Герберт Рид - Зеленое дитя

Для операции мы оснастили две такие piragua, только вместо тюков с yerba и шкурами мы заложили мешки с песком — примерно такого же размера; середину трюма оставили пустой, а между мешками сделали зазоры под амбразуры. У нас получились две плавающие крепости, каждая с двадцатью четырьмя бойцами на борту.

Piragua идет медленно, со скоростью четыре мили в час. По моим подсчетам, таким тихим ходом мы должны были добраться до лагеря Варгаса за сутки. Атаковать решили на рассвете: в ранний час больше шансов застать бандитов врасплох, после очередного ночного дебоша.

Мы дождались полнолуния, — так легче передвигаться ночью по реке, и ранним утром я двинулся в путь с обеими piraguas. Вскоре вслед за нами должен был отправиться Итурбид с отрядом всадников, — им было ближе до условленного места встречи, чем нам. Я устроился на палубе одного из наших замечательных корыт, и мы спокойно, без приключений поплыли вниз по реке. В течение дня нашей главной заботой было удерживать неповоротливые крепости в поле зрения друг друга, не давая им разойтись на большое расстояние: то и дело одно или другое судно попадало в водоворот, и его начинало крутить вокруг своей оси, как веретено.

Ночь выдалась тихая, ясная, небо было усыпано звездами. С берегов, поросших лесом, не доносилось ни звука, в полной тишине мы медленно, неуклюже продвигались по водной глади; нас выдавали только поскрипывание уключин да шлепки весел по воде: казалось, мы вторгаемся в безмятежную жизнь стихии. Рулевые по очереди сменялись за штурвалом, позволяя друг другу подремать, а я спать не мог, — красота ночной природы и мой собственный азарт не давали мне сомкнуть глаз. Я напряженно всматривался в темноту, стараясь не пропустить место встречи с Итурбидом, впрочем, это было бы трудно: река там делает поворот, и берег за ним открытый, песчаный. В предрассветный час мы были в условленной точке; встав на якорь у противоположного берега, мы для верности привязали наши посудины к стволам кряжистых деревьев.

Вокруг оживал лес: на разные голоса защебетали птицы, — заливисто, пронзительно-резко. Вдруг увертюра разом смолкла: хлынул солнечный свет, и в ту же минуту я заметил на другом берегу всадника: он трижды помахал белым платком — то был условный знак. Значит, с Итурбидом все в порядке, и можно начинать наступление. Подав ответный знак, я приказал судам сняться с якоря и готовить орудия к бою. До лагеря Варгаса оставалось три мили ходу, на реке было по-прежнему пусто, и через какие-нибудь полчаса мы уже стояли в излучине реки, омывающей остров. Прежде чем направить судно влево, ближе к тому берегу, где стоял разбойничий лагерь, я связал канатом обе посудины и приказал всем бойцам, кроме четверки гребцов, занять позиции у амбразур.

Мы находились всего в четырехстах метрах от лагеря: по плану, среди бандитов уже должна была начаться паника. Однако вокруг не было ни души, лагерь будто вымер. И тогда мне пришлось дать залп по береговой линии. Стреляли наугад, но выстрел все же возымел действие: снарядом, видно, задело лошадь, и от ее громкого ржанья в лагере все проснулись. Из палаток повыскакивали бандиты: озираются спросонок, не понимая, откуда стреляют. Не теряя ни секунды, я приказал трем бойцам с ружьями бежать на палубу и изобразить, что они целятся, — якобы наша снайперская группа. Судно развернулось бортом к берегу, с палубы раздались выстрелы, — бандиты разбежались. В отдалении послышалась ругань. Мы развернулись другим бортом, уже метрах в ста от берега, и тут на берег вывалила целая вооруженная толпа и стала что-то кричать: видно, угрожали, а может, требовали, чтоб мы пристали к берегу. Я отдал приказ бойцам спрятаться за мешками и песком и снова открыть огонь. Мы так близко подошли к сгрудившимся на берегу бандитам, что нескольких задели, и те упали. Остальные, отбежав вглубь, к опушке, открыли огонь по судам, представлявшим собой дрейфующую мишень. Вот когда я оценил преимущество индейских посудин! Каким боком мы ни поворачивались к берегу, перед стрелявшими бандитами каждый раз оказывалась глухая стена. Мы палили из всех орудий, — с берега отвечали тем же. Единственная разница заключалась в том, что бандитские пули в основном застревали, не достигнув цели, в мешках с песком. Редко когда их пробивали насквозь: таким образом у меня на судне двоих ранили, а еще одного, на другом судне, убили наповал.

Приближался самый ответственный момент атаки, — от нетерпения и возбуждения меня буквально трясло. Как я и надеялся, течением нас отнесло на середину реки; если бы этого не случилось, мы бы подошли вплотную к берегу, к тому самому месту, где у Варгаса была устроена небольшая самодельная пристань, и нам пришлось бы продолжить бой, а нам это было ни к чему: ружья у нас сильно разогрелись, и мы, в нашей плавучей крепости, почти задыхались от порохового дыма. А главное, подошел момент, когда в бой должен был вступить Итурбид со своим отрядом. Стояла такая оглушительная пальба, что мы самих себя не слышали. Вдруг на берегу все стихло — верный знак! Я выскочил на палубу, но в первую минуту ничего не разобрал: понял только, что Итурбид со своими людьми в самой гуще схватки. Вглядевшись, я увидел на горизонте спасающуюся бегством группу всадников, мчавшихся во весь опор.

Гребцы снова сели на весла и направили оба судна к берегу: нас немного снесло вниз, и пристали мы в полумиле от причала. Я послал разведчика найти удобный спуск и заодно доложить обстановку. Не успели мы его проводить, — он возвращается назад, в сопровождении всадника, посланного Итурбидом. Оказалось, успех нашего плана превзошел все ожидания. Отряд застал лагерь врасплох Бандиты и так были напуганы неожиданной атакой с реки, а тут еще налетели всадники, — началась жуткая паника. Засвистели пули. Полуодетые бандиты хватали первых попавшихся лошадей и, даже не взнуздав их, мчались прочь. Не успевших убежать тут же разоружали и вели на берег.

Пересев на скакуна, доставленного гонцом, я стрелой полетел в лагерь. Для полного успеха нашей операции нам нужно было взять Варгаса живым или мертвым. Со стороны лагеря доносилась беспорядочная стрельба. Тогда я взял ближе к берегу и очень скоро наткнулся на наших конвоиров, гнавших вдоль вытянутого полумесяцем пляжа человек двести пленных бандитов: те плелись, как стадо баранов. Узнав, что Итурбид все еще очищает лагерь от головорезов, я поспешил на подмогу.

Бандитский бивак представлял собой странное зрелище — нагромождение наспех поставленных палаток, крытых кожами. В центре кое-как расчищенной площадки стояла деревянная хибара — штаб-квартира Варгаса. Там-то и засели бандиты, держа круговую оборону и отстреливаясь через окна и бойницы. Меня сразу заметили и угостили пулей, — она слегка задела мне правое плечо. Я спешился и, хоронясь за шкурами палаток, перебежками начал осторожно пробираться к дому. По пути наткнулся на своих: двадцать молодцов из отряда Итурбида вели из укрытия огонь по штабу. Итурбид был с ними, но нам было не до приветствий. Я знаком показал ему, чтоб он оставался на месте и продолжал руководить обстрелом дома, а сам, с ружьем, залег за тюками с кожей.