Владимир Красильщиков - В начале будущего. Повесть о Глебе Кржижановском

— А-ну, молодцы, врассыпную!

Глеб Максимилианович даже растерялся, не сообразив сразу, что она затевает. Но рабочие поняли ее — не разбежались, а стали сносить в отгороженное тесное помещение кто ящик из-под шрифта, кто корявый сук, сломленный с клена где-то на бульваре, кто заветное полено из дому...

Растопили голландку, перевезли в тепло литографские камни.

— Так. Беремся, — продолжала командовать женщина.

— Да нет. Не так, — подступил Глеб Максимилианович. — Надевайте на шкив ремень — за него целой артелью тянуть можно.

— Дело, — одобрила женщина и без лишних слов исполнила все в точности.

Глеб Максимилианович ухватился за ремень, став рядом с нею. Она не спросила, ни кто он, ни зачем здесь, — признала его сообразительность и продолжала свое дело:

— P-раз, два — взяли!

И — «шлеп, шлеп, шлеп» — одна за другой скользят на чистый-чистый стол первые карты — первые ласточки...

— Р-раз!

Шатура, Кашира, Волхов — пока еще точками — маяками, пока лишь в одну краску.

— Р-раз!

Цветные круги от них разрастаются вширь по сероватому полю, захватывают все больше пространства, касаются друг друга, сливаются, объединяют в ярком разливе Иваново-Вознесенск, Тулу, Нижний Новгород, Москву, Питер, Ярославль, Смоленск, Тверь, Владимир, Калугу, Рязань... — выхватывают из тьмы, объединяют так же, как когда-то искровские комитеты, создаваемые Глебом Кржижановским.

— Раз, раз, раз...

Уже весь Центрально-промышленный район, весь Донбасс, Северо-Запад залиты голубым светом и будто бы обогреты животворным алым заревом.

Только поспевай складывать оттиски.

Тянут за ремень рабочие. Тянет, командует в ритме захватившего ее движения молодая женщина. Помогая, подчиняясь, Глеб Максимилианович любуется ею, невольно, как будто из юности, напрашивается:

Пусть бумага грубовата. Пусть не все пятьдесят одна страница оттиснуты одинаково ясно. Пусть опечаток больше, чем хотелось бы. Все равно, никогда еще Глеб Максимилианович не держал в руках такую дорогую книгу!

Второго февраля Ленин выступает на сессии ВЦИК. Улыбаясь, он держит долгожданную брошюру, высоко поднимает ее, говорит, что завтра «Основные задачи электрификации России» получат все члены ВЦИК, съехавшиеся в Москву:

— Мы должны, не ослабляя нашей военной готовности, во что бы то ни стало перевести Советскую республику на новые рельсы хозяйственного строительства...

Третьего февраля ВЦИК поручает Всероссийскому совету народного хозяйства совместно с Народным Комиссариатом земледелия разработать проект постройки сети электрических станций и в двухмесячный срок внести его на утверждение Совнаркома.

Одиннадцатого февраля, в семь часов сорок пять минут вечера в здании МОГЭС на Раушской набережной открывается совещание представителей Электроотдела ВСНХ, Центрального электротехнического совета, Электростроя, Центрального теплового комитета, Бюро по электрификации сельского хозяйства и других государственных учреждений. Докладчик Глеб Максимилианович Кржижановский ставит задачу: организовать Комиссию по электрификации. Решено объединить усилия, избрать инициативную группу из шести человек для разработки программы дальнейших действий.

Семнадцатого февраля, в два часа пятнадцать минут дня в помещении Электроотдела ВСНХ (Мясницкая, дом двадцать четыре, квартира девяносто восемь) — следующее заседание комиссии. Товарищ Кржижановский открывает его информационным докладом о беседе с товарищем Лениным:

— Товарищ Ленин надеется, что мы в двухмесячный срок сумеем набросать, хотя бы в общих чертах, программу строительства станций, электрификации промышленности и сельского хозяйства. Необходимо обратить внимание на распространение среди населения, особенно среди крестьян, книжек популярного содержания. В целях пропаганды можно воспользоваться автомобилями с кинематографом. Наша комиссия, как один из важнейших органов, может рассчитывать на самую широкую поддержку государственной власти...

После обсуждения утверждается состав комиссии. Закрытой баллотировкой избирается президиум: Кржижановский, Угримов, Коган. Принимаются предложения: подготовить доклады о работах в области электрификации отдельных отраслей народного хозяйства, просить Управление делами Совнаркома предоставить для президиума комиссии автомобиль.

Двадцать первого февраля там же, на Мясницкой, заседание открывается в два часа пятнадцать минут дня докладом Угримова о программе работ Бюро по электрификации сельского хозяйства при Народном комиссариате земледелия. Потом инженер Стюнкель говорит о работах по электрификации в объединенной текстильной промышленности. И наконец, Графтио выступает с докладом об электрификации железных дорог страны.

Двадцать четвертого февраля работа начинается в два часа двадцать пять минут сообщением товарища Кржижановского о том, что президиум ВСНХ утвердил состав комиссии. Отныне она действует при Электроотделе, который и будет ее финансировать. Официальное название — Государственная комиссия по электрификации России, или ГОЭЛРО.

Глеб Максимилианович готовился произнести все это сообразно торжественности момента. Но вышло суховато и обыкновенно — по ходу дела, и только. Может быть, так оно и правильнее? Отложим торжественность «на потом», а пока...

Он обвел взглядом хмурые, сосредоточенные лица людей, сидевших вокруг него в пустой и от того казавшейся еще больше комнате барской квартиры.

Даже стола нет — дюжина ореховых стульев с обтертыми медными шляпками обивочных гвоздей: один — Председательский — стул в центре, возле печки-«буржуйки» с коленом трубы, выведенной к форточке, остальные — охватывающей подковкой, словно для игры поставлены.

Занятие людей, которые сидят на мягких стульях, не снимая пальто и шапок, тоже смахивает на забаву. Вот виднейший транспортник России достал из профессорского портфеля кусок доски... Известный механик нащепал ее острым перочинным ножиком... Ведущий теплотехник чиркнул спичку...

Язычки огня расползлись, выросли в пламя — отсветы заметались по лицам людей, склонившихся к печурке. Что их всех заботит?

Издерганы, загнаны, затравлены мелочами жизни, тяготами быта. Постоянно мерзнут, постоянно хотят есть — очень хотят! Ведь можно было убедиться в этом, приехав сюда и ненароком подслушав разговор двоих из них...

Когда Глеб Максимилианович вошел в подъезд и тяжелая остекленная дверь бесшумно притворилась, те двое были уже на площадке между первым и вторым этажом и не могли видеть вошедшего. Он же сразу узнал их: в добротных ботинках поднимался Графтио, в барских фетровых ботах с кнопочками — Круг.