Слава Телегин - Большая Книга. Том 1. Имперский сирота [litres самиздат]

Я вышел из дверей почты, захватив с собой карандаш и кусок бумаги, и через минут двадцать у меня был готов новый стих. А ты была адресатом этого письма-стиха.

Я сложил листок и поспешил назад на турбазу, чтобы этим своим произведением сказать тебе: «ты отдала себя не роботу и не самовлюбленному животному, а чересчур впечатлительному девственнику, укутанному из-за своей робости в кокон гормонов и неуверенности, и только из-за этого он так глупо вел себя. Я тебя не использовал! И я хочу сказать тебе спасибо, Лена. Пусть наш роман нельзя назвать любовью, все равно, ты – моя первая женщина, и я этого никогда не забуду».

Я почти бежал, повторяя эти слова, как мантру, чтобы не забыть, не напутать опять ничего. А когда прибежал, то увидел тебя с нашими Винницей-Тамбовом и еще ребятами постарше из Казани. В комнате у вас было весело. Курили, кто-то принес пиво. Я попробовал с тобой заговорить, но ты даже не посмотрела в мою сторону, продолжая о чем-то шутить с Ринатом, тридцатилетним или около того мускулистым парнем с татуировкой на плече. Ринат весь светился от счастья, еще бы – принимать твое такое внезапное к нему расположение и полное игнорирование меня, щегла, твоего бывшего ухажера. Внутри у меня все сжалось. Я выкурил с вами сигарету, вышел наружу и пошел на пляж – нужно было остаться наедине с собой. Я долго гулял по пляжу погрузившись в свои мысли, что даже ужин пропустил. А когда вернулся в номер, то моментально заснул – так вот и получилось, что я не передал тебе мое прощальное письмо-стихотворение:

Gold & Wine

За горизонтом диск сгорает нежно.

Алушта, Демерджи и безмятежно.

И я стою, в почти семнадцать, и

смотрю, как альбатрос крылом на части

Все это режет. Я безмерно счастлив,

И Ялта фонари зажгла вдали.

Се – gold & wine. На золоте заката

Массандра херес льет в бокал богато.

Граб с буком охраняют клятвы пар.

И твои губы, влажные от танца,

Так близко, что пора уж целоваться,

и сердце в ребра бьет, как Ринго Стар.

Я не подарок был. Бери Алушту.

Она объемней, четче, потому что

gold не ржавеет. Как и первый раз.

Я этот вечер не забуду, Лена.

Я для тебя прошу у всей Вселенной

Любви. Той, что могла бы быть у нас.

А утром туристический автобус уже увозил тебя куда-то, наверное, в Симфер, в аэропорт. Твоя путевка закончилась, а я и забыл совсем, что ты уезжала сразу после завтрака. Как одна другая девушка из Эстонии два года назад, мое первое в жизни большое чувство. Но я все же успел к автобусу – его двери уже закрылись, и он медленно пятился, выезжая со стоянки. У меня в руке была эта бумажка со стихом, но тебе это было уже неважно. Ты мельком взглянула на меня, на секунду скривила рот, как будто разжевала случайно что-то горькое, а потом улыбаясь, стала махать Ринату, стоявшему тут же. Ринат тоже широко улыбался и махал тебе в ответ. Автобус, наконец, развернулся и еще раз остановился, чтобы на этот раз увезти тебя из «Чайки» без всяких преград. Я обежал его вокруг, и тут наши глаза, наконец, встретились. Я все тянул к тебе эту бумажку, и ты вдруг заплакала и отвернулась. И поэтому последнее, что я видел в окне увозившего тебя навсегда автобуса были твои красивые вьющиеся каштаново-русые волосы. А этот листок я смял и выкинул, хоть и запомнил его, как таблицу умножения.

02.10.1990 Алма-Ата

Вот и Алма-Ата. Смотрю сейчас на наши горы из окна на кухне и думаю, как же нам, алма-атинцам повезло. Они у нас не хуже, чем в Крыму, только очень жаль, что рядом нет моря. Крым вспоминается каждый день, а вот Лена забылась, хоть убей, не могу в деталях воспроизвести ее в памяти. Помню только большие светящиеся глаза, аккуратный нос уточкой, стройную фигуру и красивые каштановые волосы до пояса.

Через месяц с небольшим мне исполняется 17 лет. Впереди у меня – длинная, счастливая и успешная жизнь. У моей страны сейчас довольно трудные времена, но все же преодолимо, мало ли чего не случается на пути? За крутым подъемом будут новые горизонты. Ну и отлично! Значит, мое взросление придется на очень интересное время! Этой последней записью я прощаюсь сегодня со своим дневником и со своим, безо всяких «но», счастливым детством. Даже несмотря на развод родителей, смерти того безымянного мальчика на Иссык-Куле и, конечно, смерти Вовки. Мурашки по коже до сих пор. Поэтому я сказал тогда Абзалу «Бог бык». Будь Господь милосерден и добр, разве бы он допустил такую смерть? Тем более, что Вовка был похож на ангела. И, вместе с тем, как четко я чувствовал чье-то присутствие тогда, на вершине Демерджи!

Завтра мы с мамой принимаем решение, еду ли я в Москву или остаюсь в Алма-Ате. А сегодня я говорю «прощай» своему близкому другу – этому дневнику. И вам, дорогие неизвестные никому пока потомки! И говорю «здравствуй» новой толстой тетради – своей будущей книге стихов. Дневник, последняя моя благодарность тебе – спасибо, что научил меня думать!

***

03.11.2019 Франция, Saint Remi les Chevreuse, поместье «Le Saint Jardin»

Я развожу палитру в ноябре

из Грига и виолончельных стонов.

В нем мой, и всей моей семьи дэрэ.

Я есть гроссмейстер знака Скорпиона.

В нем нет морозной искренности зим

и лета удушающих восторгов,

но мне он больше всех необходим,

Он для меня моя Antico borgo.

Скажи мне, мой ноябрь, «здравствуй, дон!»,

Садись поближе к жаркому камину.

Григ и Сольвейг. Огонь, вино. С’est bon -

Когда твой верный ветер дует в спину.

Сегодня третье ноября 2019 года. С момента описываемых событий в «Дневнике Яса» прошло почти тридцать лет. Прошло? Лучше сказать – промчалось! За окном – яркие, очень яркие краски начала ноября в одном из самых сказочных пригородов Парижа. Как не любить их в таком месте в это время года? Последнюю точку в последней главе первой книги я поставлю сегодня, в уже ставшим мне родным «Le Saint Jardin» в сорока километрах от самой романтичной из всех столиц в этом мире. По соседству со мной Версаль, Рамбуйе, Во-де-Серне, и так далее, одни названия чего стоят. Праздник носоглотки, сказал бы Иосиф Бродский. Если жить все-таки лучше в провинции у моря, а от себя добавлю – и при этом в горах, то заканчивать первую книгу – в Святом Саду. Спасибо, Господь, что привел меня сюда три месяца назад.

Святой Сад – именно так переводится Le Saint Jardin с французского, кто не знает. Эдем, иначе говоря. Как я сюда попал мне и самому не совсем понятно даже сейчас, спустя три месяца с того дня, как я поселился здесь после моих швейцарско-итальянских путешествий-откровений. Но, что я знаю наверняка: я тут из-за своей книги. Где же еще заканчивать свою первую книгу, если она о Боге и пути к нему человека, как не в Святом Саду? Все очень логично. А вот и последний персонаж в этом произведении: Anne-Christine Vouiller, хозяйка дома и сада, и мой ангел-хранитель, которую я видел во сне давным-давно, лет семнадцать назад. Ей, кстати сказать, только что исполнилось шестьдесят, но энергии ее позавидует и двадцатилетняя. Этот ангел совершенно особенной породы: она по воскресеньям не ходит в церковь, что в Сен Реми очень нетипично для женщины ее возраста и национальности – Франция до сих пор все еще очень набожная страна. А вместо того, чтобы по воскресеньям ходить в церковь, она в этот день, как, впрочем, и во все остальные обычно копается в Эдемском саду. Сад для нее, как для меня в детстве космос: и путь, и истина, и жизнь. И церковь заодно. В продолжении этой книги, которое, я надеюсь, обязательно случится, обитателям этого дома и сада и, в первую очередь, его хозяйке будет отведено достаточно места.