Анель Арчер - Долина Дюн – II. Часть 2

– Обещал ли король поддержку в походе?

– Нет, отец.

– Жаль.

– Шотландцы считают, что их король дал бы больше. Тем более, Иннис стоит в предгорье, как яблоко раздора, несмотря на то, что Вильгельм Руфус построил деревянный замок Карлайл [7]к югу от него. На крепость могут напасть валлийцы, а могут подняться и саксы, ищущие убежища в сторону от бывшей Нортумбрии. Ещё не будем забывать о горных кланах, не желающих ничего слышать об Англии и Нормандии. Лучшим решением все видят мою присягу Дональду Третьему, на которого Вильгельм давно точит зуб. Как будто это решит все проблемы!

– Однако сын Малькольма присягнул Руфусу, – заметил граф де Клер. – За это он поплатился жизнью два года назад. Вильгельм не успокоится, пока не добьёт Дональда. Он как коршун кружит над ним, чтобы броситься камнем вниз.

– Именно, – нахмурился Уильям, помня о том, как мятежный король отступил в горы и поднял восстание.

– Твоя жена так и не родила наследника?

– Пока нет.

– Твоя дочь Маргарет скоро вступит в брачный возраст. У неё были проблемы с речью. Ты писал, что она начала говорить.

– Ей всего девять, – сдержанно произнёс Уильям, – и она уже не отстаёт от сверстников. Кларисс винила в этом нормандскую кровь и проклятия её покойного дядюшки.

– Женщины глупы в этих вопросах, – Роджер покачал головой. – Что ж, за время Священного похода [8]она пересмотрит свои взгляды. Твоя мать хотела, чтобы ты стал священником. Анна была бы счастлива, узнав, что ты отправляешься на Святую землю воевать за Гроб Господень. Она благословила бы тебя.

– Значит, благословишь меня ты, отец.

– Хочу предостеречь тебя, – Роджер понизил голос. – От Нормандии до графств Апулия и Калабрия трудный путь, но относительно безопасный. А вот за этими графствами, по ту сторону моря, лежат земли кочевников и греков. Для некоторых народов получить голову рыцаря – это символ доблести и отваги. Когда вы доберётесь до византийских земель, то там вас уже будут сопровождать люди императора.

– Что тебе известно о тех землях?

– Люди там говорят на разных языках. Есть те, кто будет устраивать вам засады, поэтому группируйтесь так, чтобы суметь защитить обозы, выставив перед ними стену из щитов. Обозы ставьте в центр между шеренгами. За ними должны идти арбалетчики, а не лучники, чтобы успевали перезаряжать арбалеты и не мешкали при внезапной атаке. Скажи это Гийому. Он – хороший командир, но бывает несобранным, а это может дать врагу преимущество.

Уильям нахмурился. Его лоб прорезала вертикальная складка, а губы сжались в тонкую полоску. Отец прав! Они ничего не знают о том, с чем придётся столкнуться в пути. Малейшая оплошность может стоить жизни. Нужна более жёсткая дисциплина в отряде, когда все действуют заодно.

– Гилберт хотел приехать в Лондон, но не смог оставить дела в Суффолке, – продолжил граф. – Начался сбор урожая. Надеюсь, не получится так, как восемь лет назад, когда из-за поздней весны его собирали в ноябре.

– Когда ты видел Гилберта в последний раз?

– Полгода назад. Твой брат лишний раз не приезжает в Лондон, не желая попадаться королю на глаза. Как ты помнишь, ему пришлось жениться на леди Брианне, которая гораздо старше его и не особо любит покидать пределы поместья.

– Гилберт там угасает, отец, – негромко заметил Уильям, вспоминая письма брата, ставшие такими сухими и короткими после его женитьбы.

– Это его бремя, – граф де Клер нахмурился. – Суффолку нужна твёрдая рука, и наши ветви дома де Клер должны действовать заодно. Подойди ко мне, я благословлю тебя.

Уильям приблизился к отцу и опустился перед ним на одно колено. Роджер положил руки ему на голову и произнёс:

– Я благословляю тебя на этот путь во имя Христа. Всегда помни, что ты из рода де Клер, у которого на первом месте честь и достоинство. Пусть ничто не затмит твой разум на поле брани. Пусть Господь ведёт тебя на этом пути.

С этими словами Роджер повернулся, и направился было в свою опочивальню, но Уильям остановил его:

– Отец…

Роджер замер. Уильям видел, как позади него из темноты проступали очертания висевших на каменных стенах гобеленов – родовой замок в Суффолке, портрет основателя дома де Клер Годфрида де Брионна и фамильный герб – три красные полосы на жёлтом фоне.

– Дождись меня, – негромко произнёс Уильям. Чувствовал, как в горле словно застрял ком невысказанных слов. Отец болен, и, возможно, это их последняя встреча. От этой мысли у Уильяма перехватывало дыхание.

– Я не могу обещать, – чуть помедлив, произнёс Роджер. – Это твой долг. И ты должен исполнить его. Я готов к любому варианту развития событий. Сделай всё, чтобы вернуться с честью.

Уильям почувствовал, как окаменело его лицо. Стиснув зубы, заставил себя умолкнуть. Понимал, что отец переживал не только из-за сыновей, но и из-за того, что его младшая дочь Катарина всё больше укреплялась в желании стать невестой Христовой и готовилась принять постриг. Она наотрез отказалась покинуть Кентерберийское аббатство, где её мать Сесилия помогала восстанавливать разрушенные временем и войнами стены монастыря. Вместе с монахами они трудились, переписывая манускрипты [9], и собирали старинную библиотеку. Мачеха иногда приезжала в Лондон, но так, как её не особо желали видеть при дворе из-за саксонского происхождения, старалась не задерживаться в городе. Тем более, Вильгельм Руфус не спешил обзавестись семьёй, и двор оставался без королевы и её свиты, больше напоминая военный лагерь в перерывах между сражениями.

Роджер не принимал участия в совете короля в Вестминстере, поэтому относительно спокойно доживал свой век в поместье на берегу Темзы. С Вильгельмом у него сложились напряжённые отношения, особенно тогда, когда сын его кузена, Ричарда Тонбриджского, в прошлом году поднял восстание под руководством графа Нортумбрии. Король подавил мятеж, но не стал лишать дом де Клер владений в Англии, однако, оттеснил от участия в государственных делах. Английская ветвь дома поддерживала младшего брата Руфуса – Генриха Боклерка, и Уильям не раз оказывался свидетелем ожесточённых споров отца с братом. Гилберт высказывался против церковной политики короля, а отец считал, что такая позиция может поставить под угрозу их семью. Всё это подтачивало здоровье Роджера.

Смерив Уильяма тяжёлым взглядом, отец покинул холл. Ещё некоторое время его тень, отбрасываемая от настенных факелов, подрагивала на каменном полу, пока не исчезла в коридоре. Уильям поднялся и подошёл к окну. Наблюдал, как ночные огни переливаются в спокойных речных водах. В Шотландии всё было совершенно иначе. Бескрайние вересковые пустоши. Туман, обволакивающий дальние горы. Узкие тропы, петляющие между холмов. Скалистый берег моря, чьи волны с грохотом разбивались об камни. Отары тучных овец, пасущихся в низине. Приземистые гнедые лошади, на которых шотландцы объезжали свои земли. Резкие порывы северного ветра, пронизывающего до костей…