Максим Сбойчаков - В бой роковой... [документальная повесть]

— Новые аресты в городе, — объявила она.

Все затихли.

Молча пили чай, потом приглушенно запели любимую «Варшавянку». Запевал хозяин, у него хороший голос, все потихоньку подхватывали. Необыкновенно трогательно звучала песня в деревянном домике с наглухо закрытыми ставнями. Николай Евменьевич, подпевая, думал о семье Петровых, мужественно идущей навстречу суровой судьбе.

Затем друзья удалились в отведенную Сапрыгину комнату и проговорили почти всю ночь. Не обычные у них возникали воспоминания, не те, что присущи встречам после долгой разлуки. Это были воспоминания, обращенные в сегодняшний день. Из того, что уже давно прошло, они старались извлечь пригодное для настоящего времени.

Александр Карпович Петров, или, как его звали близкие, Саня, можно сказать, подростком приобщился к подпольной работе. Он жил тогда в Казани, поступил на пороховой завод, где работал сторожем его отец. Вскоре познакомился со своим тезкой Стопани. Александр Митрофанович, ставший впоследствии соратником Ленина, и поспособствовал Сане Петрову сдать экзамены в городское училище, приобщил его сначала к чтению художественной литературы, а потом и запретной. От тезки Саня узнал, что в Казани действовал замечательный революционер Николай Евграфович Федосеев, создавший целую сеть марксистских кружков. В одном из них состоял студент Владимир Ульянов, брата которого за покушение на царя повесили. Полиция потом разгромила эти первые в России марксистские кружки.

Идея возрождения федосеевских кружков увлекла Саню Петрова. Вскоре вокруг него сгруппировалось до 50 молодых рабочих. В ту пору Саня подружился и с гимназистом Колей Сапрыгиным, вовлек его в рабочий кружок. Родом тот из Брянска, с четырех лет остался без отца, приехал в Казань, к брату, и стал там учиться.

Полиция тогда прервала их совместную деятельность. Почувствовав угрозу, Стопани отбыл в Ярославль, а Сане перед отъездом посоветовал скрыться в Нижнем Новгороде. Жаль, конечно, оставлять родной город, расставаться со школой, но никуда не денешься — надо.

Опыт федосеевских кружков помог Петрову развернуться и на новом месте. Став рабочим Курбатовского завода, он создал там марксистский кружок. Хороших друзей нашел среди нижегородцев — Петра Заломова, Александра Замошникова, мать которого стала прообразом героини горьковского романа «Мать». Немало приобрел других верных товарищей по борьбе.

Неизгладимый след оставили встречи с писателями Короленко, Горьким, у которых Саня бывал на квартире. Алексей Максимович пытливо расспрашивал его, в чем он, Петров, видит свое призвание, какие у него планы на будущее. Саня поколебался и все же высказал самое сокровенное: хочет попытаться написать что-нибудь из жизни рабочих. Горький предложил свою помощь.

К сожалению, написать Петрову ничего не удалось. Работа в кружках, связь с Казанью и Ярославлем отнимали много времени. А тут арест. Докопалась полиция, бросила в тюрьму «по казанскому делу». Два года тянулось следствие, к казанскому делу прибавили еще и нижегородское.

В январскую стужу девяносто восьмого года Петрова по этапу отправляли на север... В Архангельске устроился слесарем на одном из пригородных деревообрабатывающих заводов Маймаксы. Быстро подобрал надежных рабочих и начал с ними заниматься, а затем и выпускать листовки. Активной его помощницей стала молоденькая работница Шура — сероглазая, с толстой светлой косой. Снежинкой прозвал ее Александр. Прозвал за то, что она была беленькой и ходила легко, словно порхая.

Ее веселость, граничащая с детским озорством, исключала всякие подозрения со стороны полиции. На 23-летнего Александра она сначала смотрела, как на старика. Возможно, потому, что у него были усы и борода, закрывавшие щеки. Потом привыкла. Полюбили друг друга.

Для Петрова Архангельск стал второй родиной. И не потому только, что обрел здесь личное счастье. В этом городе он совершил самое значительное во всей своей подпольной жизни.

Не забыть тот день, когда надежный человек привез из Ярославля, где находился Северный комитет РСДРП, несколько экземпляров «Искры». Замечательная газета, первая русская, марксистская, с многообещающим поэтическим девизом: «Из искры возгорится пламя».

Колония ссыльных торжествовала. Подпольщики развернули пропаганду материалов «Искры». Но этим далеко не исчерпывалась задача ссыльных. Куда важнее другое — организовать транспортировку газеты. Для колонии это не новый вопрос. О нем думали еще тогда, когда определилось, что газета будет выходить за рубежом. Именно с этой целью Петров, будучи ссыльным, с разрешения властей целый сезон плавал в Норвегию машинистом торгового судна. Изучив возможность провоза «Искры» по этому пути, он твердо заявил:

— Вполне подходит. И лучше всего через норвежский порт Вардэ, откуда вывозятся сельдь и рыбий жир.

Ленин поддержал этот вариант. Редакция «Искры» сообщала из-за границы, что если архангельский путь устроится, то за ней дело не станет. Несколько позже Владимир Ильич определял всю важность намеченного предприятия: «Вообще весь гвоздь нашего дела теперь — перевозка, перевозка и перевозка. Кто хочет нам помочь, пусть всецело наляжет на это» [6] Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 46, с. 115. .

На пароходы, курсировавшие в Норвегию, Архангельский партийный комитет устроил своих людей. Газету прятали за корабельной обшивкой, в бункерах с каменным углем, в ящиках для цепи якоря. Однако это было связано с большим риском.

Поэтому разработали и другой вариант — транспортировку с помощью недавно созданного кооперативного общества. Оно должно было начать торговлю рыбьим жиром, закупая его в Вардэ и доставляя своим транспортом. Приобрести пароход рабочее общество оказалось не в состоянии, но парусник ему был под силу. Команду укомплектовали из подпольщиков, нашелся и опытный капитан, уже ходивший в заграничное плавание.

Одновременно с подбором людей решали технический вопрос — как укрыть газету от полицейских ищеек. По предложению Петрова распаяли шов одной из бочек, в которых перевозили жир, приварили внутри «карман». Ощупав его, Александр Карпович довольно погладил бороду. Теперь сюда можно класть газету, закупорив «карман», перед тем как наполнять бочку жиром. Надежное укрытие! Руководитель политссыльных Н. В. Романов похвалил Петрова за выдумку.

— Конечно, не такой транспортировки достойна «Искра», — с грустью сказал он. — Да что поделаешь, коль царизм считает ее своим грозным врагом.

Быстро оборудовали с десяток бочек, и судно-парусник пошло в первый рейс. С каким нетерпением ждало подполье его возвращения, сколько тревог и волнений было пережито! И как же велика была радость, когда узнали, что все прошло успешно! Освободившись от груза, парусник снова устремился в Норвегию, а в Ярославль повезли ленинскую «Искру», откуда она пойдет по северным губерниям и дальше — на восток, запад, юг. Читателям и в голову не придет, какое необыкновенное путешествие совершает газета в бочках с рыбьим жиром.