Слава Телегин - Большая Книга. Том 1. Имперский сирота [litres самиздат]

Итак, позавчера нас всех погрузили в «пазик» и повезли в место под названием Бахчисарай. Да, тот самый, где фонтан из Пушкина. Я, кстати, очень хотел посмотреть на него, потому что так и не осилил этой поэмы. У вас бывает такое? Вы начинаете читать какое-нибудь знаменитое произведение, но через пару строк на вас накатывает вдруг смертная тоска и зевота, и больше уже невозможно двигаться дальше, и просто откладываешь книгу в сторону. Притом, что другое произведение того же автора ты проглатываешь в одну секунду, как, например, я проглотил «Евгения Онегина», «Маленькие трагедии» (особенно «Моцарт и Сальери»), все его сказки, да всего не перечислить. Но и столько же из Пушкина я отправил обратно на полку, например, «Капитанскую дочку» и «Борис Годунов». Так же точно я сложил подальше всего Толстого и Достоевского. Зачем их тяжелое, временами больное творчество изучают в школе, мне совершенно непонятно, как по мне – это то же самое, что кормить грудного ребенка шашлыком и поить его вином вместо материнского молока. Как я могу начать читать роман в четырех томах, если первая страница там сплошь на французском, которого мы не изучаем? Это я про «Войну и Мир». Или «Преступление и наказание» Достоевского? Это же какой-то литературный венерологический диспансер, честное слово! Все эти трущобы, сифилис, пороки века, язвы общества, которого уже давно нет и больше не будет никогда… смысл изучать это в средней школе? Есть же Гоголь, Чехов, тот же Жюль Верн… Зачем же нужно впихивать бедным школьникам страдания «простого русского народа» давно минувших лет? Взять вместо этого моего любимого с недавнего времени Булгакова с его «Мастером и Маргаритой» – как было бы замечательно в выпускном классе заменить им всего Достоевского! Так нет же! Надо, стирая зубы, читать про страдания Сонечки Мармеладовой или про Катерину, луч света в темном царстве. Кто эти девушки, и в чем их драма я до сих пор не знаю – выветрилось из головы вместе с последним звонком. И не хочу знать. Лучше трояк получить за них, оттарабанив кое-как то, что за минуту до этого лихорадочно прочитал. Но я отвлекся. Вернемся в Бахчисарай.

И в этот раз соль этого произведения классика не открылась мне, увы! В Бахчисарай нас привезли не для любования ханским дворцом и фонтаном, а для того, чтобы оценить физическое состояние участников для дальнейшего похода. Мы поднялись на какую-то не очень тяжелую для нас, алма-атинцев горку, быстренько посмотрели на фонтан (ничего особенного после того, что я видел в Воронцовском) и, не заходя во дворец (тоже довольно скромный в сравнении с ялтинскими чертогами) повезли на маленьком коренастом «пазике» к месту нашего старта. Я и не думал, что автобусы способны ездить без асфальта по таким крутым козьим тропам.

Спустя примерно час-полтора нас выгрузили на живописном плоскогорье, которое называлось не то Димерджи, не то Демерджи, не суть. Валера сказал нам, что с татарского оно переводится, как «кузнец». Интересно, почему? Вроде железной руды тут нет, вулканов тоже? Каждому выдали рюкзак с набором продуктов на неделю и постельное белье. Очень удобно: не нужно тащить палатку и спальник – все это уже ждало нас на каждом туристическом привале. Спим мы тут не на земле, а на панцирных кроватях, потому что палатки стационарные и довольно высокие. Эх, в нашу группу бы дочку хозяйки ялтинской квартиры! Нда. Продолжение следует.

24.09.1990 Крым

Как же быстро пролетела эта волшебная неделя в горах – завтра вечером мы уже будем плескаться в теплом Черном море. Что мне больше всего запомнилось за эту неделю? Три вещи (почему их всегда три, а не одна или, скажем, пять? Мистика). Первая – это фантастическая палитра красок здешних гор. Уж кто-кто, а алма-атинец знает в этом толк. Осень, несмотря на прекрасные теплые дни и ночи, уже успела добавить красноты и золота в летнюю зелень, и когда по горной дороге идешь к следующему лагерю, то видишь практически все цвета, какие только бывают на свете. Да, всю палитру, ведь, помимо деревьев и кустарников, есть еще и лишайники, и облака, и небо с его закатами, не забывайте! В сочетании с пестротой осенних горных деревьев и растений они закрывают цветовой спектр целиком, точно вам говорю! Горы в Крыму такие же красивые, как в Алма-Ате. Только у них еще есть внизу море.

Вторая вещь, которая запомнилась лучше остальных – это дерево из «Кавказской пленницы». Помните, где Трус, Балбес и Бывалый пытались поймать комсомолку и просто красавицу Нину? Сейчас я попробую объяснить, почему. Понимаете, вокруг и так все, как в кино – Ялта, дворцы, сады, этот поход. Но это кино – твое, личное. И вдруг из своего личного кино ты попадаешь в кино из кинотеатра. Понимаете? И при этом при всем – это твоя, а не киношная, планета, страна, Крымский полуостров с туристическим маршрутом. Вполне обычное дерево, и тут Валера говорит: присмотритесь к нему внимательнее. И ты почти чувствуешь запахи этой троицы, Вицина-Моргунова-Никулина рядом, запахи Нины с Шуриком и их осла. Только Гайдая с камерой нигде нет. А потом вы идете дальше, а дерево из фильма все так же стоит там, где вы его оставили и машет вам ветвями.

И, наконец, третье, самое яркое впечатление. Оказывается, бывает сказка в сказке. Или даже рай в раю. Сегодня последняя наша ночевка в этих горах. Небо – как по заказу, утыканное булавками звезд без единого облачка. И полная, огромная, без единого изъяна луна. Завтра мы уже будем в санатории на побережье, а вот сегодня, признаюсь вам, ведь сегодня я снова поверил в существование Бога. Да-да, вы не ослышались.

Расскажу, как это было. Сегодня у нас был запланирован подъем на гору, по имени которой и было названо все плато – на эту самую Демерджи. Она и стала той самой вишенкой на маршруте по этому торту-полуострову.

Мы вышли, как обычно, в районе десяти, сразу после завтрака. Утро как утро, пейзаж как пейзаж: персиковые и абрикосовые сады, довольно пологая тропа. Ничего особенного на первый взгляд. И вдруг началось колдовство: тропа стала резко забирать вверх, а вокруг начали вырастать огромные каменные грибы и колонны. Метров в десять-двадцать, а то и выше, и метров пять в обхвате. И чем выше мы забирались, тем больше их становилось вокруг нас.

Я спросил Валеру, каково их происхождение. Он вогнал меня в краску, сказав, что по древней греческой легенде это окаменелые вставшие члены спящих под землей великанов. Потом рассмеялся и уточнил, что это сделал ветер и перепад температур за тысячи, если не миллионы лет. Известняк и песчаник, из которых сформированы все эти колонны, только выглядят твердыми. Нагреваясь на солнце днем и остужаясь ночью, поверхность колонн становится пористой, и ветер выдувает из них отслоившиеся песчинки. И так день за днем, в течение миллионов лет. Я и не предполагал, что обыкновенный ветер может быть таким искусным скульптором. Одна скала напомнила мне древнеегипетского сфинкса, а другая – межзвездный корабль, на котором летали космические пираты из «Тайны третьей планеты». И когда колонны, грибы и межгалактические корабли окружили нас со всех сторон, мы сделали привал. Это был лучший привал в моей жизни, на самой необычной и потусторонней поляне. Валера сказал, что если бы сейчас в долину наползли облака с туманом, то тогда бы мы поняли, почему это место назвали «Долиной Привидений». Но мне наоборот понравилось, что все мельчайшие детали каменных скульптур были четко видны на ярком солнце.