просто подозревают? Какие у них доказательства? Этот Кото… С какой издевкой он ко мне обращается!»

— A-а! — взревел командор. — Вы остались, чтобы строить нам козни. Это ты, Кото, и ты, Дикемес, предатели! А теперь хотите похитить и наши корабли! — Он поднял лук и пустил стрелу. — Получайте!

Кото упал на спину и скатился в воду.

— Эй, командор, что ты делаешь? — закричали воины с лодок и трирем, хватаясь за ножи.

— То, что надо! — гремел Мука-порис. — Это люди Герулы, разве вы не знаете? Они связаны с тирийскими разбойниками! Или не так, Дикемес? — Он снова натянул тетиву, и второго лодочника постигла участь первого.

— Зачем ты его убил? — снова закричали воины, окружая Мука-пориса со всех сторон и вытаскивая ножи.

— Безумные! — воскликнул он. — Как вы обращаетесь со своим командором?

— А ты как посмел убить двух лодочников, которых назначил Аптаса и одобрило все племя?

— Они нас предали! — в неистовстве кричал командор. — Вы видели, что они отстали от нас? Они задумали бежать к тирийцам!

— А может, и правда! — громко проговорил один из тех, кто подступал к нему с ножом.

Толпа покачнулась в нерешительности.

— Конечно, правда! Все так, как я вам говорю! — стоял на своем Мука-порис.

— Мерзавцы! Подлецы! — закричали все разом, выплескивая свою ненависть.

— Терес и Зипер! — позвал командор. — Идите и примите на себя команду беглецов! А если воины будут сопротивляться, поднимите только вверх руки! Мы их всех пустим на дно!

Одна из лодок направилась к стоявшим в камышовых зарослях триремам.

Вскоре вся флотилия под командой Мука-пориса направлялась в Дувру. И если уходили они мирно и весело, то возвращались молчаливые и печальные.

Те, что остались дома, встретили воинов с удивлением. А потом стали ругать и освистывать. Старики, уронив головы на грудь, смотрели в землю. Такого стыда они еще не испытывали.

Мука-порис поспешил уверить их, что нет никакой его вины в неудаче похода. Может ли кто-нибудь из воинов сказать, что суда не достигли условленного места? Может кто-нибудь показать, что его действия как командора не были продуманны? Нет! Все скажут одно и то же: предатели — люди Герулы!

— Я, — продолжал он, — наблюдал за всеми восемью поворотами клепсидры и ждал, но Аптаса не подал знака, как было договорено. Что же мне оставалось делать? Броситься самому на причалы? Это означало бы лезть на рожон, в ловушку к тирийцам, вы же знаете, какие они пираты! Я спас жизнь ваших сыновей и считаю, что хорошо сделал. А вы, старейшины, судите сами мои поступки, как сочтете нужным. Если надо наказать — накажите; если решите выбрать предводителем — выбирайте!..

Эти слова немного утихомирили страсти. Мука-порис не стал обвинять Аптасу или отрицать его заслуги. Наоборот, он старался представить его в выгодном свете. «То, что произошло, — говорил он, — только свидетельствует, что боги наказали его за слишком дерзкие замыслы. Видно, так уж нам предписано судьбой — повиноваться Офиузе…»

Мука-порис умел действовать хитро. От Кото и Дикемеса он избавился на всякий случай, не зная, изобличили бы они его или нет, — были только подозрения… Однако, убив их как предателей, он усилил свою власть над остальными.

Сейчас Мука-порис подумывал, как бы избавиться и от верного своего раба — единственного свидетеля его предательства, — он был тогда в лагере предводителя и ночью тайком выбрался из лесочка — погнал коня к тирийцам предупредить их о походе, как поручил ему командор.

Звали раба Бичи́лус.

— Хозяин, — сказал он ему, — в ту ночь Герула не сомкнул глаз. Он мог заметить, что я исчез куда-то. А среди тирийцев у него должны быть друзья, которые могут пощадить его…

— Прикуси язык, Бичилус! Ни звука. И если даже вернется кто-нибудь из них, пусть хоть сам Герула, которого ты так боишься, все равно ничего не изменится. До тех пор могут быть всякие перемены…

Бичилус не догадывался, о каких переменах говорил его хозяин. А спустя несколько дней тот послал своего раба в лес поохотиться за дикими голубями… С охоты Бичилус не вернулся: стрелы Мука-пориса не знали промаха… Людям же он сказал, что вблизи Дувры опять появились тирийские разбойники.

— Они похитили у меня Бичилуса! — жаловался он. — А может, он сам убежал к ним, негодяй?!

Чтобы замести следы предательства и устранить всякие подозрения или недоверие, Мука-порис задумал два больших дела.

Первое: чтобы община в отсутствие бывшего предводителя не пустила по ветру его достаток, девушкам, сторожившим богатства Аптасы, он послал повеление пригнать отары поближе к Дувре, а именно — к рощице, что на западных склонах. Он отдавал им свои пастбища. Кроме того, дочери Герулы должны были отныне отчитываться перед общиной, сколько чего они употребили и сколько продали. Ни один ягненок, ни одна шерстинка, ни одна головка сыра не должны были быть неучтенными.

Второе: чтобы община чтила память воинов, погибших и пропавших без вести, Мука-порис предложил воздвигнуть перед домом Аптасы новый храм, в честь богини Бендис. Эта весть всех обрадовала, особенно жрецов и мастеров, которым выпала выгодная работа.

На собрании общины Мука-порис задрожал от нахлынувших чувств: совет старейшин присвоил ему высокий сан первой головы племени. Жрецы проводили его до кресла предводителя, дали в руки скипетр, на котором были изображены змея и солнце, надели ему на лоб золотой обруч. Затем последовали хвалебные речи: говорили, что у него есть все — доброта и чувство справедливости, бескорыстие, равнодушие к почестям и славе…