Анель Арчер - Долина Дюн – II. Часть 2

В этот раз темнота, окружившая его, казалась сгустком чернильно-синей ночи над бескрайней пустыней. Казалось, что слышны отголоски напевов берберов. Уильям не раз встречал этих закутанных с головы до ног в синие одежды странников, перегонявших овец, путешествующих на верблюдах и умевших ориентироваться по звёздам. Они находили воду среди песков! Берберы сторонились крестоносцев, несмотря на то, что некоторые парни подначивали их, вызывая на бой. Уильям запомнил цепкие внимательные глаза кочевников, которые с осторожностью смотрели на размахивающих руками людей в кольчугах и шлемах. Некоторые хотели купить у редких странников воды или лепёшек с мёдом, но эти попытки оканчивались неудачей – берберы при виде денег качали головами и продолжали свой путь под палящими лучами солнца.

Сейчас же Уильям видел ночь – в ней было слышно лишь шипение песка, подгоняемого ветром и отдалённые напевы, в которых тянулись гласные и обрывались на высокой вопросительной ноте. Он чувствовал, как от этих нарастающих звуков у него начинало шуметь в ушах, и уже мог расслышать отдельные слова:

– Кровь Христова! Проснись, Уильям!

Он пытался увернуться от этого звонкого голоса, но слабость была сильнее тщетных попыток. Беспомощно мотал головой и продолжал всматриваться в темноту, не понимая, откуда идёт звук. Пустыня и скалы вокруг него безмолвствовали, словно скрывая возмутителя спокойствия. Нужно только зажмуриться! Это всегда помогало вернуться в мир живых под слепящим солнцем.

Уильям едва разомкнул тяжёлые веки, всё ещё скованные сном.

– Уйди, оставь меня, – бормотал он, пытаясь разглядеть склонившееся над ним лицо. Когда его взгляд прояснился, то первое, что он увидел – большой капюшон, под которым виднелось чумазое лицо. Яркие, чуть раскосые, зелёные глаза. Мягкая линия подбородка. По-девичьи узкие плечи…

Звонкий голос упрямо пробивался через пелену его сознания. Такое знакомое, скороговоркой проглатывание окончаний слов и там, где англичане говорят «э», возмутитель спокойствия произносил короткое «а». Это гаэльский! Уильям не мог ошибиться – он узнал бы этот язык из тысячи других.

– Ответь мне! Очнись! Уильям, гореть тебе в аду, если не произнесёшь ни слова!

– Кларисс, – прошептал он, едва выговаривая фразы на языке, которого не слышал долгие три года, – откуда ты взялась?

Её ответ словно растаял в воздухе: тьма ожила и поглотила его, разорвав ту тонкую нить, за которую он тщетно пытался удержаться.

Слово короля

Август 1096 года

В тот вечер Уильям вместе с доброй сотней рыцарей дворянских кровей предстал перед Вильгельмом Руфусом [4]в Винчестерском замке. Помнил, как пламя факелов отбрасывало косые дрожащие тени на каменные стены. В просторном зале видел разноцветье гербов уважаемых домов Англии и Нормандии. Одни рыцари были в стальных доспехах, а другие, ниже рангом, облачены в броню из дублёной кожи с металлическими вставками. На их туниках и плащах красовались свежие нашивки с красным крестом.

Король говорил отрывисто и быстро. Его волнистые, расчёсанные на прямой пробор волосы, пламенели под короной в сиянии огней. Взгляд словно у коршуна, высмотревшего свою жертву. Широкий крупный нос, такой же, как и у его отца, Вильгельма Завоевателя. Стремительная походка, за которой так сложно угнаться многим придворным. Колкая, наполненная сарказмом речь…

– Их вера оскверняет Святые земли! – рокотал Вильгельм Руфус. – Вы все слышали о речах Папы Римского, Урбана Второго. Он призвал нас в помощь добрым христианам для защиты от неверных. Франки уже выдвинули свои войска. Англия и Нормандия не должны оставаться в стороне! Христианские святыни должны быть возвращены церкви! Вы последуете в Палестину и освободите Иерусалим. С честью и достоинством, преисполненные верой, представите страну, которую мой отец хотел видеть единой и сильной! Мой старший брат Роберт поведёт вас. По ту сторону Сирийского моря, в Константинополе [5], вас ждёт император Византии и его войска. Все остальные распоряжения и сопровождение получите уже на месте. Отправляйтесь в Руан под знамёна моего дражайшего брата. Да пребудет с вами Господь!

Первая попытка добраться до Святой земли завершилась неудачей. Обедневшие и разорённые вилланы, воры, бандиты, религиозные фанатики и просто сумасшедшие – все эти люди ринулись к сирийским берегам. Отчаяние византийского императора росло, и он был готов на многое, чтобы удержать власть. Вильгельм Руфус отошёл в сторону, приняв от своего брата в залог Нормандию и выплатив ему десять тысяч марок золотом. А средства, которые понадобились Уильяму, чтобы собрать своих людей, включали в себя все его доходы за последний год. Нужно было обеспечить свой отряд провиантом, доспехами, палатками, оружием и лошадьми, поэтому собрать средства помог дом де Клер. Уильям хотел взять с собой семьдесят человек, однако, в Шотландии и Нортумбрии было неспокойно, поэтому он оставил большую часть людей на защите крепости. С ним поехали только верные и преданные рыцари: бесшабашные Олаф и Ранульф, служившие ему уже больше десятка лет, а также юный оруженосец Жан, кузены Этьен и Эврар, угрюмый бретонец Ренье с седыми длинными усами, задумчивый и мечтательный Руперт, серьёзный франк Ги, недоверчивый Адемар и коренастый лысый Рожер, похожий на разбойника.

Крепость Иннис (англичане называли её Иннис Касл, а шотландцы – Иннис-брох [6]) стояла на приграничной территории между Англией и Шотландией. С одной стороны от неё возвышались горы, а с другой простиралось море, чьи волны разбивались об гладкие стены одной из четырёх башен. Крепость отошла к Уильяму после заключения брака и последующей смерти его тестя, Ангуса Маккея, главы одного из шотландских кланов. Этого союза не хотел никто, однако король Вильгельм Завоеватель настаивал на укреплении границ. Поэтому первое, о чём Уильяма спросил отец, когда тот вернулся от короля в Лондон, был именно Иннис.

– Значит, отправляетесь на рассвете. – Роджер де Клер внимательно посмотрел на сына. – Кто управляет крепостью после твоего отъезда?

– Рональд, он служил ещё отцу Кларисс. Это он сдал нам крепость, когда её дядя отказался впустить нас. Для восточной башни, которую я построил для размещения своих людей, назначил Алана де Фриза. Он тоже занимается обучением молодых воинов вместе с Рональдом. – Уильям сидел возле камина, в котором тлели уголья: вечерами становилось прохладнее. – Я доверяю им. В крепости около двух сотен человек, включая женщин и детей.

– Сколько воинов?

– Восемьдесят два человека, включая юношей.

Роджер сухо кивнул. Уильям видел, как за последние годы отец сдал – на его висках и аккуратной бороде уже серебрилась седина, щёки ввалились, а под глазами набрякли мешки. Некогда широкие плечи ссутулились, а на кистях рук проступали вены. В полумраке его точёный профиль озарялся сиянием свечей, расставленных на каминной полке.