Игорь Додонов - «Чёрная мифология». К вопросу о фальсификации истории Второй мировой и Великой Отечественной войн

Объективная составляющая – это то, какой эта война оказалась на деле. Согласитесь, что вне зависимости от намерений Германии, война могла оказаться и превентивной, и агрессивной. Другими словами, речь идёт о намерениях и планах советской стороны, её руководства и военных.

Таким образом, чтобы дать полный ответ на вопрос, какую же войну начал Гитлер ранним июньским утром 1941 года, мы должны рассмотреть планы сторон. Причём, как представляется, не только планы в их завершённом бумажном виде, но и обстановку, в которой они складывались, а также и их воплощение на практике.

С субъективной составляющей, т.е. с германского планирования, и начнём.

Менее чем через два месяца после подписания договора о дружбе и границе (т.е. в ноябре 1939 года) Гитлер отдал армейскому командованию распоряжение рассматривать оккупированную польскую территорию как зону сосредоточения для будущих германских операций (понятно, против кого) [88; 109]. Это была «первая ласточка», говорящая о намерениях Гитлера в отношении СССР.

В 1940 году планы войны с Советской Россией начинают приобретать вполне отчётливые очертания. Воздушная битва за Британию ещё только началась, всего четыре дня назад Гитлером была подписана директива, предусматривавшая вторжение на Британские острова (директива № 16 от 17 июля, известная как план «Морской лев»), а Гитлер 21 июля 1940 года ведёт с Браухичем, главнокомандующим сухопутными силами вермахта, разговор вовсе не о «британской проблеме». Фюрер говорит с ним о Восточной Европе. Беседа ничем не напоминает штабные обсуждения. Гитлер вещает, а Браухич внимает. Содержание тех речей известно: в исторической перспективе Гитлер видел образование новых, зависимых от Германии государств на Украине, в Белоруссии, формирование Балтийской федерации и расширение территориальных пределов Финляндии. Достижение этих целей было возможно лишь при условии расчленения Советского Союза [88;110]. На следующий день подчинённый Браухича, начальник генерального штаба, генерал Гальдер перечислил в дневнике цели, поставленные фюрером:

«Нанести поражение русской армии, оккупировать как можно больше русской территории, защитить Берлин и Силезский индустриальный район от возможных атак с воздуха. Желательно продвинуть наши позиции так далеко на восток, чтобы наши собственные воздушные силы могли разрушить самые важные районы России» [88; 110]

Итак, ещё ничего не было ясно с Англией, а Гитлер уже собирался воевать с Россией.

Тезис Резуна и «резунистов» по этому поводу таков: Гитлер видел исходящую от Сталина угрозу уже тогда, в 1940 году, а потому готовился защищаться. Но, как известно, лучший способ защиты – нападение. Увы, сам Гитлер и опровергает доводы своих «адвокатов» . На том самом совещании с Браухичем он, в частности, заявил:

«Сталин кокетничает с Англией, чтобы удержать её в состоянии войны с нами и связать нас по рукам с целью получить время, чтобы взять себе всё то, что он хочет взять и чего больше взять не удастся, если наступит мир. Он будет заинтересован в том, чтобы не позволить Германии стать слишком сильной…» [28; 271-272].

«Так вот же! Вот! – могут воскликнуть «резунисты».– Чего вы ссылаетесь на эти слова? Они как раз подтверждают то, что Гитлер ждал агрессии со стороны Сталина». И мы ответим: «Да нет, господа. Ошибаетесь. Конкретно эти слова ни о чём таком не говорят. Зато следующая фраза Гитлера говорит совершенно об обратном». Итак, фюрер продолжал:

«Но никаких признаков русской активности в отношении нас нет» [28; 272].

Выходит, в июле 1940 года, когда и началось планирование войны против СССР, Гитлер никакой конкретной угрозы со стороны Советского Союза не видел. Уже одно это ясно свидетельствует о том, что все ссылки на превентивный характер готовящейся войны просто-напросто бессмысленны. Но можно возразить, что это, мол, в 1940 году было, а вот потом…Что бы ни было потом, изначально война задумывалась как агрессивная. Впрочем, что было потом, мы тоже рассмотрим.

А пока вернёмся в июль 1940 года.

31 июля на совещании с генералитетом в Бергхофе фюрер объявил об окончательном своём решении начать войну с Советской Россией.

«Россия – этот тот фактор, – заявил Гитлер, – на который более всего ставит Англия…Но если Россия окажется разбитой, последняя надежда Англии угаснет. Властелином Европы и Балкан станет Германия» [28; 272-273].

И далее:

«Мы не будем нападать на Англию, а разобьём те иллюзии, которые дают Англии волю к сопротивлению. Тогда можно надеяться на изменение её позиции…Подводная и воздушная война может решить исход войны, но это продлится год-два. Надежда Англии – Россия и Америка. Если рухнут надежды на Россию, Америка также отпадёт от Англии, так как разгром России будет иметь следствием невероятное усилие Японии в Восточной Азии» [24; 5].

Сформулировав принципиальное решение воевать с Советами, Гитлер тут же и назначил срок начала войны:

«…В ходе этого столкновения с Россией должно быть покончено. Весной 1941-го (выделено нами – И.Д., В.С.). Чем скорее будет разгромлена Россия, тем лучше. Операция имеет смысл только в том случае, если мы разобьём это государство одним ударом» [28; 273].

Впав в одно из своих экстатических состояний, Гитлер широкими мазками рисовал план будущей кампании, в присущей ему манере мешая военные и политические вопросы: «Уничтожить у России саму волю к жизни. Такова наша цель!» [88; 111]. Немецкие войска одновременно ударят на юге, в направлении Киева, и на севере, в направлении Ленинграда. Достигнув своей цели, обе группировки поворачиваются друг к другу и замыкают кольцо. Северная группировка при этом берёт Москву. Возможна и дополнительная операция по захвату Баку. На Востоке будет сосредоточено 120 дивизий. На Западе останутся 60. В рейх войдут Украина, Белоруссия и три Балтийские республики. К Финляндии отойдёт территория до Белого моря [88; 111].

Такие вот планы. И заметьте, ни слова о советской угрозе, превентивном характере предстоящей войны.

С момента совещания в Бергхофе началась непосредственная работа над планом войны с Советской Россией, который впоследствии получил название «Барбаросса».

К «Барбароссе» мы ещё вернёмся. Сейчас же поговорим подробнее о причинах, которые заставили фюрера готовиться к войне с Россией.

Одним из доводов Резуна и его сторонников является утверждение о том, что Гитлера на войну с СССР могли толкнуть только крайние обстоятельства, каковыми без сомнения, и являлись признаки подготовки СССР к нападению на Германию. Других крайних обстоятельств «резунисты» не видят. Резун постарался в своих книгах набрать массу таких признаков. Однако «почтенный» автор, как представляется, своё видение этих признаков выдаёт за видение Гитлера. А чтобы сомнений в идентичности взглядов не возникло (документов-то, подтверждающих данную идентичность, нет) выставляет «убийственные», с его точки зрения, аргументы: