Виталий Гладкий - Колыбель богов

Прохладный тихий вечер опустился на море. Небо с западной стороны окрасилось в пурпур, перемежающийся золотыми полосами, дневная жара уступила место вечерней прохладе, на востоке начали зажигаться первые звёзды, в костре потрескивали угольки, разбрызгивая искры, и неумолчный шум прибоя располагал к неторопливой вечерней беседе. Разлёгшиеся на всё ещё тёплых камнях, юноши внимательно вслушивались в размеренный, несколько надтреснутый голос старого кибернетоса:

— Никто не знает доподлинно, кому первому пришла в голову мысль построить корабль из досок. Мудрецы ахейцев рассказывают, что на корабле в их страну впервые прибыл Данай, сын царя Та-Кем, — Чёрной Земли, которую они называют Айгюптос. До этого люди передвигались по морю на плотах, изобретённых в Лазурных водах [26] Лазурные воды — Красное море. царём Эрифрой для плавания между островами. Ахейцы утверждают, что направлять путь по звёздам мореплавателей научили финикийцы, не так ли, Киро? Весло изобрели платеи [27] Платеи — жители древнегреческого города-государства в Южной Беотии. , мачту и горизонтальную перекладину для крепления паруса — великий мастер Дедал [28] Дедал — персонаж древнегреческой мифологии, выдающийся художник и инженер, считавшийся изобретателем разных инструментов, а также построивший лабиринт на острове Крит. , паруса же придумал его сын Икар. Судно для перевозки конницы первыми построили самосцы, корабль со сплошной палубой — фасосцы, эмболон [29] Эмболон (греч.), ростр (лат. rostrum) — таран с металлическим наконечником в носовой части военного корабля. Наряду с основным тараном несколько выше ватерлинии на крупных кораблях имелся малый таран — проэмболон. Обычно он имел форму бараньей, свиной или крокодильей головы и был расположен над основным тараном. Служил в качестве ограничителя для предотвращения излишнего углубления основного тарана в корпус атакуемого корабля, так как это сильно затруднило бы его извлечение и могло стать причиной гибели корабля нападающих вместе с их жертвой. впервые пристроил к носу корабля Пизей, сын Тиррена, а якорь изобрёл Эвпалам. Но первое морское сражение дал основатель нашего государства Минос…

— Наш флот — самый сильный! — запальчиво сказал Даро.

Акару в задумчивости покачал головой.

— Власть над миром — власть над морем, — так говорят ахейцы, — сказал он, пристально глядя в огонь, словно увидел там нечто очень интересное. — Флот миноса огромен, но морское могущество Крита не безгранично. Чего стоит одно племя дарданцев. Своей колыбелью они считают Крит и у них большой и сильный флот. Род они ведут от Дардана, сына бога Дивея и Электры, а свою столицу Илион они назвали в честь Ила — сына Дардана. Их царство простирается от Геллеспонта до реки Каик, власть дарданцев признают все близлежащие острова, в том числе Тенедос (прежде он назывался Фойника) и Лесбос, расположенные на важнейших перекрестьях торговых путей. Эти острова стали их крепостями, а жители — пиратами, которые весьма искушены в мореходном деле…

Старик подбросил в костёр несколько веток, и угасающий костёр снова набрал силу.

— Другое племя, которое обзавелось крупным флотом, это лукки — ликийцы, — продолжил своё повествование Акару. — Между прочим, они считают себя родичами дарданцев, а значит, тоже выходцами из Крита. Ликийцы осмеливались нападать даже на Айгюптос, что говорит об их морском могуществе. И безрассудстве — даже минос никогда не сделает такую глупость, потому что корабли Чёрной Земли хоть и примитивны по сравнению с нашими, но зато очень многочисленны. Они нападают, как свора охотничьих псов на крупного зверя и отбиться от них очень трудно, если не сказать — невозможно. Кстати, флот фараона пополнился и длинными большими кораблями, о чём нам поведал Видамаро… Дальше нужно отметить карийцев, которые участвуют в морских походах на паях с финикийцами, а флот Ханаана за последние десятилетия значительно усилился. Пиратские флоты финикийцев и карийцев уже принудили ликийцев обратиться к менее хлопотным занятиям, нежели морской разбой. Так что тучи над Эгеидой сгущаются, и для Крита могут настать нелёгкие времена. Многие зарятся на наши богатства…

Под неторопливый голос деда Даро и уснул. Он спал, как убитый, и когда проснулся, то ему показалось, что прошло всего мгновение с того момента, когда сомкнулись его веки. Рассвет только проклюнулся, а старый кибернетос уже поторапливал молодёжь, чтобы Даро и Атано побыстрее справились с завтраком. Что касается Киро, то иногда казалось, будто он вообще питается воздухом; он ел точно так же мало, как и его хозяин, а то и меньше, поэтому по нему можно было изучать строение скелета. Тем не менее финикиец был чрезвычайно вынослив, и сила в его руках была незаурядная.

На этот раз на добычу раковин-жемчужниц отправился и Атано. У него с вечера глаза горели, когда он увидел горсть драгоценных горошин, высившихся горкой на куске белой холстины. Ему очень хотелось понырять, тем более что Акару разрешил ему взять себе несколько жемчужин из тех раковин, которые он поднимет на поверхность. Даро лишь ухмыльнулся, услышав слова деда; он точно знал, что этой милости его друг обязан только своему подарку.

В другом случае дед просто не пустил бы Атано в лодку; Акару, несмотря на внешне мягкий и податливый характер, временами был жёстким и требовательным. Ведь под опекой кормчего находится команда корабля, среди которой случаются моряки с неуживчивым характером, бунтари, любители вина, а иногда и просто лентяи. И со всеми нужно справляться, чтобы команда действовала как одно целое, беспрекословно выполняя распоряжения кибернетоса. Даро знал, что несколько раз деду даже приходилось браться за меч, чтобы усмирить особо ретивых и непокорных. Что касается оружия, то с ним Акару управлялся не хуже воинов из охраны дворца, личных телохранителей миноса. Именно он научил Даро многим приёмам боя на мечах, а также настоял, чтобы тот ежедневно упражнялся с копьём и в стрельбе из лука. Будущий кибернетос, продолжатель семейного дела, должен быть на голову выше любого из команды корабля, ведь от мастерства во владении оружием могла зависеть продолжительность его жизни. А если учесть, что в море нередко случались встречи с пиратами, то и вовсе понятно стремление деда обучить внука воинскому ремеслу.

Даро нырнул первым. И опять его захватила эйфория, навеянная красотой подводного мира. Будь у него жабры, он оставался бы под водой очень долго, чтобы налюбоваться игрой ярко раскрашенных пёстрых рыбок, атакующих здоровенного краба, который вылез из своего убежища, чтобы погреться в первых солнечных лучах, колыханием водорослей — зелёных, синих, оранжевых и даже огромным скатом-хвостоколом, который скользил над самым дном, выбирая место на песке, где бы он мог зарыться поглубже.