Карл Марлантес - Маттерхорн [ЛП]

– Сколько офицеров в полку из братьев?

– Один.

– И ты не считаешь, что это расизм? – спросил Китаец.

– Как же братьям стать офицерами, если они не командуют отделениями?

– Как братьям стать свободными, если они не выступают сообща?

Джексон посмотрел в глаза Китайцу, и Китаец не отвёл взгляда.

Меллас и Гамильтон слишком устали, чтобы ставить палатку, поэтому всю ночь лежали в неглубоком окопе, прижавшись друг к другу. Лил дождь. Им было всё равно. Постепенно дождь заполнил окоп водой. Мелласу снилось, что он в ванне, а горячая вода закончилась. Он не хотел вылезать, потому что вне ванны было холоднее. Как бы издалека он услышал испуганный голос Гамильтона: 'Чёрт побери, лейтенант, вам надо встать и шевелиться. Пожалуйста, сэр, встаньте и двигайтесь!'

Гамильтон поднял Мелласа на ноги. Меллас, оцепенев от переохлаждения, медленно зашевелился. Мир вокруг него: тёмный лес, винтовка, дождь, Гамильтон – казался бессвязным, размытым. Гамильтон скакал вокруг, хватал его в охапку, поворачивал, и оба они словно исполняли какой-то зловещий танец.

Тело Мелласа ответило. Стало вырабатывать тепло. Мозг прояснился. Он побрёл проверять линии, понимая, что Гамильтон, судя по всему, спас ему жизнь.

Кэссиди лежал в темноте и прислушивался к глубокому ровному дыханию лейтенанта Хока. Он подумал о том, что предостережение лейтенанта Мелласа, вероятно, спасло нескольких парней от переохлаждения. Он улыбнулся. Он мог бы войти в историю морской пехоты единственным ротным комендор-сержантом, потерявшим людей, которые окоченели насмерть в джунглях.

Он посмотрел на часы. 04:38. У себя дома он бы уже готовил потихоньку завтрак, стараясь не побеспокоить Марту и ребёнка перед тем, как выскользнуть за дверь. Он бы включил двигатель и, глядя на темнеющий дом, дал бы ему немного прогреться. Наверное, осмотрел бы хрустящую накрахмаленную форму и ботинки или туфли, которые надраивал предыдущим вечером, а потом кинул бы последний взгляд на дом и уехал. Немногие чувства позволял себе Кэссиди, они касались либо того, что он открыто мог выразить морской пехоте, либо были слишком интимны, подобно чувству к семье, и возникали только в спокойные мгновения, когда он был один, ожидая, когда прогреется двигатель, или просыпаясь в темноте и лёжа очень тихо. Кэссиди понимал, что ему повезло, что он женился на Марте, потому что она никогда не попросит его выбирать между семьёй и морской пехотой. Если б заставили выбирать его, он бы выбрал семью. Но при этом бы колебался.

Эти чувства к морской пехоте и явились причиной того, что Кэссиди был так глубого уязвлён, когда обнаружил, что чека на одной из его гранат разогнута. Сила тяжести могла невзначай сорвать гранату с чеки, и граната бы взорвалась. В то утро, выдвигаясь вместе с ротой, Кэссиди делал вид, что ничего не произошло, но был встревожен и чувствовал себя одиноким.

Шёл пятый день без еды, и рота, спускаясь с гор в долину, двигалась в каком-то оцепенении. Воздух давил, словно полотенце в парной. На скалах руки горели от верёвок. Когда они спустились в более тёплый воздух, тело Вилльямса стало разлагаться быстрее, и из плащ-палатки уже начала капать какая-то жидкость. С его рук сходила кожа. Ноги распухли в ботинках. Он вонял. Мухи изводили нёсших его ребят.

С ногами у Хиппи стало хуже. Он вынул шнурки из ботинок, чтобы приспособиться к распуханию. Он шёл как лунатик. Про себя бормотал: 'А сейчас ты сделаешь шаг?' – и делал шаг. Как дух на исковерканных ногах, он час за часом повторял процедуру.

Мелласу словно не хватало воздуха. Его тошнило, но блевать было нечем. Одежда прилипла к телу как пищевая плёнка. У всех нарушился водно-солевой баланс, и он беспокоился о том, что может случиться тепловой удар.

Они достигли долины, где стремительный поток белой от пены воды размыл почву джунглей до голых камней. Меллас решил идти по воде. Скорость сейчас решала всё. Полковник Симпсон в последние два дня вызывал Фитча каждые полчаса и настаивал, что ему 'крайне необходимо' достичь контрольной точки 'эхо' к 12:00 пополудни. Эти слова, словно бесконечная песня, крутились в голове Мелласа. Вам крайне необходимо достичь контрольной точки 'эхо' к 12:00 пополудни. Безопасность пошла прахом. Возможно, окажись морпехи в беде, они бы не смогли сообщить об этом по рации. Они свернули на восток и порою шли по грудь в быстрой воде. Пенисы съёжились в комочек, мошонки упрятали яички глубоко в тело. Руки, несущие оружие над водой, изнемогали. Фитч приказал Релснику не отвечать. На передачу уходило гораздо больше энергии, чем на приём. По правде говоря, в роте оставалась всего пара аккумуляторов, у которых ещё был шанс связаться с другим подразделением в случае, если рота вляпается в дерьмо.

Меллас отказался от безопасности. Он стянул фланги, шедшие в джунглях по обоим берегам реки, и повёл роту прямо вниз по руслу; Ванкувер встал в голове, Меллас – за ним.

Время от времени кто-нибудь падал. Поток тут же всасывал человека в себя, тяжёлый рюкзак и оружие тянули вниз, покуда товарищи не добирались до него и не помогали подняться на ноги. Один раз в воду упал Поллини. Меллас как раз оглянулся назад на колонну и увидел, как Поллини промахнулся мимо протянутой руки Кортелла и плюхнулся спиной в воду. Он просто молчал и смотрел, как и все остальные. Потом сбросил свой рюкзак на берег и, держась за руку Гамильтона, пошёл на середину реки, крича остальным составить живую цепь. Но они двигались недостаточно быстро. Поллини пронёсся мимо как курьерский поезд, летящий на зелёный свет. Меллас видел, как он вынырнул на середине, на самой глубине и стремнине, и заколыхался вниз по течению. Каска колотилась о камни, спасая череп от раскалывания. Меллас смотрел, как он уплывает, и уже думал, что видит его в последний раз, но тут Поллини наскочил на большой валун, и тот отбросил его на мелководье.

Поллини просто лежал. Он был слишком далеко, и Меллас мог определить, дышит он или нет. Парни, которые вместе с Мелласом пытались дотянуться до него в живой цепочке, в изнеможении вернулись назад. Никому не хотелось преодолевать расстояние, чтобы добраться до него. Меллас лениво подумал, не пристрелить ли его, чтобы уж наверняка увериться, что он мёртв. Тут Поллини пошевелился. Он приподнялся на локти и колени и долго оставался в таком положении, заметно отдуваясь; вода стекала с его груди. Потом он кое-как встал на ноги, ухмыльнулся и помахал рукой.

Гамильтон поднял воображаемый бокал и сказал: 'За тебя, Недолёт!'

Поллини подбросил рюкзак на спине и, ухмыляясь, с плеском направился к колонне. Меллас прошептал: 'Недолёт, ну и здоров же ты, приятель'.

***

Река повернула не в том направлении. Меллас и Ванкувер забрались на обрывистый южный берег и оказались перед густыми зарослями слоновой травы и бамбука. Меллас всерьёз подумал о том, чтобы следовать по течению реки. Так было бы гораздо легче. Но они с Ванкувером, размахивая мачете, углубились в переплетение стеблей. Взвод устало выбрался из воды и последовал за ними в сырую духовку. Парящее полотенце воздуха душило своими складками.