Карл Марлантес - Маттерхорн [ЛП]

– Это правда, – добавил Фитч. – С картами напряжёнка. Прости. Ещё один дюйм зелёного дилдо. – И быстро продолжил. – Гудвин!

– Да, Джек? – Меллас вздрогнул от фамильярности Гудвина, с какой тот адресовался к командиру роты как к Джеку, особенно принимая во внимание, что это не было его именем. Если бы Фитч обратил внимание, то не спустил бы этого.

– Я хочу, чтобы одна из твоих 'бейсбольных команд' пробралась на южный выступ и собрала сведения о проходе между ним и восточным хребтом. Хочу, чтобы на обратном пути вы взглянули на сбитый вертолёт на Вертолётной горе. Посмотрите, не вынюхивает ли нагулянин поблизости. Два оставшихся взводных командира посылают своих рыжих псов, куда пожелают. – Сказал он, используя сокращённый радиокод для патрулей численностью до отделения.

В круг ворвался Фредриксон, тяжело дыша: 'Он начинает кричать. Линдси засунул ему в рот рубашку. Через несколько минут будет так громко, что не заглушить. Нам придётся резать'.

Меллас посмотрел на Фитча, потом на Шеллера, чей кадык ходил под двойным подбородком. Шеллер потёр рука об руку, словно пытаясь согреть ладони. Фитч сурово смотрел на него, прикрыв нижней губой верхнюю.

– Это нужно сделать, Джим, – тихо сказал Хок.

Фитч кивнул, всё так же глядя на старшего санитара. 'Как ты себя чувствуешь, Шеллер?' Меллас удивился, услышав, что санитара назвали по имени.

– У меня нет катетера, командир, а вводить что-то в уретру, чтобы вычистить пиявку, значит просто всё испортить. Единственное, о чём я думаю, – прорезать пенис с нижней стороны. Два надреза. Определим, где уретра распухла до пиявки. Делаем один надрез выше этого места со стороны мочевого пузыря, чтобы убрать давление. Я попробую сделать так, чтоб он был небольшим. Вставляем в надрез кусок внутривенной трубки, чтобы он не закрылся и чтоб можно было опорожняться, пока его не вывезем. – Шеллер полез в карман и достал свежеотрезанный кусок трубки. – Мне надо будет простерилизовать вот это и расчистить некоторое пространство, чтобы работать, сэр. Можно смазать трубку бацитрацином, чтобы легче проскользнула в надрез.

– Это лишь один надрез, – сказал Фитч.

– Да. Хорошо. – Шеллер сглотнул. – Режем второй раз. Я проколю пиявку, чтобы спустить ей кровь и убить её. Мы же не хотим, чтобы она пошла вверх по каналу. – Он посмотрел на молчаливую группу, понимая, что всё теперь зависит только от него. – Мне поможет Фредриксон. Фишеру будет легче, если это будет санитар, к которому он привык.

Хмурый Хок выглядел удовлетворённым. Басс посмотрел на Шеллера, а потом на командира без всяких эмоций на лице.

– Ладно, санитар, действуй, – Фитч говорил решительно, без тени сомнений. Он повернулся к Хоку: 'Тэд, сходи наверх и скажи парням перетащить Фишера, сюда, вниз'.

Ничего не говоря, Шеллер отошёл и полез в палатку КП. Он начал её освобождать. Остальные, исключая Мелласа, Хока, Фитча и Кэссиди, разошлись по позициям.

Вся гора хранила молчание, сто процентов начеку, что случалось на закате и на рассвете. Меллас видел, как Фредриксон и Линдси разговаривают с Фишером и переносят его с посадочной площадки на носилках, сделанных из плащ-палатки и двух-трёх сучьев. Фишер вдруг вскрикнул, и Линдси тихонько выругался. Хок, шедший рядом с носилками, быстро заглушил крик Фишера, зажав ему рот ладонью. Меллас пошёл рядом и подумал, что лучше ничего не говорить.

Достигнув маленькой палатки КП, они внесли Фишера внутрь. Шеллер раскладывал инструменты и зажигал свечи. Фредриксон снял с Фишера грязные штаны и аккуратно сложил. У палатки два радиста приникли к своим рациям, а Фитч старался сделать вход в палатку светонепроницаемым. Хок и Кэссиди сидели на земле и тихонько переговаривались.

Внутри палатки Фредриксон смотрел на Шеллера, чей подбородок слегка дрожал под слоем жира. Фишер корчился от боли и пытался не кричать. Фредриксон пролез Фишеру за спину и положил его голову себе между колен. Потом, наклоняясь вперёд, всем весом навалился руками на плечи Фишера. Свечи мерцали на сквозняке, отбрасывая тени на ниспадающие плащ-палатки.

– Всё будет хорошо, Фишер, – прошептал Фредриксон, склонившись к лицу Фишера. – Всё будет хорошо.

– Ох, мать его так, Док! Останови боль!

– Всё будет хорошо.

Фредриксон напряжённо смотрел на Шеллера, желая, чтобы тот уже начал. Старший санитар закончил смазывать трубку, переложил её в левую руку и глянул на Фредриксона. Он взял маленький нож в правую руку, локтями раздвинул Фишеру ноги и вполз между ними. Он снова взглянул на Фредриксона. С тоской на лице, он почти беззвучно произнёс: 'Не знаю, прав ли я'.

Фредриксон ободряюще кивнул. 'Делай! – так же беззвучно ответил он. – Давай!'

Фишер снова застонал и выгнулся назад, оторвав свой мочевой пузырь и почки от земли. Старший санитар поднёс нож к пламени свечи. Затем капнул на него спиртом. Спирт слабо зашипел, запах алкоголя наполнил палатку. Он поднял и прижал пенис к животу Фишера. Даже такое нажатие заставило Фишера вскрикнуть.

Фредриксон всем телом навис над лицом Фишера, заставляя молчать и удерживая его плечи и руки.

Шеллер вонзил лезвие в пенис Фишера. Фишер закричал, но Фредриксон своим весом старался сдержать его метания. Обдав Шеллеру руки и грудь, кровь и моча заструились по лезвию ножа. Вдоль гладкого лезвия Шеллер вставил временный катетер в разрез и быстро выдернул нож. Моча побежала по катетеру, заливая Фишеру ляжки и пах, наполнила палатку горячим запахом, полилась в грязь, залила нейлоновые подстёжки плащ-палаток под телом Фишера.

– Чёрт подери, чёрт подери! Ох, мать же твою так! – кричал Фишер, но каждое 'мать твою' звучало слабее предыдущего по мере того, как слабел напор истекающей мочи, покуда не осталось лишь неровное дыхание Фишера да тяжёлые вздохи Фредриксона и Шеллера.

Фишер прервал молчание: 'Что бы я сказал, если б это было кино?'

Фредриксон замотал головой и выдавил смешок: 'Дерьмо, Фишер', – сказал он. Шеллер, всё ещё тяжело дыша, просто кивнул Фишеру.

Фишер поморщился и сделал нетвёрдый вдох. Он задержал воздух, затем разом выдохнул и, повернув голову на бок, поглядел на земляной пол палатки: 'Ну и бардак'.

Шеллер кивнул: 'Да, бардак изрядный', – сказал он. Его всего залило кровью и мочой. Он бросил быстрый взгляд на Фредриксона, который в ответ едва заметно кивнул. Затем Фредриксон внезапно всем телом навалился на Фишера. Старший санинструктор застал Фишера врасплох и быстро проткнул пенис снова, на сей раз чтобы проколоть пиявку и убить её.

Фишер взбрыкнул бёдрами вверх и заорал: 'Господи боже, санитар, какого дьявола?' Фредриксон удерживал его почти всем телом, чтобы не двигался.

– Прости, – сказал Шеллер. Кровь из разбухшей пиявки стекала по плоскости ножа. Он вытащил нож и глубоко вздохнул. Тёмная кровь сочилась из второго разреза, смешиваясь с более светлой кровью и мочой из первого.