Кристин Ханна - Четыре ветра [litres]

– Как я его прокормлю? Не думаю, что у меня будет молоко.

Раньше Элса непременно ответила бы: «Бог поможет» – и поверила бы этим словам, но ее веру постиг тот же кризис, что и всю страну. Теперь женщины могли рассчитывать только друг на друга.

– Я тебя не оставлю. Может, вот так Господь и помогает. Он поставил меня на твоем пути, а тебя на моем.

Джин взяла Элсу за руку. Элса до сих пор не знала, как друг способен изменить жизнь. Как один человек может придать тебе сил, не дать упасть.

Дорогие наши Тони и Роуз!

Июнь в Калифорнии прекрасен. В хлопковых полях вспыхнули красные цветы. Представьте, эти поля тянутся на тысячи акров, а вдали виднеются горы.

Наши друзья обещают, что когда придет время собирать хлопок, работы хватит всем.

Должна признаться, мне трудно представить, что я работаю в поле на хозяина. Конечно, при этом я вспомню о вас и о многих счастливых часах, когда мы вместе работали на винограднике, в саду и огороде.

Мы по вам скучаем, часто вас вспоминаем, надеемся, что все у вас хорошо.

С любовью,

В июне оказалось, что если Элса проснется в четыре утра и встанет в очередь вместе с Джебом и его мальчиками, то, скорее всего, удастся найти работу: пропалывать сорняки и прореживать хлопок на полях. Почти каждый день она трудилась по двенадцать часов за пятьдесят центов. Платили мизер, но Элса экономила, и они кое-как сводили концы с концами. Когда у Лореды совсем износились башмаки, Элса не стала покупать новые, а лишь вырезала из толстого картона стельки и вложила в ботинки.

Сегодня после долгого утомительного дня она шла домой вместе с другими обитателями лагеря, которые трудились на «Фермах Уэлти», – этой компании принадлежали почти двадцать тысяч акров хлопка в Калифорнии. Ближайшее поле находилось в трех милях к северу от лагеря, за городком Уэлти.

Рядом шагал Джеб со своими сыновьями.

– Толкуют, будто «Уэлти» планируют срезать оплату, – сказал он.

– Как можно платить еще меньше? – спросила Элса.

Другой мужчина ответил:

– Столько отчаявшихся людей хлынуло в этот штат. Я слышал, приезжает больше тысячи в день.

– И они согласны на любую оплату, лишь бы как-то прокормиться, – заметил Джеб.

– Проклятые хозяева фермы так и норовят платить все меньше и меньше, – сказал незнакомый мужчина. Он протянул Элсе руку с тонкими пальцами и представился: – Я Айк. Из лагеря Уэлти.

Она пожала его руку и тоже назвалась.

Пятьдесят центов. Вот сколько она заработала сегодня, и надолго этого не хватит, а когда перепадет работа в следующий раз, неведомо, как и неведомо, сколько заплатят. Что, если завтра предложат сорок центов? Что ей останется, кроме как согласиться?

– Когда начнем собирать хлопок, дела пойдут на лад, – сказал Джеб.

Мужчина по имени Айк хмыкнул:

– Не знаю, Джеб. У меня дурное предчувствие. Хлопок дешевеет, и проклятый Закон о регулировании сельского хозяйства еще больше зажимает сельхозпроизводителей. Правительство хочет, чтобы сажали меньше хлопка, тогда цены вырастут. Вы понимаете, что это значит. Если давят на сельхозпроизводителей, то первыми страдаем мы.

– А как же летние месяцы? – спросила Элса. – Вот проредим мы хлопок, но до сбора еще долго ждать. Какая работа будет тогда?

– Очень многие вскоре двинутся на север собирать фрукты. Осенью вернемся за хлопком.

– А расходы на бензин окупятся?

Джеб пожал плечами:

– Это работа, Элса. Мы соглашаемся на любую – где можем и когда можем.

Женщины в лагере уже хлопотали у своих убогих жилищ, готовя ужин. В воздухе плыли звуки скрипки, и Элса невольно улыбнулась.

Лореда и Энт сидели перед палаткой. На плите побулькивала фасоль в кастрюльке.

– Мама, – сказала Лореда, – мне нужно с тобой поговорить.

Ничего хорошего такое вступление не сулило. В последнее время гнев Лореды нарастал подобно лавине. Она не жаловалась, не закатывала глаза, не убегала от матери, но почему-то от этого Элсе было только больше не по себе. Она понимала, что дочь по горло сыта этой ужасной жизнью и рано или поздно взорвется.

– Конечно.

– Ты посиди здесь, Энт. – Лореда встала.

Элса вслед за Лоредой пошла к канаве, которую все совершенно незаслуженно именовали ручьем.

Под цветущим деревцем Лореда остановилась и повернулась к Элсе:

– Занятия в школе два дня назад закончились.

– Я знаю, Лореда.

– А ты знаешь, что я единственная тринадцатилетняя провожу весь день в лагере?

Элса догадывалась, куда Лореда клонит. Она ждала этого разговора. Боялась его.

– Семилетки работают в полях, мама.

– Это так, Лореда, но…

Лореда подступила к ней.

– Я не глухая, мама. И слышу, о чем люди говорят. Зима в Калифорнии тяжелая. Работы нет. Пособия мы до апреля не получим. Заработать можно только в поле. И этих денег нам должно хватить на четыре месяца.

– Я знаю.

– Завтра я пойду работать с тобой.

Элса хотела сказать – закричать: НЕТ!

Но Лореда права. Им нужно скопить денег на зиму.

– Хорошо, но только на это лето. Потом ты вернешься в школу. А пока Джин присмотрит за Энтом.

– Ты же понимаешь, что он тоже захочет работать, мама. Энт сильный.

Элса уже шла назад, делая вид, будто не слышала этих слов.

К июлю работа в полях закончилась, и до сбора хлопка ничего не предвиделось. Но все новые и новые мигранты приходили и приезжали каждый день в долину Сан-Хоакин. Все больше работников, все меньше работы. Местные жители изливали свое негодование в газетах – мол, их налоги идут на помощь чужакам, а школы и больницы, говорили они, не справляются с потоком понаехавших. Местные боялись, что скоро настанет их черед обанкротиться, что они не смогут вести привычный образ жизни, считали, что мигранты разносят болезни, и во всех преступлениях винили тоже их.

Элса созвала собрание Клуба путешественников и спросила детей, хотят они остаться в лагере у канавы или поехать за семьей Дьюи – и многими обитателями лагеря – на север в Центральную долину, поискать работу на сборе фруктов. Еще один сложный выбор, и каждому было понятно, как хрупко их существование. Потратить деньги или сэкономить?

В конце концов они последовали примеру большинства обитателей лагеря: упаковали вещи в коробки, сняли палатку и погрузили все в грузовик. И двинулись на север вслед за Дьюи, в округе Йоло разбили палатку еще в одном мигрантском лагере. Здесь предстояло собирать персики. Элса очень неохотно согласилась брать Энта с собой в поле, но выбора не было. Она мать-одиночка, а сын слишком маленький, и нельзя оставлять его одного на весь день. Заработка от сбора персиков хватило, чтобы прокормиться и прикрыть наготу. Но отложить ничего не удалось.