Николай Дмитриев - На торный путь

Дондук-Омбо тоже увидел еле державшегося на ногах татарина и, показав на него подъехавшему вплотную старшине отряда, спросил:

– Этот что? Говорит?

– Говорит, – подтвердил старшина и сообщил главное: – Он уверяет, что чуть ли не пять тысяч кибиток собрались вместе и готовятся откочевать далеко в степь.

– Догоним, – уверенно заявил Дондук-Омбо и, не обращая больше ни малейшего внимания на пленника, тронул коня.

Получив известие о готовящемся бегстве ногаев, тайша повёл своих калмыков без остановок ускоренным маршем, но не успел. Все пять тысяч кибиток, о которых говорил пленник, ушли в степь. Тогда Дондук-Омбо, став лагерем вблизи кубанских плавней, отрядил вдогон своего сына Голдан-Норму, дав ему под начало десять тысяч войска. Выделенный отряд, к которому присоединился и войсковой старшина Ефремов, немедля выступил в погоню, благо те пять тысяч кибиток, уходя по весенней степи, оставили за собой хорошо видимый след.

Этот тянувшийся по степи след нигде не прерывался, и безостановочно гнавший коней отряд Голдан-Нормы довольно быстро настиг уходившую от погони орду. Однако то ли ногаи что-то вызнали, то ли они просто посчитали дневной переход законченным, но, к своему удивлению, калмыки, надеявшиеся догнать растянувшийся по степи караван, неожиданно увидели перед собой небольшой холм, окружённый тройным кольцом связанных вместе кибиток.

За плотно уложенными на возы вьюками прятались готовые биться татары, и участвовавший в погоне Ефремов подумал, что скакавший с ним конь о конь Голдан-Норма, увидев такое, смутится, но, к большому удивлению войскового старшины, сын Дондук-Омбо действовал уверенно и чётко. Вроде как без всякой команды, а просто по одному взмаху руки своего начальника калмыки со всех сторон окружили укреплённый стан ногаев и спешились.

Войсковой старшина, и сам сейчас ломавший голову, как подступиться к этому возникшему в голой степи почти что ретрашементу, никак не думал, что калмыки будут действовать в пешем строю. Он предполагал, что они ордой бросятся на сцепленные возы, но этого не произошло. Наоборот, табунщики быстро отогнали лошадей дальше в степь, а ещё войсковой старшина заметил, как мимо него пробежали несколько вооружённых мушкетами и фузеями калмыков.

Увидев это, Ефремов даже присвистнул от удивления. За чаепитием и разговорами он, похоже, проглядел, что, организовывая своё войско на новый манер, Дондук-Омбо не забыл отдать должное тактике. Войсковой старшина присмотрелся и увидел, что в ближайшем к нему отряде произошло перестроение. Вперёд вышли стрелки и открыли частую пальбу, сразу окутавшую их клубами дыма, а сгрудившиеся позади них лучники начали густо пускать стрелы так, чтобы они, падая сверху, поражали татар, прятавшихся за уложенными на возы вьюками.

Ногаи, оборонявшие стан, защищались отчаянно, в упор стреляя по бросавшимся на возы калмыкам. Нападавшие откатывались назад и через малое время, перестроившись, снова упрямо шли на штурм. Неотрывно следившему за ходом атаки Ефремову стало ясно: подобная тактика в скором времени даст результат. И точно, в одном месте калмыки пробились к самым возам, после чего державшиеся в задних рядах копейщики рванулись вперёд, сбив отбивавшихся саблями ногаев с возов.

Оборона была прорвана, и калмыки, одолев тройную преграду, ворвались в стан, после чего там, между кибиток, похоже, началась настоящая резня. Что на самом деле делается за возами, войсковому старшине видно не было, но он, хорошо знакомый с обычаями степной войны, не сомневался: всё так и есть. Вдобавок, как понял Ефремов, защитная линия возов была прорвана ещё в одном месте, и теперь калмыки прорвались уже с другой стороны.

Схватка, длившаяся более двух часов, закончилась полной победой калмыков, и более чем двадцать тысяч пленников потянулись за отрядом Голдан-Нормы. Ефремов, держась рядом с колонной, так чтобы степной ветерок отгонял в сторону поднятую конскими копытами пыль, принялся думать, как всё сложится дальше. Однако весть о полном разгроме ногаев уже достигла предгорий, и Дондук-Омбо встретил Ефремова сообщением, что четыре главные орды непокорных ногаев, устрашённые набегом, откочевали с Кубани и ушли в горы.

Дундук-Обо привёл своё войско на реку Егорлык и оттуда, по своему обыкновению, разослал лазутчиков, сообщивших, что татары, пройдя отроги, соединились и в удобном месте ожидают калмыков.

Понимая, что его сил недостаточно, Дондук-Омбо блокировал ущелья и целый месяц держал ногаев в осаде. Татары надеялись, что, когда у калмыков закончатся припасы, они уйдут, но на помощь Дондук-Омбо пришёл большой отряд донских казаков, и, опасаясь всё потерять, татары прислали своих мурз объявить о согласии всех четырёх орд принять российское подданство.

Большой шлаф-ваген – походное жильё и резиденция графа Миниха – без особого труда преодолевал степное бездорожье. Огромные, на железном ходу колёса своими широченными ободьями легко подминали разросшуюся траву, и только там, где на пути им попадал бугорок, дорожная карета со скрипом кренилась в ту или другую сторону, а затем, оставив позади очередное препятствие, спокойно катила дальше. Впереди, по бокам и следом за вагеном шли полковые колонны, легконные разъезды прощупывали степь, а находившиеся в центре этого каре бычьи упряжки тащили пушки. Русское войско во главе с фельдмаршалом неспешно двигалось к Перекопу.

Предпринятая ранее диверсия, имевшая задачу внезапно ворваться в Крым, изначально не задалась. Генерал, которому поручили вести отряд, опасно заболел, та же самая история повторилась со вторым командиром, и только третий начальник повёл выделенный для этого дела корпус через Дикое поле. Задержка оказалась фатальной. Мало того что пришлось торопиться в тяжелейших осенних условиях, теряя лошадей и вдобавок не имея по пути ни одного опорного пункта, где можно было бы оставить заболевших или пополнить запасы. Когда до цели оставалось всего лишь десять переходов, необычно рано для этих мест выпавший снег заставил корпус остановиться и, ввиду ясно обозначившейся неудачи, повернуть обратно.

Эта конфузия не отвратила императрицу Анну Иоанновну от намерения продолжать войну. Более того, дабы обезопаситься от возможных татарских набегов, оборонительную линию, что тянулась вдоль Северского Донца и которую в общем-то прежде легко было преодолеть, значительно усилили крепостями, устроенными в опасных местах. Вдобавок создали ещё 20 ландмилицейских полков, заново наладили службу, и все попытки татар напасть кончились ничем. Что же касалось дальнейших военных действий, было решено ударить в двух направлениях: на Азов и Перекоп, обеспечив войска снабжением водными путями по Днепру и Дону.