Карл Марлантес - Маттерхорн [ЛП]

– Как ты, братишка? – спросил Китаец у Мэллори, меняя тему. Он наклонился вперёд и глянул из-за груди Паркера.

– Болит охренительно, Китаец. Вы должны помочь мне выбраться из леса.

– Мы должны вытащить всех братьев из леса, – сказал Китаец, повышая голос. Он презирал Мэллори, ему хотелось тряхнуть Мэллори за шиворот и сказать, чтобы вёл себя как человек, но он также видел хороший повод, когда с ним сталкивался. 'Продолжай стонать, дружочек Мэллори', – думал он.

– Так ты, значит, ничего не собираешься делать с Кэссиди за то, что ударил Мэллори? – спросил Паркер. Он следил за москитом, сосущим кровь из его руки.

– Потому что я собираюсь кое-что предпринять. Но только когда придёт время. – Китаец шлёпнул москита на лице.

Паркер большим пальцем раздавил москита на руке, брызнув кровью по коже. 'Кровь, Китаец'.

– Когда придёт время.

– Сегодня ночью.

– Нет.

– Пошли, парень, – зло бросил Паркер Мэллори. Он встал и шлёпнул ещё нескольких москитов, мельтешивших перед лицом. – Лучше вернуться, пока Басс со Студентом не обнаружили, что нас нет на месте.

В тишине Китаец слышал проигрыватель Джексона. Джексон. Если б можно было объединиться с Джексоном, поручив тому организовать братьев в лесу, то тогда б он вернулся в тыл и подыскал 'джексонов' для других рот. Чувак, да с такой организацией они пригнали бы даже грёбаные танки братишкам на родине.

Темень рассеялась, сняв полную боевую готовность, и Джексон занялся укладкой рюкзака. Он видел, как Китаец подошёл к Паркеру и Бройеру и совершил с ними ритуал приветствия. Потом он увидел, что Китаец направился к нему.

Китаец опустился на корточки рядом. Джексон вставил лямку на место. 'Мы только и делаем, парень, что складываем, блядь, и раскладываем, – сказал Китаец. – Если б я столько складывал дома, я б уже давно стал настоящим путешественником'.

Джексон улыбнулся, но ничего не сказал.

– Где твой дом, парень?

– В Кливленде.

– О-гай-о.

– Угу. О-гай-о.

– Ты когда-нибудь ловил кайф?

– Один раз. В Сан-Диего. У сестрички была марихуана.

– Эта гадость не годится для чёрного человека.

– Мне говорили, что она не годится для всякого. – Джексон вздохнул, заглянув на полгода в прошлое и не увидя там ничего кроме крошечной тёмной квартирки, паршивой красной лава-лампы, зловещего света, от которого расплывчатая картинка девушки в сари с узором 'пейсли' светилась шартрезом, – и Кайелы. Господи. Милая Кайела Вид. Он вернулся к войне. – Хотя где-то даже прикольно.

– Да. Вот в чём проблема. Грёбаные британцы поработили миллиона жёлтых людей из-за опиума.

– Ни один британец не подкинул мне дерьма. Я получил его от братишки.

– Да, да. И тот братишки не сделал нам хорошо, приятель. Он сделал нам нехорошо. Вот мусульмане, они не любят наркотики. И они правы. Наркотики закабалили миллионы жёлтых людей и красных людей в придачу.

– Китаец, я не хочу болтать о политике. Я устал и должен вести войну на пустой желудок.

– Правильно. Войну против смуглых людей. Джеймс Радо говорит, что призыв – это когда белые люди посылают чёрных людей воевать с жёлтыми людьми, чтобы защитить страну, которую они украли у красных людей. Ни одного чёрного не должны заставлять воевать для защиты расистского правительства. Пункт шестой из десяти в программе 'Чёрных пантер'.

– Чем ещё хорошим вы, друзья-террористы из Окленда, занимаетесь кроме того, что зарабатываете деньги написанием книг? 'Душа на льду'. Говно-о-о. Что-то я не вижу здесь ни одной храброжопой пантеры.

– В том-то и дело. Их здесь нет, чтобы не участвовать в войне белых.

Вся ярость Джексона, загнанного в безвыходное положение, выплеснулась наружу: 'Они не ведут войну чёрных людей. Вот её-то они и не ведут. Они просто мутят воду. Как и ты. Не нужно мне этого дерьма, Китаец. Оно мне ни к чему. – Джексон помолчал. – Ты знаешь, кто на самом деле воюет в войне чёрных? Я тебе скажу, кто. Это маленькая девчушка из Литтл-Рока, которая идёт в школу в красивом платьице и перепугана до усёра. У неё нет никакого оружия, но фотография, на которой она проходит меж федеральными приставами, пробирает до самого сердца. Это студенты, убитые за то, что регистрировали избирателей. Да, белые студенты. Это такие люди как Моз Райт. – Он помолчал. – Руку даю на отсечение, ты не имеешь ни малейшего понятия, кто такой Моз Райт, ведь так, мистер История Чёрных?'

Китаец с отвращением развёл руками: 'Ладно-ладно. Это ты у нас проповедник. Вот и скажи мне, кто такой Моз Райт'.

– Слышал ли ты об Эмметте Тилле?

– А ты как думаешь?

– Ну, так вот. Мне было семь, и я видел это раздувшееся лицо с вытекшим глазом в журнале 'Эбони', и я никогда, никогда не забуду того лица. Но я-то не живу в Миссисипи. И ты не живёшь в Миссисипи. Моз Райт, он дядя Эмметта Тилла, и он живёт в Миссисипи, где тебя вешают на дереве, отрезав яйца, а потом бросают в реку, привязав к мёртвой чёрной шее железные лопасти от веялки. Если ты выступил против этой срани в Миссисипи, считай, ты уже покойник. Но Моз Райт, у которого ни образования, ни денег, ничего кроме сердца, он идёт на суд над теми ублюдками, что убили Эмметта Тилла, суд как всегда мошеннический, и говорит: 'Вон там!' И показывает пальцем на убийц. Именно там, в белом здании суда. 'Вон там!' Именно там, понимая, что он будет следующий, к кому они придут, что он один и что помощи от закона ждать не приходится.

– Угу, дерьмо, приятель, – Китаец на секунду остановился, затем продолжил, – Только те два белых, они-то открутились. Они сегодня бегают себе на свободе. Они даже делают деньги на том, что рассказывают об этом. Они рассказывают белому журналу, что совершили убийство, и это печатается по всей стране, и они по-прежнему не наказаны.

– Пусть так. Но сейчас уже каждый знает и видит насквозь. Сейчас над тем грёбаным окружным зданием суда уже сияет свет. Он засиял над всей грёбаной страной. А почему? Почему сейчас? Из-за того маленького чёрного человечка и его указующего перста.

– И что же ты делаешь, чёрный парень? Они ведь отвертелись. А ты просто хочешь дать этому дерьму сойти с рук? Ничего не сделаешь?

– Что же я должен делать?

– Можешь начать хотя бы с протестов против того, как этот грёбаный расистский корпус морской пехоты здесь управляется. У нас есть братья, не получившие отпуск. У нас есть блядские расисты-ковбои, которые на виду у всех кастрируют нашего брата Паркера, и тот же беложопый бьёт другого нашего брата по зубам вонючим пулемётом, а ты, ты вступаешь в ряды руководства. Ты сам часть грёбаной проблемы, чувак.

– А мне кажется, что белые парни мучаются и гибнут так же, как и чёрные парни, – сказал Джексон, стараясь держать себя в руках. – У белых так же нет еды, как и у братьев. Нас здесь один на двенадцать, как и на родине.