Элена Томсетт - Литвинка. Книга 1

– Самое время выступить им навстречу, – хмуро сказал боярин Морхинин. – Пока они совсем не обнаглели и не тронулись на Тверь.

– Они ждут, когда замерзнет Волга, – также хмуро сказал князь Михаил Ярославич. – Мне тут пленные новгородцы много кое-чего рассказали об их планах. Ждут для того, чтобы по волжскому льду пролететь татарской конницей прямо до Твери.

– Вот ведь! – чуть не выругался боярин Андрей Кобыла.

– Стало быть, времени у нас немного, – заключил Михаил Ярославич. – Всего несколько недель. Так что, готовьте людей, бояре и воеводы! На рассвете третьего дня вымтупим на северо-запад, встречать гостей. Я те места, в которых, по словам Дмитрия, стоит Юрий с Кавгадыем, знаю. Бывал там в былые годы, да и войска водил. Есть там несколько мест, вполне удобных для сражения большой армии…

Князь Михаил Ярославич Тверской стоял на холме возле села Бортенева в окружении своих бояр и хмуро рассматривал видневшийся вдали справа на горизонте военный лагерь московского князя и полки суздальских князей, пришедших на помощь московитам. На левом фланге переливалась огромной живой волной татарская конница Кавгадыя, расположившаяся за небольшим леском.

Ставка тверского князя располагалась у села Бортенева, на высоком берегу широкого ручья Астраганец. На восточном берегу ручья находилась возвышенность общей протяженностью в две версты, позволяющая сойтись в сражении значительным военным силам. Именно туда был устремлен взгляд великого тверского князя. Он лично выбирал это место для встречи с войсками Юрия Даниловича и татар. Замкнутое пространство между Астраганцем и рекой Шошей, а также занесенные снегом подлески поля под Бортеневом лишали ордынскую конницу всяких преимуществ. Обрывистые берега и извилистое русло ручья также обеспечивали тверской армии множество скрытных мест для размещения резервов.

– Каковы наши шансы на победу? – оторвавшись от созерцания занесенной снегом равнины, хмуро спросил Михаил Ярославич у одного из своих бояр, сыновей Акинфа Великого.

– Никаких гарантий, – так же хмуро отозвался Федор Акинфич. – Можем победить, можем проиграть. Все в воле Божьей!

– Мы не можем отступить, – тяжело роняя слова, после продолжительного молчания сказал великий князь тверской. – Если мы отступим, Юрий до основания разрушит Тверь.

– Мы не можем победить татарское войско! – сказал боярин Акундин, выражая мнение многих бояр.

– Мы можем умереть, защищая Тверь, свои семьи, своих близких! – с нажимом сказал князь Михаил Ярославич, неприязненно посмотрев на боярина, которого он всегда недолюбливал.

– Это не спасет Тверь! – возразил боярин. – Нам нужно снова слать послов к Юрию и Кавгадыю. Просить мира.

– Мы уже просили мира, – отрывисто напомнил ему тверской князь. – Я добровольно отказался от великого княжения в пользу Юрия Даниловича. Но его это не остановило. Московский князь спит и видит, как уничтожить и разграбить Тверь. Мы всегда будем представлять угрозу для имперских амбиций этого мальчишки. Он и на сестре хана женился для того, чтобы получить власть. Мы не можем отступить. Мы будем сражаться!

– Если мы проиграем, – поднял голос кто-то из тверских бояр, – то мы все погибнем на этом поле!

– Зато мы умрем с честью! – вскинув голосу, тряхнул отросшими за время, проведенное в Орде, волосами князь Михаил Ярославич. – Сражаясь за свою землю! В отличие от тех времен, когда мы сражались и умирали за того, кто победит в борьбе за власть в Орде!

– Против московского Даниловича и суздальских князей у нас, пожалуй, есть шанс, – задумчиво произнес тверской боярин Никита Хрыщ. – Татарская конница, вот что меня смущает. Против них и татар одновременно мы, пожалуй, не потянем. Хотел бы я знать, что думает об этом молодой княжич.

Князь Михаил Ярославич удивленно повернул голову в сторону говорившего.

– Дмитрий? – коротко переспросил он.

– Да, княже. Спроси его.

– О чем тут спрашивать? – пробормотал Акундин. – Татар победить нельзя! Их еще никто не побеждал!

– Мы побеждали! – загремел голос окончательно выведенного из себя великого тверского князя. – Мы побеждали татарскую конницу, когда воевали с Ногаем! Мы, русские князья!

– Мы воевали с татарами против татар, – возразил один из бояр покойного князя Андрея Городецкого, после смерти князя перешедший служить в Тверь. – Сейчас за нашей спиной татар нет.

– Отец, – в наступившей тишине прозвучал взволнованный голос княжича Дмитрия. – Доверь мне командование армией, и я принесу тебе победу!

– Разобьешь татарскую конницу? – прищурив глаза от бившего в них яркого декабрьского солнца, отражавшегося от белизны снега, спросил великий тверской князь, не глядя на сына.

– И татар, и Юрия, и суздальцев, – все так же спокойно подтвердил Дмитрий. – Татары не вступят в бой до тех пор, пока не убедятся в победе Юрия. Нойон Кавгадый совсем не глуп. Ему нужна только победа Юрия. Иначе он сильно рискует, так как поход на Тверь, скорее всего, не был санкционирован Узбеком. При удаче татарская конница может вообще не вступить в бой. Даже если она вступит, ее встретит мой татарский полк, усиленный резервными полками, которые мы оставим в засаде, скрыв в лесу на правом фланге. Как раз напротив ставки Кавгадыя. Увидев это, Кавгадый скорее отступит и покинет поле боя, чем будет сражаться до последнего воина. Ты же знаешь татар. Они – не герои на поле битвы.

– Ты надеешься остановить три тумена монгольского войска силами своего личного полка и двух резервных полков? – тяжело роняя слова, спросил тверской князь.

– Ну, во-первых, вместе с Юрием пришел только тумен Кавгадыя. Тумены Астрабыла и Остера остались в окрестностях Владимира. И, во-вторых, их остановит паника, а не мои полки, – отбросив упавшую на глаза прядь темно-русых волос, сказал Дмитрий.

– Какая паника?

Дмитрий свернул глазами и бесшабашно улыбнулся.

– Которую создаст внезапное окружение Юрия и суздальцев, – охотно пояснил он. – Но сначала мы отступим и внушим им иллюзию победы. Это позволит нам окружить их с флангов и взять в клещи.

– Ты уверен, что у тебя получится? – князь Михаил Ярославич поднял тяжелый взгляд на старшего сына, наследника Твери, своего любимца.

– Полных гарантий дать не могу! – выдержал его взгляд восемнадцатилетний Дмитрий. – Но у нас есть шанс на победу! Было бы глупо не использовать его. В худшем случае, мы все умрем за Тверь. Нам терять нечего, отец. Позволь мне возглавить войска!

Князь Михаил некоторое время смотрел на сына все таким же тяжелым взглядом, раздумывая над его словами и его уверенностью, затем его взгляд смягчился.