Максим Сбойчаков - В бой роковой... [документальная повесть]

— Мне поручено... — начал было Сергей, но замолк, увидев шедшего с чемоданом человека. Шепотом добавил: — ...проследить за выпуском «Архангельской правды».

— Ничего, разберемся! Соберу сейчас Совет, — уверенно сказал Стрелков и поспешил дальше в горисполком. Закемовский проводил его добрым взглядом и пошел в типографию.

Газета опаздывала. Предупредив печатника, Сергей улегся на диване, намереваясь хоть немного поспать. Но тревожные мысли долго не давали покоя. Он взвешивал разные варианты обороны города, искал свое место в ней. Незаметно как-то уснул.

Разбудил его ворвавшийся в открытое окно комнаты рев мотора. Ничего не понимая, вскочил на ноги. С улицы неслись ребячьи голоса: «Ероплан! Ероплан!» Сергей выскочил во двор. Гул удалялся, самолета не было видно, а с неба, мерно раскачиваясь, летели листовки. Одна из них упала невдалеке. Сергей поднял ее и сразу понял: не паша, на меловой бумаге. «Обращение к русскому пароду» — гласил заголовок. Взгляд Сергея побежал по строчкам: «Ваши союзники не забыли вас... Мы пришли к вам на помощь, как друзья, помочь вам спастись от развала и разрушения в руках Германии... Мы торжественно заявляем, что наши войска вступили в Россию не потому, что мы хотим захватить хотя бы одну пядь русской земли...»

Какой-то комок подступил к горлу, и Сергей зло крикнул в небо: «Поганцы! Ушкуйники!» И тут же кинулся в помещение. Печатник завершал работу.

— Вот хорошо. Это и будет наш ответ на «приветствие» чужеземцев, — взмахнул Сергей подобранной листовкой.

Печатник угрюмо пробурчал:

— Хорошего-то мало. Куда девать тираж?

— Как куда? На почту.

— Первую партию уже отвезли, но бесполезно: из здания почты никого не выпускают. Конный отряд Берса хозяином города стал.

Сергей бросился к возчикам-экспедиторам:

— Забирайте, братыши, остатки! Развозите по улицам, раздавайте сами рабочему люду...

Выскочил из редакции и пошел по белой, словно снегом присыпанной улице. Люди выходили из домов, подбирали листовки, там и тут стояли кучками и в одиночку, уткнувшись в «небесные послания». Сергей топтал листки бумаги, будто под ногами были гадюки.

На Троицком проспекте заметил: возле многих учреждений расставлены конные часовые. Что все это значит? Возможно, власть в городе перешла к военным и они ввели охрану для соблюдения порядка? Тогда непонятно, почему на почте газету задержали. Перестарались в служебном рвении, не отличая пользу от вреда, что ли?

Ускорил шаг. Намеревался пойти к Петрову, но раздумал: его дом — на Петроградском проспекте, далековато. Лучше сразу же пойти, как советовал Метелев, к Карлу Теснанову — председателю профсоюза транспортных рабочих. Это рядом, на углу Пинежской.

Теснанов обрадовался приходу Закемовского. Высокого роста, широкий, он тоже был взволнован — на его полном лице выступили красные пятна. Это не походило на него — обычно он отличался уравновешенностью даже в жарких спорах с меньшевиками и эсерами.

— Безобразие! — вместо приветствия пробасил он хрипловатым голосом. — Кинулись эвакуироваться... Город без власти.

Лицо Теснанова горело возмущением. Рассказав ему о приезде Стрелкова, Сергей заметил, что Военсовет наверно, и оборону возглавит, и всю полноту власти возьмет в свои руки. Но Карл резко махнул рукой:

— Какой Военсовет, какая оборона!.. Кассу своего штаба и то не мог сберечь. Отряд Берса ее ограбил.

Сообщение Карла потрясло Сергея. Вон, значит, с какими мешками Берс промчался ночью. И сейчас рыщет по учреждениям. Ну и подлец! Хорошо еще, что золотой запас успели эвакуировать.

— Так в чем же дело, Карл Иоганнович? — взволнованно спросил Сергей. — Где штаб обороны и почему позволили бесчинствовать Берсу?

По мере того как Закемовский возбуждался, Теснанов приходил в свое обычное состояние — гнев уступал место рассудку.

— Давай выяснять, Сергей, что и как...

Закемовский передал ему о разговоре с Метелевым, вручил экземпляр «Архангельской правды».

— Если потребуется, вся латышская группа коммунистов уйдет в подполье, как при Временном правительстве, — не задумываясь заявил Теснанов.

Их разговор прервал звон колоколов, почти одновременно раздавшийся в соборе и в церквах. Призывный набат? Не похоже. В звоне торжественность... Неужели?.. Они подошли к окну, но ничего особенного не увидели. Охваченный нетерпением, Закемовский рванулся к двери.

— Пойду разузнаю, — на ходу сказал он. Потом обернулся, твердо добавил: — Наш уговор, Карл Иоганнович: что бы ни случилось, рука об руку действовать.

— Действовать, Сергей. Рука об руку.

Тайна звона раскрылась, едва Сергей выбежал на набережную, где уже собралась толпа. Иностранные военные корабли направлялись к городской пристани. Навстречу им уже потянулись бывшие лесопромышленники, торговцы, чиновники, служители церкви. Внимание Закемовского привлек конный отряд, впереди которого ехал Берс. Значит, он снял посты у советских учреждений. Этим нужно воспользоваться. И Сергей бросился на почту. Но там работники отдела рассылки заколебались. Сергей стал просить, взывать к их совести, доказывать необходимость срочной отправки газеты.

— Надо, братыши! Газета путь людям укажет. Давайте порадеем. — И перешел на шутливый тон: — Под звон колоколов за милую душу сойдет...

Просьбы и бодрый тон Сергея подействовали. Почтовики приступили к своим обязанностям.

А между тем на набережной, у пристани, начинались торжества, устроенные местной буржуазией. Впрочем, не только ею. Сергей, подходя к пристани, видит: сюда пришли и меньшевики с эсерами. Вон стоят кучкой, подняв транспарант: «Да здравствует демократия Запада!» Сколько они судачили об этой демократии, обвиняя большевиков в ее нарушениях! И вот финал: перед иностранным капиталом на колени падают.

Здесь же находились и члены комитета обороны — контр-адмирал Виккорст и полковник Потапов. Пришли в форме... Знать, припрятали ее, хотя и клялись в верности Советской власти. А что это за капитан второго ранга рядом с ними? Ба, да ведь это ж англичанин Томсон! Сколько месяцев бродил по городу, кое-как объясняясь по-русски, а сейчас смотри как чешет! И в форме русского морского офицера. Лица всех подобострастно устремлены на английские крейсеры «Аттентив» и «Кокрен».

Чувство гнева жгло Сергея при виде этой картины. А когда с крейсеров стало сходить командование и к ним с хлебом-солью устремилась делегация местной буржуазии, Сергей не выдержал, поднял голову и стал смотреть в небо, где чайки с криком то вздымали вверх, то стремительно опускались на речную гладь.

Охваченный раздумьем, он не заметил, как вышел на Соборную площадь. Словно очнувшись, увидел массу людей, стоявших перед собором. Началось богослужение. Мало им, буржуям и их прихвостням, маскарада на пристани — торжественный молебен устроили.