Карл Марлантес - Маттерхорн [ЛП]

Вокруг Мелласа хребты и вершины ясно возвышались на фоне светлеющего неба. Джунгли в долине внизу ничем не отличались от джунглей, в которые он окунулся здесь впервые: молчаливые, серо-зелёные, одновременно и древние, и вечно юные. Но в них больше не было тайны. В них текут реки, которые он переходил вброд и в которых сражался. В них стоят холмы, подходы к которым и чьи контуры он изучил до мельчайших подробностей; растут бамбуковые чащи, которые, порубленные и поваленные, уже снова начинают подниматься. И в них есть тропа, которая уже начинает зарастать и скоро исчезнет совсем. Наступил ещё один обычный день в мире фактов. Но он был другим, потому что тайна уже была приоткрыта и Меллас смотрел на вещи по-другому.

Он остановился у КП справиться о Джексоне. Фитч сказал, что тот был ещё жив.

Четыре 'Фантома' проревели над вершиной, сотрясая рассвет шумом; заработала и артиллерия в долине к северо-западу. 'Это подготовка для 'Летящей обители-килоу', – пробурчал Фитч, не обращаясь ни к кому в особенности. Вскоре четыре вертолёта СН-46 показались в долине к северу. На КП все слушали частоту 'килоу' и слышали, как командир ведущего взвода доложил, что зона высадки десанта свободна от противника.

– Гуки улепётывают, – объявил Поллак. Все улыбнулись. Меллас, тем не менее, догадался, что задача 'кило' будет состоять в том, чтобы оседлать пути отхода. Дел у них окажется невпроворот.

К ним присоединился Хок, и Фитч пустил свой кофе по кругу. Они решили устроить новую зону высадки между Маттерхорном и Вертолётной горой, подальше от глаз наблюдателей СВА, чтобы эвакуировать ходячих раненых, таких как Меллас. Меллас передал взвод Шулеру, ему помогли спуститься на новую площадку, где он и свалился.

Он лежал там в полузабытьи. В его мозгу проплывала Анна, и он просыпался, чтобы почувствовать невидимое солнце на лице или прохладный туман – и пустоту и тоску по ней, каких никогда не испытывал. Но он понимал, что бесполезно мечтать о том, чтобы восстановить отношения, то есть в любом случае, впереди предстояли ещё целые месяцы. Есть в Сиднее белые девушки. Круглоглазые. Может быть, он отправится в глушь. Не тихую ферму с овцами. Может быть, он там влюбится. Может быть, спасёт свой глаз. Всё казалось частью круга, когда он смотрел в серую пустоту над собой и слышал плеск далёких волн на тёплом берегу, чувствовал, как солнце поднимает вверх его тело, подобно испаряющейся дождевой воде.

Потом он вспомнил о мече Ванкувера, который до сих пор оставался в блиндаже КП на Вертолётной горе. Для верности он взял с собой двоих ходячих раненых.

В маленьком блиндаже Стивенс стоял на дежурстве. Рабочая команда как раз заканчивала блиндаж побольше для группы КП. Меллас видел, как полковник и Третий разговаривают с Бэйнфордом, поглядывая на что-то к северу, развернув карты. Он кивнул Стивенсу во мрак, пробрался в угол и вытащил меч.

– Это твоё, Меллас? – с удивлением спросил Стивенс.

Меллас долго смотрел на него. 'Я не знаю, – наконец, сказал он. – Я на самом деле не знаю'.

– Угу. Тогда ладно, – сказал Стивенс. – Вы, парни, вчера проделали нелёгкую работу.

Глядя на Стивенса одним глазом, Меллас подумал, что принимал способность видеть за что-то само собой разумеющееся. Теперь же одним глазом он видел Стивенса по-другому. Он не мог сердиться на Стивенса за замечание. Стивенс был просто Стивенсом, винтиком в механизме, и старался быть любезным. И Меллас был просто Мелласом, другим винтиком, и решил не злиться. Ему не очень нравилось быть винтиком, но так уж вышло. Он улыбнулся своему внутреннему диалогу. 'Спасибо', – сказал Меллас.

Он вернулся на площадку и уснул, положив меч рядом с собой.

Кто-то пинал его по ботинку. Меллас открыл здоровый глаз. Его охватил страшный гнев за беспокойство. Это был Маккарти. Рота 'альфа' извивалась через маленькую посадочную площадку. 'Просыпайся, глупый ублюдок, – сказал Маккарти. – У меня вечность ушла на то, чтоб отыскать тебя с этой твоей грёбаной повязкой на лице'.

Меллас, улыбаясь, снизу протянул руку Маккарти. Радист Маккарти нетерпеливо курил. 'Куда это вы, блин, направляетесь?' – спросил Меллас.

– На запад. Второй батальон двадцать четвёртого полка занял блокирующую позицию на оси долины со стороны Лаоса. Мы будем молотом. Рота 'чарли' прямо сейчас двигается от нас с севера. Сегодня они вас выведут. – Он помолчал. – Хреново вам пришлось, ребята, а?

– Угу, – согласился Меллас. – Хотя ничего необычного. 'Незначительные потери' – так, я думаю, скажут об этом на родине. Всё, что нужно, – это доложить о заварухе как о батальонной операции, и потерянный процент снизится до ничтожного. Кто будет удерживать Маттерхорн?

– Тебе-то какое дело? Ты будешь кататься на борту 'Убежища', прельщая круглоглазых сестричек. Может, мы ещё устроим 'загадочный тур', когда закончится эта грёбаная операция.

– Кто удерживает грёбаный Маттерхорн? – допытывался Меллас, приподнявшись на локтях, его здоровый глаз задёргался.

Маккарти пожал плечами. 'Никто', – сказал он.

Меллас откинулся на землю и уставился в небо. Никто. Наконец, он сказал: 'Будь осторожен, Мак'.

– Не беспокойся обо мне, – сказал Маккарти.

Меллас посмотрел на него. Оба знали, что Маккарти днём предстоит идти в бой, а Мелласу – в тот же день покинуть всё это. Свершился ещё один поворот круга, ещё один утомительный, судорожный цикл, при котором если не Меллас, то будет Маккарти, а если не Маккарти, то кто-нибудь другой, подобный Маккарти, – снова и снова, подобно отражениям в зеркалах парикмахерской: всё глубже и глубже, всё меньше и меньше, искривлённые временем и расстоянием до неузнаваемости, но всегда повторяющиеся, всегда одни и те же. Меллас подумал, что если разбить одно из этих зеркал, что мука прекратится, и его оставят в покое, и он сможет уснуть. Но зеркала – это только мысли, иллюзии. В реальности был Маккарти, с приятельским лицом стоявший над ним, его радист, нетерпеливо жаждущий отправляться уже в путь, потому что придётся прибавить скорости, чтобы нагнать взвод.

– Удачи, – сказал Меллас.

Маккарти помахал рукой и потащился за своим радистом. Он обернулся и снова помахал. А Меллас думал: 'Только не погибни, чёрт тебя подери, только не дай им себя убить'.

Санитарный вертолёт летел на восток. Он миновал белый пляж и полетел над Южно-Китайским морем. Наконец, внизу появилось белое судно с большими красными крестами на надстройке и корпусе. Вертушка, хлопая лопастями по воздуху, задрала нос и села на палубу. Внутрь лезли санитары и вон выносили на носилках раненых. Медсестра держала в руках список на планшете, сверяя санитарные бирки и раны. Она быстро сортировала раненых по группам. Тяжелораненых относили в сторону, в то время как у легкораненых забирали оружие, снимали с них ботинки и одежду и быстро уносили внутрь корабля.