Арина Теплова - Тайна сердца

Теплов обернулся ей вслед и только в этот миг осознал, что Даша – его сестра. Но еще минуту назад, увидев ее в мокрой рубашке, он настолько потерял голову, что предлагал ей невесть что. И самое страшное, подумал вдруг в ужасе Илья, что и в данный момент его существо жаждало осуществления именно этого плотского животного и страстного желания непременно с нею, со своей двоюродной сестрой.

Ранее, когда он заметил Дашу среди деревьев, она как раз направлялась к воде в длинной рубашке с распущенными волосами. И Илья, подчиняясь некоему порыву, невольно приблизился к берегу, очень тихо, чтобы девушка не услышала его. Он наблюдал за тем, как она зашла в воду и бросила венок. А чуть позже, не спуская взора с ее прелестной спины и округлых ягодиц, которые очень хорошо обрисовывала длинная мокрая рубашка, долгие минуты любовался ее прелестями, пока она, пятясь, выходила из воды, не видя его. И в эти мгновения Даша казалась ему прекрасной и соблазнительной сиреной, которая своим видом может заворожить или околдовать.

Понимая, что сегодня он явно выпил лишнего, и осознавая аморальность своих действий, Илья медленно поплелся в ту сторону, куда убежала девушка, собираясь проследить, как бы не вышло чего дурного. Он знал, что его долг брата – беречь сестер от всего того бесчинства, которое вот-вот должно было произойти.

Едва Теплов вышел на поляну, где догорал большой костер, он увидел, как Даша и Оленька, уже одевшись в сарафаны, направились в сторону усадьбы. Илья последовал за ними на некотором расстоянии, чтобы они не заметили его. На полпути, убедившись, что девушки идут к дому, молодой человек, успокоив свои мысли, повернул обратно к реке. Именно там, спустя уже четверть часа, Илья нашел ту самую рыжеволосую вполне сговорчивую девицу, с которой позже пробаловался в лесной чаще более часа. А затем, удовлетворенный, уставший и взбудораженный всем этим бурным ночным приключением, молодой человек, захватив свою брошенную одежду, в расстегнутой шелковой рубахе, штанах и высоких ботфортах медленно направился к усадебному дому. Около трех ночи Теплов завалился в свою спальню, прямо в одежде устало рухнул на кровать и забылся беспробудным сном.

Даша проснулась поздно от мелодичного голоса Анюты, которая над нею произнесла:

– Вставайте, барышня. Марья Ивановна велела завтрак подавать. Все уже в столовой, только вас дожидаются. Она велела за вами сходить.

Открыв заспанные глаза, Даша непонимающим взором уставилась на горничную.

Мгновенно в сознание девушки врезались воспоминания о минувшей ночи. Высокие костры, песни и хороводы, журчание воды в реке. Даша уже хотела довольно улыбнуться, как вдруг ее радужные думы окрасились мрачными красками, в которых присутствовал Илья.

В голове девушки вмиг всплыли все события ночи с того момента, как Теплов у костра схватил ее за руку, и до того, как она дала ему звонкую пощечину. Эта череда ночных недоразумений вызвала у девушки неприятный озноб. И Даша отчетливо поняла, что теперь поутру ей, видимо, предстоит выдержать укоры тетушки, гневный взор дяди, ехидные смешки Лизы и, уж конечно, злую речь Ильи. Ибо она даже не сомневалась, что молодой человек уже все рассказал домочадцам об их с Оленькой ночных похождениях. И, конечно же, и сам Илья при всех скажет ей пару гадких унижающих фраз, которые он очень хорошо умел применять к ней. Ведь за то, что она упиралась и не хотела идти домой, затем за ту драку с деревенскими парнями, и уж конечно за пощечину он наверняка поквитается с ней во всю мощь неприязни, которую он испытывал к ней. Однако изменить ничего уже было нельзя. И, вероятно, тетушка уже ждала ее, чтобы отругать за все.

– Сколько времени, Анюта? – спросила Даша, горько вздыхая, и села на кровати.

– Так девять доходит, – ответила горничная.

– А Оленька уже встала?

– Конечно, еще полчаса назад.

– А Илья Григорьевич?

– Так он уж давно в столовой. Он еще с семи часов по дому бродил да спрашивал, когда завтрак будет. Я же говорю вам, вас одну и ждут.

Даша нахмурилась и подумала о том, и чего Илье не спится? Наверняка с гуляния он ушел гораздо позже их с Оленькой. Вновь вздохнув от тягостных дум, девушка встала и направилась к кувшину с водой. Ловко откинув длинную косу за спину, она обернулась к горничной.

– Анюта, милая, приготовь кобальтовое платье, что без рисунка, – ласково попросила Даша.

– Но, Дарья Сергеевна, оно уж совсем темное. А сегодня жара будет.

– Прошу, достань именно его. И волосы просто косой на затылке собери в кольцо.

– Но как же, барышня? Ваш братец на несколько дней приехал, праздник в доме. А вы как будто служанка какая нарядиться хотите.

– У меня совершенно нет желания прихорашиваться сегодня, – отмахнулась от нее Даша, вытирая лицо.

– Как вам будет угодно, барышня.

Ровно в девять Даша вышла из своей спальни и медленно, словно на эшафот, направилась в столовую. Мысленно она уже представляла, что сейчас произойдет. Перед закрытой дверью столовой она глубоко выдохнула и сказала себе, что за все свои поступки надобно нести ответ. Нажав дверную ручку, Даша наконец решилась и вошла в озаренную утренним солнцем столовую. Все пять пар глаз устремились на нее. Однако она, стараясь не смотреть в лица домочадцев, приблизилась к накрытому столу.

– А вот и ты, душа моя, – приветливо воскликнула Марья Ивановна и, встав с диванчика, сказала: – Пойдемте за стол. Мирон, подавай, пожалуйста.

Даша метнула взор на тетку и отметила, что Теплова в обычном добродушном настроении. Далее девушка посмотрела на дядю, который уже занял место во главе стола, и также не заметила на лице Григория Николаевича ожидаемого недовольства. Опешив, она оглядела гостиную и у дальней стены заметила высокую фигуру Ильи, который подпирал мощным плечом сервант. Даша сразу же отметила пронзительный немигающий взор молодого человека, направленный на нее, и окончательно растерялась. Быстро отвернувшись, она последовала к столу на свое место. Оленька и Лиза уже сидели, и их лица также имели обычное выражение. Ничего не понимая, Даша, как заведенная кукла, села на отодвинутый лакеем стул. В сторону Ильи она теперь опасалась смотреть. Ей отчего-то казалось, что глаза молодого человека буравят ее насквозь, и он только ждет удобного момента для словесного поединка.

Марья Ивановна заняла место справа от Григория Николаевича и удивленно воззрилась на Лизу, которая сидела по левую руку от отца.

– Лизонька, Илюша должен сесть рядом с батюшкой, – пожурила дочь Марья Ивановна.

– Прости, братец, – воскликнула недовольно Лиза, скорчив гримаску. Она попыталась встать на ноги, чтобы пересесть, но Илья, уже подошедший к столу, остановил ее жестом.