Максим Сбойчаков - В бой роковой... [документальная повесть]

— Насчет геройства, Сергей, не будем. Вот когда в атаку на них ринемся, тогда проявим геройство. А тут сквозь колючую проволоку продирались. На брюхе. Еще двое моряков со мной бежали — Семен Мальчевский и Леонид Кириченко. С одним топором на всех, по три галеты на каждого и с одной коробкой спичек. Темной ночью, дождь со снегом шел. Прорубили проволоку и к лодке, которую днем приметили. Штормило, правда, здорово, но мы ж моряки, не зря пели: «Будет буря, мы поспорим!» И поспорили, добрались до материка и лесом — к городу. Вот и все.

— Ну, а как там, на Мудьюге?

— Мудьюга нет, есть «остров смерти». Так именуют его заключенные.

К уже известным страшным картинам Анисим прибавил новые. Охраняют Мудьюг французы. Их матерый контрразведчик Бо часто приезжает инспектировать. Свирепствует. Говорит, приехал в Россию, чтобы вернуть захваченную большевиками фабрику, и для этого не останавливается ни перед чем. На выбившихся из сил и заболевших кричит: «Симулянты! Видел я и не таких во Франции». И бьет плеткой. Устроил карцер — холодную яму, куда бросают за малейшую провинность на несколько дней. Заключенные нашли бочку тухлой воблы и варят ее в бараках, задыхаясь от зловония. Без спроса пальцем не шевельни. Только и слышишь: «За это расстрел», «За то расстрел».

Больше всего охранники издеваются над советскими руководителями. Постоянно бьют и наказывают Стрелкова, Гуляева, Левачева, Поскакухипа, стремятся сломить их волю.

— А куда ж твои товарищи подевались, Анисим Иванович? — спросил Сергей.

— У них тут, в Архангельске, друзья, матросы. Надеются, что помогут.

— И ты не спросил адреса?

— Нет. Называли фамилии... Один — Изюмов, а второй... — Вельможный потер лоб пальцами: — Не вспомню.

— Ладно, попробуем разыскать.

Закемовский и Дорогобузов ознакомили Вельможного с первыми шагами подпольной работы. Тот оживился:

— Ну, товарищи, вы уже по геройской тропе идете!

Утром Сергей отправился на почту за час до начала работы. Рассчитывал, что сюда заскочит Склепин, недавно перебравшийся из полка в штаб войск. Что-то у него важное, раз хотел встретиться. Иван Михайлович действительно явился, на всякий случай, не зная об освобождении Сергея, и обрадовался встрече с ним, крепко сжал ему руку.

Отошли в сторону. Иван шепотом, торопливо сообщил: в создаваемом полку уже целая группа подпольщиков — Николай Володин, Платон Пустошный, Павел Воробьев. Они настраивают солдат нести только гарнизонную службу и внутренний наряд, но отказываться воевать против своих.

— Приятно, Ваня. А ты случайно не знаешь Изюмова?

— Как не знать! У него дружок в полку... И со мной на близкой ноге.

— А что он делает?

— В военном контроле служит.

— В военном контроле? Черт возьми!..

— Что ты так взволновался, Сергей?

— Понимаешь, к нему два беглеца с Мудьюга. Не зная, влипли...

Склепин усмехнулся, потрепал друга по плечу:

— Успокойся, Сергей. Беглецы уже работают в порту. С документами. Правда, под чужими фамилиями.

— Каким образом достали документы? Позарез нужен пропуск одному товарищу...

— Сходи в военконтроль к Изюмову. Скажи: Ваня поклон передает, просит пропуск.

Появились первые почтовые служащие, и Склепин, откланиваясь и принимая от Сергея заранее приготовленные газеты, проговорил:

— Так постарайтесь, господин Закемовский.

— Будем стараться посылать в типографию штаба без задержки...

Взволнованный сообщением Склепина, Сергей еле дождался обеденного перерыва. Вот это новость! Подпольщики в полку, а главное — в военконтроле. И это после того, как он, Сергей, уже основательно поколебался в возможности этого. Ну и удивит же Вельможного, положив перед ним пропуск!

Конечно, можно бы зайти в военконтроль вечером, но не терпелось прояснить обстановку. Побежал в перерыв. По Троицкому с песней шел взвод английских солдат. Молодой офицер с веселым и самоуверенным лицом шагал впереди. У самого здания военконтроля Закемовский заколебался. Не куда-нибудь, а в белогвардейскую контрразведку идет. Всякое может случиться... Но вера в Склепина, как в самого себя, ободрила.

В контрразведке его направили в тот же кабинет, в котором он недавно был. В комнате находились двое — за столом тот, который занимался им, второй у окна, разговаривал по телефону. Сидящий за столом воскликнул:

— О, старый знакомый!

— Мне господина Изюмова.

— Ты что ж, успел забыть меня?

Закемовский на мгновение смутился. По оплошности и фамилию следователя тогда не спросил.

— Чем могу служить? — последовал новый вопрос.

Сергей покосился на говорившего по телефону.

— Я слушаю, — сказал Изюмов, хотя, конечно, заметил многозначительный взгляд Сергея на второго сотрудника.

Деваться некуда. Приглушенным голосом Сергей произнес слова, подсказанные Склепиным. Теперь уже смешался Изюмов. Видно, пароль из уст того, кого он посчитал служакой, был для него полной неожиданностью. Но быстро оправился. Свободно сказал:

— К концу дня приходи. К писарю Колгушкину. Пятое окно.

Весь день радовался Сергей, что в военконтроле есть свои люди... После работы впервые пошел туда без большой опаски.

Писарь Колгушкин любезно подал ему пропуск и попросил зайти к Изюмову. Тот был один.

— Ты что же, браток, говорил, что никого из знакомых солдат у тебя нет, а потом с поклоном от Вани приходишь, — улыбаясь произнес он.

— Был такой грех, — в тон ему ответил Закемовский, кладя на стол принесенные на всякий случай газеты.

— Что ж, молодчина! Убедительно у тебя это получается: «Рад стараться, ваш благородь!» Если бы Склепин сегодня не забежал, до сих пор думал бы о тебе: верный царю-батюшке пес.

— Ты тоже, братыш, хитро маскируешься.

Повертев одну из газет, Изюмов сказал, что в основном их отдел остался верным Советской власти, что уже два разведчика Красной Армии побывали в городе и получили собранные военконтролем разведданные. Ожидается третий.

— Само собой разумеется, помощь подполью города мы относим к разряду первостепенных наших задач. Уже выдали немало пропусков, паспортов и других документов. И подпольщики не остаются в долгу.

Сергея приятно удивило, что собранные сведения сосредоточивались у Ани Матисон. От нее и забирали их разведчики. Скрытная девушка, даже ему ничего не сказала! Недаром Метелев ее квартиру явочной сделал.

Изюмов доверительно, тихо назвал имена своих товарищей, к которым Закемовский может обращаться за помощью, — Григория Пухова, Петра Шереметьева, Романа Драгуна, Корнилия Васильева, Андрея Колгушкина.

— Нам еще труднее, чем вам, — грустно произнес Изюмов. — Как ужи извиваемся. И людей хочется спасать и перед начальством для этого приходится выслуживаться. А честные люди на нас волками смотрят. В их глазах мы — продажные твари. Каждый взгляд — выстрел. Я ведь на пропусках и паспортах сижу, тобой случайно занимался. Остерегайтесь ополченцев... Да и у нас в отделе сатрапы есть.