Дик Вайс - Клеопатра

– Хорошо, я поговорю с отцом, – заявила Клеопатра.

– Вы только посмотрите на этого дурака, зачем он туда полез? – воскликнул вдруг преподаватель по математике и личный секретарь дочки царя Диомед, указывая на одного изрядно выпившего придворного, который, чтобы продемонстрировать свою ловкость и удаль под смех двух дам, карабкался на борт корабля. О боже, какой кошмар! Ну вот, что и требовалось ожидать, он упал в воду!

Пьяный молодой человек, отчаянно бултыхаясь, истошно вопил о помощи. Но все было тщетно. Ничего, кроме праздного любопытства, его крики не вызывали.

– Что двигало этим человеком? Обыкновенная глупость! Теперь либо его раздавят проходящие корабли, либо он утонет, обессилев, – заключил Диомед.

– И вы так спокойно об этом говорите? Необходимо его спасти! – решительно заявила Клеопатра своим учителям.

Но как? Они недоуменно переглянулись между собой, и на их лицах читалась растерянность. Никогда они еще не слышали таких жестких ноток в голосе у своей воспитанницы и не видели ее такой решительной.

– Мы же сами не прыгнем за ним в воду, – несмело пискнул Диомед.

– Хватит болтать, я приказываю вам спасти этого человека, – твердо настаивала на своем девочка.

Ксанфий без лишних слов бросился к капитанскому мостику. За ним побежали несколько воспитателей дочки фараона. Там отчаянно жестикулируя, они вступили в перепалку с капитаном. Доводы грека были услышаны, и вскоре команда из слуг погрузилась на вспомогательную лодку, которую имел «Хапи».

Через несколько минут лодка отчалила от корабля и заработала веслами. Те, кто находился на палубе, внимательно наблюдали за развернувшейся спасательной операцией. Клеопатра, скрестив руки на груди, молчала и, не отрываясь, смотрела, как борт приближался к обезумевшему и потерявшему уже всякую надежду на спасение утопающему.

Шансов выжить у человека было немного, силы покидали его, но большую опасность представляли красные воды Нила, которые были полны в этом месте крокодилами. Однако придворный родился под счастливой звездой, он выжил и его подобрали спасатели. Через полчаса мокрый и жалкий, на трясущихся ногах, он стоял на палубе «Хапи», судорожно всхлипывая.

– Благодари богов и дочь нашего великого фараон, несчастный, – кричал на него Ксанфий, который также принимал участие в спасении. Спасенным оказался человек по имени Алексас, он был одним из артистов придворной театральной труппы. Бросившись в ноги царевны, он что-то невнятно бормотал, повторяя множество раз ее имя и посылая благодарности богам.

Клеопатра отстранилась от него и коротко бросила Ксанфию:

– Я благодарю вас, учитель. Проследите за судьбой этого человека и накажите его за столь глупый поступок, но не бросайте снова в воды Нила, – последние слова она произнесла сулыбкой.

Дальнейшее путешествие более не было отмечено никакими происшествиями за исключениями мелких, которые, право, не стоят упоминания.

В Фивах, в бывшей некогда столице «Любимой земли» фараона ждал торжественный прием. Толпы подданных приветствовали его, а жрецы и придворная знать устроили грандиозный праздник с волшебными огнями. Сам Птолемей к этому моменту был уже крайне утомлен поездкой и страдал головными болями. Возле него кудахтали придворные лекари, а он с перекошенным зеленым лицом отлеживался в одном из дворцов местных вельмож, не показываясь на публике.

Зато своего не упустила Береника. По настоятельным просьбам Потина она торжественно выходила в свет, появляясь в значимых местах этого города, возглавляя торжественные процессии и щедро раздавая милостыню. Рядом с ней гордо шествовал евнух.

Появление Береники сопровождалось громкими звуками серебряных труб. Впереди следовали глашатаи, комментируя каждое действие царевны.

– Возрадуйтесь, смиренные жители Фив. Сама дочь фараона, любимица Хатхор сошла до вас! – громогласно обьявляли они. Затем приближенные Береники выпускали сотни белых голубей с прикреплёнными к их лапкам разноцветными лентами.

На простых египтян это производило неизгладимое впечатление. Они видели в ней настоящую богиню, и она, действительно выглядела очень эффектно. Сверкая золотом, красивая дева резко контрастировала среди черни. На фоне общей серости и нищеты она выглядела словно сошедшая с небес.

Сотни египтян падали на колени и славили Беренику. Многие ее называли своей заступницей. Женщины и мужчины молили ее о покровительстве к ним.

Посещение Фив и тот почет, который ей устроили горожане, только закалили ее тщеславие. Весьма вероятно, что после этого она по – настоящему поверила и возомнила себя настоящей единственной правительницей этой страны. Такие разительные перемены с удовольствием отметил и Потин. Он, радостно потирая руки, понимал, что его план начинает воплощаться. Вместе со своей госпожой он мог получить власть, к которой стремился со своего рождения.

Свое детство Потин старался не вспоминать. Но отголоски прошлой жизни не оставляли его, они преследовали евнуха в дневных видениях, крались за ним, словно страшные, безликие тени, жаркими, душными ночами. Что снилось этому человеку, когда он просыпался, крича в холодном поту?

Возможно, крошечный дом с прохудившейся крышей, в котором он родился, больше похожий на бесформенную кучу глины с навозом, с маленькими, практически вросшими в землю, закрытыми даже днем окошками, в тесных комнатках которого царил абсолютный мрак.

Грязный, бедный район на юго – западе Александрии, кривые, загаженные улочки со снующими просящими милостыню детьми и шарахающимися подозрительными взрослыми. Забытое и проклятое богами место было так ужасно, что его зловоние, несмотря на прошедшие годы. все еще чувствовал евнух, вдыхая воздух прошлого.

Может, он видел и вспоминал свою семью: вечно пьяную иссохшую мать, лежащую на сырой, гниющей соломенной подстилке, среди собственных экскрементов и остатков пищи, которые с удовольствием доедали большие крысы. То редкое время, когда мать была трезва, она либо плакала, либо на нее накатывали приступы непонятного веселья, когда безумная женщина беспричинно хохотала.

И если с матерью можно было как – то существовать, то встречи с отцом Потину не сулили ничего хорошего. Маленький, но невероятно коренастый, сильный человек, с острой лысой головой, широкоскулый и ужасно злобный он был настоящим тираном в семье.

Когда мужчина возвращался домой после тяжелой работы, то частенько срывал злобу на всех своих домочадцев, пуская в ход кулаки. Особенно доставалось старшей сестре Гезионе. Маленький Потин с ужасом видел, как отец, превращался в злобного монстра, избивая ее. Этого человека боялись даже соседи, которые обычно обходили их дом стороной, слыша крики о помощи, раздававшиеся в этом страшном гнезде боли.