Артем Приморский - Раскаты

«А если оставить на вырост? Нет, глупости», – мужчина отбросил эту затею. Откуда ему знать, какой будет мода через десять, через двадцать лет? Ника должна ходить в новых нарядах, а не в платьях своей сумасшедшей матери.

«Вот он, воистину плохой знак. Не то, что кровать. А ведь как будет похожа – лицо уже вовсю обретает ее черты. Лишь бы характер не передался…»

«Нет, – твердо решил Арцыбашев. – Этого не будет». Он всегда уделял внимание дочери, был ласков и добр. А теперь, с помощью своей матери, он окружит ее двойной заботой.

После душа доктору предстояло сделать самое неприятное – позвонить отцу Анны. Он дозвонился до главной конторы, но вместо Прокофия ответил какой-то приказчик:

– Компания «Антонов и партнеры», слушаем вас.

Это все облегчало.

– Передайте своему барину, что звонил Арцыбашев. Его дочь завтра привезут в Питер.

– Подождите, чью дочь?

– Прокофий знает, чью!

Арцыбашев положил трубку. Пусть сам звонит и узнает, что случилось. Возможно, уже знает – пунктуальные московские профессора могли позвонить и ему тоже.

Когда мысли в голове начали вести себя расслабленно и слишком нагло, Арцыбашев перестал пить коньяк.

– Иван, ужинать! – крикнул он управляющему, и для пущей строгости хлопнул по столу.

Ужин подали в седьмом часу. Едва доктор направился в столовую, фойе наполнилось шумом голосов.

– Софья Петровна и ваша дочь вернулись! – громко доложил управляющий.

Ника влетела в столовую, подбежала к Арцыбашеву и быстро чмокнула его в щеку.

– Папочка, мы были в цирке! – ее серые глаза сияли восторгом. – Мы там такое увидели!

– Что именно, милая моя? – улыбнувшись, спросил он.

– Там были тигры, и львы, и собачки такие маленькие, смешно постриженные, с кучерявой шерсткой…

– Пудели? – подсказал доктор.

Дочка кивнула.

– А потом… – Ника, изумленно расширив глаза, уставилась на потолок. – Там была девушка – наверху, под самым куполом. Она танцевала в воздухе, и всем казалось, что она сейчас упадет, а она в последний миг делала какое-то движение, и поднималась все выше…

– Да, очень красивое представление, – сказала Софья Петровна. Она медленно и неторопливо вошла в столовую. – Девушке досталось столько аплодисментов.

– Красивее, чем в балете? – усмехнулся Арцыбашев.

– Она принцесса цирка! – восторженно воскликнула Ника. – Ее так и представили – Эльза, принцесса цирка!

– Принцесса цирка? Ну-ну. Умывайся и садись ужинать, принцесса, – ласково сказал доктор.

– И переодеться не забудь! – напомнила Софья Петровна. – Ника теперь самостоятельная.

– В смысле? – удивленно спросил Арцыбашев. – А где Варвара?

Только сейчас он понял, что все еще не видел старую няньку.

– Уехала в свою деревню. Где она там живет, не знаю точно…

– Почему? Ты ее надоумила?

– Вовсе нет, – женщина подсела рядом с сыном. – Во-первых, она слышала, как ты сам решил ее уволить. Помнишь?

– Может быть, – уклончиво ответил он.

– Ну а во-вторых, после всего, что здесь произошло, она сама попросилась. Она устала.

– Ну и ладно, – Арцыбашев, пожав плечами, продолжил есть. Софья Петровна помолчала, глядя на него, а потом недовольно подметила:

– Ты выпил, Саша.

– Немного, – признал доктор. – Есть повод. Провел удачную операцию – и для кошелька, и для репутации клиники. Была там, правда, одна наглая въедливая соплячка, но ее быстро поставили на место.

– Что за операция?

– Дугин вернулся. Помнишь, я как-то рассказывал про него?

– И?

– Парализован ниже пояса.

– О боже. Ты сделал все, что мог?

– И даже больше, – Арцыбашев отложил вилку в сторону, придвинулся к матери. – Это я его обездвижил, специально. Порез там, порез здесь… Так ловко и удачно – никогда не признаешь, что орудовали скальпелем, – он гордо улыбнулся. – Можно, конечно, было и по-другому сделать – пластины, потом долгая реабилитация. Но зачем? Скажи, зачем этому жирному полуграмотному деляге ноги? У него и так есть все, что душа попросит – водка, бабы…

– Какая пошлость!.. – брезгливо прошептала Софья Петровна.

– Это не пошлость – это требование его простой деревенской души. Не спорь, мама – я знаю, что прав. Он ворочает миллионы за год, ну так пускай поворочает, сидя в каталке…

Женщина быстро взмахнула рукой – на лице Арцыбашева заалел отпечаток пощечины.

– Ты чудовище, Саша! Устроить такую ужасную пакость человеку, который пришел к тебе за помощью!

– В третий раз…

– Да хоть в десятый! – гневно вскричала женщина. – Ты должен помогать, а не калечить!

– Тише, мама, – попросил Арцыбашев. – Этого даже Маслов не знает.

– Нет, Саша, я молчать не стану, – Софья Петровна поднялась, нависла над сыном мрачной тучей. – Я вот что тебе скажу…

– Заткнись! – Арцыбашев ударил по столу. – Я наслушался бабских причитаний в больнице; теперь и здесь слушать?!

Женщина осторожно отошла, словно переступая помои, а потом сдержанно ответила:

– Хорошо, сынок, я помолчу.

– Ника еще не знает? – спросил Арцыбашев, моментально успокоившись.

– Нет. Ведь ты просил не говорить.

– Сказать все-таки придется.

– Ты хочешь сам?

– Да, – доктор обтер губы салфеткой, поднялся из-за стола. – Только не сегодня.

Мать укоряющим взглядом посмотрела на него:

– Пойдешь по гостям?

– А что еще остается делать?

– Побыть со своей дочерью, например?

Арцыбашев поморщился. Софья Петровна так некстати напомнила об обещании, уже забытом…

– Меня пригласили к Павлову, посмотреть на его Нобелевскую медаль, – солгал мужчина. – Разве я могу отказаться от такого? Может, когда-нибудь и ко мне будут приходить, чтобы смотреть на мои регалии.

После ужина Арцыбашев вернулся в спальню. Открыв шкаф, он пробежался глазами по костюмам. Выбрал траурно-черный, с темно-серой жилеткой.

– Папа, ты уезжаешь? – робко спросила Ника.

– Да, милая моя. Ложись спать.

– Сейчас восьмой час, – ответила она.

– Тогда поиграй, – в голосе доктора появилось раздражение. – Словом, займи себя чем-нибудь.

– Хорошо, папа, – Ника покорно ушла.

«Зря я так, – отрезвляюще подумал Арцыбашев. – Ради нее стараюсь. Это все – для нее…»

– Ника! – позвал он. Девочка отозвалась из столовой – она ужинала.

– Так что ты хотела, милая моя?

– Мы… Может, мы сходим в цирк снова? С тобой?.. – несмело предложила она. – Я очень хочу, чтобы ты посмотрел на ту девушку – она такая ловкая и изящная. Она как фея…

– Хорошо, – Арцыбашев тепло улыбнулся, глядя, как дочь оживилась. – Когда?

– Завтра, в час.

– Я согласен.

– Здорово! – девочка хлопнула в ладоши. – Ты просто обязан увидеть ее! Она такой прекрасный номер исполнила, и музыка…

– Ника, ты сейчас суп опрокинешь, – сердито заметила Софья Петровна. Впрочем, когда Арцыбашев посмотрел на мать, женщина легонько кивнула, полностью одобряя решение.