Кристин Ханна - Четыре ветра [litres]

Раздался звонок, из здания школы повалили дети. Двери автобуса приветственно открылись – не для всех.

Показались Лореда с Энтом.

У Энта был подбит глаз, воротник порван.

– Что стряслось, Энтони Мартинелли? – спросила Элса.

– Ничё.

– Энтони…

– Ничё, я сказал.

Элса обняла сына.

– Ты меня задушишь, – буркнул он, пытаясь высвободиться.

Элса заставила себя отпустить его. Энт шагал, зажав в руке пустую сумку для ланча.

– Что произошло, Лореда?

– Какой-то пятиклассник назвал его тупым оки. Энт потребовал, чтобы он взял свои слова обратно, но тот только рассмеялся, и Энт его ударил. А тот в ответ.

– Я поговорю с…

– Учителя знают, мама. Директор вышел и сказал, что мальчик зря ударил Энта, потому что мы заразные. «Ты что, не знаешь, что к ним нельзя прикасаться, Джонсон» – вот что он сказал.

– Ему же только восемь.

Лореда не нашлась что ответить.

– Я поговорю с ним, расскажу про «подставь другую щеку», – сказала Элса. Больше она ничего не могла придумать. Что она знает о школьных драках, о том, как становятся мужчинами?

Энт шел впереди, он выглядел таким маленьким. Таким худеньким. Проезжающие машины гудели, требуя, чтобы они убрались с дороги.

– Может, научить его пинать больших мальчиков промеж ног, по яйцам?

– Лореда! Я не собираюсь учить моего сына пинать других мальчиков… в эту область.

– Отлично. Тогда научи его прикладывать лед к синякам. Пусть он станет мальчиком для битья. Скажи ему, что мы всегда будем жить вот так.

– Лореда, я знаю, как тебе плохо…

– Знаешь? На обед дети ели жареную курицу и пироги с фруктами, мама. У одной девочки был тортик из магазина, называется «Твинки». Он так вкусно пахнет, что я невольно сглотнула, и надо мной стали смеяться. Одна девочка сказала: «Смотри-ка, она картошку жует». А другая добавила: «Наверняка украла».

– Такие девочки, злые девочки, которые смеются над несчастьем других, ничего не стоят. Это пятна на блохах на хвосте собаки.

– Но мне обидно.

– Да, – согласилась Элса, вспомнив, как ее в школе дразнили «рельсой». – Я знаю.

Только когда они свернули к лагерю, она окликнула Энтони. Он остановился, подождал их.

– А папа бы меня наказал за драку?

– За то, что ты защищался? Нет. Но давай с этого дня сражаться словами. Хорошо?

– Да. Хорошо. Можно говорить отъебись ?

Элса с трудом сдержала смех. Господи, помоги.

– Нет, Энт. Так говорить нельзя.

Энт вздохнул:

– Меня опять побьют. Я знаю.

– Это правда. – Лореда тоже вздохнула.

Элса же подумала: И всех нас .

Вечером, после ужина из картошки, тушенной с ветчиной, Элса уложила Энта. За едой они в основном молчали. Лореда вышла из палатки сразу, как закончила есть, заявив, что не выносит духоты. Элса подоткнула Энту одеяло и села рядом.

– Жизнь наладится, правда, мама? – спросил он, закончив читать молитву.

– Конечно.

Элса гладила сына по голове, перебирала его волосы, пока тот не заснул. Потом поднялась с матраса и посмотрела на Энта.

Синяк под глазом наливался лиловым. Ее сына ударили в лицо, смеялись над ним… От этого ей самой хотелось кого-то ударить. Больно.

Она ошиблась, привезя сюда детей? Они отказались от всего, что знали и любили, чтобы начать новую жизнь, но что, если никакой новой жизни здесь нет? Что, если их ждут те же невзгоды и голод, от которых они бежали? Может, будет только хуже?

Элса достала потертую металлическую коробочку. Осторожно открыла. В коробке лежали все их деньги, чуть меньше двадцати восьми долларов. Насколько их хватит, если она не найдет работу в ближайшее время?

Она закрыла коробку, спрятала ее в ящик с кастрюлями и сковородками и вышла из палатки. Лореда сидела на перевернутом ведре.

Лагерь окутала тьма. Откуда-то доносились приглушенные звуки скрипки.

Дочь подняла голову:

– Напоминает о дедушке.

Элса смогла только кивнуть. Она боялась, что волна тоски по дому утянет ее на дно.

Из темноты появилась Джин:

– Пойдемте со мной.

Лореда встала. После прошедшего дня она, казалось, так же пала духом, как и Элса.

Они втроем прошли через лагерь, мимо открытых палаток и закрытых автомобилей. Кругом бегали и лаяли собаки.

На пустом участке возле канавы собралась толпа. Здесь было человек пятнадцать, мужчины и женщины, они стояли и разговаривали. На камнях у самой воды сидели двое мужчин и играли на скрипках.

Джин подвела Элсу и Лореду к двум женщинам, стоявшим возле хилого деревца.

– Девочки, это Элса Мартинелли и ее дочь Ло-ре-да.

Женщины повернулись, улыбнулись. Элса точно не могла сказать, сколько им лет. Под пятьдесят, наверное. Обе измотанные, но улыбаются, и лица добрые.

– Добро пожаловать, Элса. Меня Мидж звать, – сказала та, что была повыше. – Я из Канзаса. Его теперь называют Пыльным котлом, и, куколка моя, пыли у нас и правда в достатке.

Элса улыбнулась и обняла Лореду.

– Мы с Техасского выступа. И о пыли мы знаем все.

– Я Надин. Из Южной Каролины, – сказала улыбчивая женщина в очках, приятно растягивая слова. – Можешь себе представить, я уехала из места, где лучшая рыбалка на свете. А все эти листовки, где Калифорнию расписывают как страну молока и меда. Пшик. Сколько вы уже здесь?

– Лишь пару дней, – ответила Лореда. – Но кажется, что давно.

Надин засмеялась, поправила очки.

– Да. Время здесь странно идет.

– Вы зарегистрировались для получения пособия? – спросила Мидж.

Элса кивнула:

– Да, но… пока мне пособие не нужно.

Мидж, Надин и Джин понимающе переглянулись.

Они не сказали «Потом понадобится», но Элса все поняла. У нее снова заныло под ложечкой.

– Держись нас, куколка, – сказала Надин. – Вместе легче выжить.

Они провели в Калифорнии почти четыре недели, и жизнь постепенно вошла в привычное русло: Лореда и Энт ходили в школу, а Элса искала работу. Любую работу. За любую плату. Каждое утро Элса выходила все раньше и шла по дороге, иногда на север, иногда на юг. Несмотря ни на что, она надеялась, что ее наймут пропалывать поле или стирать белье. Но чаще всего возвращалась ни с чем. Каждый раз, покупая еду, она тратила их жалкие сбережения. Фасоль закончилась – придется купить еще. Энту обязательно нужно молоко. Он совсем ребенок и растет.

В этот день Элса, как всегда, сбилась с ног, пытаясь найти хоть какую-то работу, но впустую. Сейчас она сидела на берегу канавы на сломанном деревянном ящике, который подобрала на обочине. Приближались сумерки, и у канавы собралось человек тридцать: женщины стирали белье, мужчины курили самокрутки и разговаривали, дети бегали и смеялись. Дневная жара еще не спала, а в ближайшие месяцы будет только жарче.

Кто-то играл на губной гармошке, собака подвывала в такт. Энт подружился с Мэри и Люси Дьюи, и они играли в прятки. Лореда ни с кем не разговаривала, сидела в сторонке с книгой. Элса знала, что дочь твердо решила ни с кем здесь не заводить дружбы.