Кристин Ханна - Четыре ветра [litres]

Везде лежала черная грязь, густым слоем покрывала пол, громоздилась дюнами у каждой ножки каждого стула, сползала со стен, будто армия сороконожек.

Входная дверь не открывалась – завалило песком.

Тони вылез на веранду через разбитое окно. По доскам заскреб металл.

Наконец дверь отворилась.

Элса вышла на улицу.

– О господи… – прошептала она.

Буря преобразила мир, укутала все в черный цвет, запорошила мелкой, как тальк, пылью. На многие мили вокруг не было ничего, кроме бескрайних чернильно-черных дюн. Курятник полностью засыпало, торчала только самая верхушка. Лопасти мельницы повисли руинами погибшей цивилизации. С одного боку можно было по песку подняться на крышу амбара.

На дюнах лежали трупики птиц – крылья расправлены, будто птицы погибли в полете.

– Madonna mia, – еле выговорила Роуз.

– Вот что, – сказала Элса, – не будем ждать до завтра. Заберем Энта и сразу уедем. Немедленно. Пока эта проклятая земля не убила моих детей.

Она повернулась и вошла в дом. Ей чудилось, что она не дышит, а глотает огонь. Глаза горели. Песок засел в горле, в носу, в складках кожи. Осыпался с волос.

Лореда, точно оглушенная, стояла у разбитого окна. Лицо черное.

– Мы уезжаем в Калифорнию. Прямо сейчас. Бери чемоданы. Я наполню ванну, искупаемся во дворе.

– На улице? – спросила Лореда.

– Никто тебя не увидит, – мрачно ответила Элса.

Следующие несколько часов все молчали. Элса полила бы свою астру, но от кладбища ничего не осталось, исчезли и надгробия, и забор.

Тони лопатой раскидал песок на дороге, чтобы можно было выехать. Они пристегнули к грузовику ремнями все, что можно: кастрюли и сковородки, два фонаря, веник, стиральную доску и медную ванну. В кузове лежал свернутый походный матрас, тут же бочки с едой, полотенцами и постельным бельем, связки хвороста и дров, печь они привязали сзади. Мартинелли упаковали в новую жизнь столько, сколько могли увезти, но большая часть их имущества оставалась. В кухонных шкафах, в шкафах для одежды полно вещей. Они не могли все взять с собой. Они бросали скарб, как первые поселенцы, которые облегчали от поклажи свои фургоны, когда дорога становилась совсем уж непроезжей, оставляя пианино и кресла-качалки рядом с мертвецами, похороненными на равнинах.

Когда все была упаковано и загружено, Элса пробралась к дому через дюны. Вошла в гостиную. Мебель, на стенах картины. И все запорошено черной пылью.

Дверь открылась. Вошли Тони и Роуз, держась за руки.

– Лореда уже в грузовике. Ей не терпится уехать, – сказал Тони.

– Я в последний раз обойду дом, – проговорила Элса.

Она двинулась по черной пыли, мимо насыпей песка, под ногами скрипело стекло. В оконных рамах сияла небесная синь – прекрасные картины на черных стенах.

Элса в последний раз поднялась в свою комнату. На комоде и на тумбочке оставались книги, обложки черные. Уезжая из дома родителей, она могла взять с собой всего несколько любимых книг. И вот опять все повторяется.

Она тихонько прикрыла дверь в прошлую жизнь и вышла из дома, ставшего ей родным.

Роуз и Тони стояли на крыльце, все так же держась за руки.

– Я готова, – сказала Элса.

– Элсинор?

Впервые Тони назвал ее полным именем. Элса удивленно взглянула на свекра.

– Мы с вами не поедем, – сказала Роуз.

Элса нахмурилась.

– Я знаю, мы планировали ехать позже, но…

– Нет, – возразил Тони, – не в том дело. Мы не поедем в Калифорнию.

– Я не… понимаю. Я сказала, что нам нужно уехать, и вы согласились.

– И вам нужно ехать, – подтвердил Тони. – Правительство предложило платить нам, чтобы мы ничего не сажали. Объявило отсрочку платежей по ипотеке. Так что не нужно бояться, что у нас еще часть земли отберут. По крайней мере, в ближайшее время.

– После того собрания вы сказали, что хороших новостей нет, – проговорила Элса, пытаясь подавить панику. – Это была ложь?

– Разве это хорошие новости? – мягко ответил Тони. – Я же знаю, что ради Энта вам нужно уехать.

– Правительство хочет, чтобы мы по-другому обрабатывали землю, – сказала Роуз. – Кто в этом разберется? Но им нужно, чтобы фермеры работали сообща. Как мы можем отказаться, не попытаться спасти нашу землю?

– Энт… не может здесь оставаться, – прошептала Элса.

– Мы знаем. И мы не можем уехать, – ответил Тони. – Поезжай. Спасай моих внуков.

Его голос прервался.

Тони обхватил рукой затылок Элсы и нежно притянул ее к себе, коснувшись лбом ее лба; он был человеком старого мира, человеком, который просто продолжал идти вперед, надеясь, что труд его окупится. Все свои любовь и страсть он отдал этой земле. И семье. Этим жестом он говорил: «Я люблю тебя».

И прощай.

– Розальба, – сказал Тони. – Монетка.

Роуз сняла с шеи тонкую черную ленточку, на которой висел бархатный мешочек.

Она торжественно передала мешочек Тони. Тони открыл его, достал одноцентовую монетку.

– Ты теперь наша надежда, – сказал Тони Элсе, опустил монетку обратно в мешочек и вложил в ее ладонь, сжал пальцы Элсы.

Потом повернулся и ушел в дом, шаркая по песку, доходившему ему до щиколоток.

Сердце Элсы разрывалась на части.

– Ты же знаешь, что одна я не справлюсь, Роуз. Пожалуйста…

Роуз положила мозолистую руку на щеку Элсы.

– Элса Мартинелли, ты и в одиночку сможешь вырастить этих детей. Кроме тебя, им никого не нужно.

– Мне не хватит смелости.

– Хватит.

– Но вам понадобятся деньги. И мы упаковали всю еду…

– Мы немного оставили себе. И земля нас прокормит.

Элса не могла говорить. Как она поедет через полстраны, через горы и пустыни, почти с пустым кошельком, с голодными детьми, одна, без помощников.

Нет.

Но еще хуже – смотреть, как ее сын задыхается.

– Деньги Тони положил в бардачок, – сказала Роуз. – Бак полный. Пишите нам.

Элса надела мешочек с монеткой на шею и протянула руки к Роуз, на мгновение испугавшись, что не сможет отпустить любимую свекровь, если коснется ее, что у нее не хватит сил уехать.

– Я точно знаю, что эта монетка – счастливая. Она привела тебя к нам, – сказала Роуз.

Элса облизнула пересохшие губы.

– Ты дочь, о которой я всегда мечтала. Ti amo [28] Я люблю тебя ( ит .). .

– А ты – моя мать, – сказала Элса. – Знаешь, ты меня спасла.

– Матери и дочери. Мы друг друга спасаем, sì ?

Элса долго смотрела на Роуз, запоминая ее черты. Но пора покинуть это место, эту женщину, этот дом.

Она оставила Роуз на крыльце и по холмикам черного песка добралась до нагруженного грузовика, где уже сидела Лореда.

Элса забралась на водительское место, захлопнула дверцу и завела мотор. Он вздрогнул, кашлянул, заурчал. Машина медленно поползла сквозь песок по дорожке, повернула к городу.