Наталия Трябина - Первый узбек

Спасали от тоски по ушедшим родным дети. Первым у Зумрад с Халилом родился мальчик, которого назвали Каримом. Потом дети рождались почти каждый год, крепенькие и для молодых родителей самые красивые. Зумрад тосковала: ни у одного из детей не было её глаз.

Вскоре ещё одна смерть посетила дом теперь уже мастера Халила – умер его дядя, весельчак и балагур Рустам, пережив мать на пять лет. Таких людей Зумрад никогда не встречала – по вечерам, сидя на айване, Рустам рассказывал сказки: про Ходжу Насреддина, про Алдара Косе, про Бадала-богатыря, про бая и казия, бая и батрака – все не упомнишь и не перечислишь. Откуда он столько сказок помнил, никто не знал, и рассказывал он их смешно и живо: вот глупый бай хочет, чтобы двор блестел, и батрак выливает на землю всё льняное масло, баю убыток, а батраку хоть бы что.

Кроме сказок Рустам рассказывал нелепые истории из своей жизни, все как на подбор небылицы, но такие, что дух захватывало. Окружающие покатывались со смеху, когда дядя в очередной раз сочинял сказку про коня с золотым седлом, который пришёл к ним во двор и ни за что не хотел уходить. Никто этого коня и в глаза не видел. Однако Рустам уверял, что конь был, только никто не смог его разглядеть, поскольку конь волшебный. Увидеть его может человек, ни разу в жизни не совравший… Как его углядел Рустам-лгунишка, было великой тайной!

Рустам часто сиживал в чайхане, рассказывал желающим послушать весёлые измышления о своих воображаемых подвигах и путешествиях. То расскажет, как он простым засапожным ножом смог убить каракала в камышах недалеко от дома, когда огромный котяра набросился на него. Шкуру того каракала сберечь не смог, сгнила почему-то. То сочинит, что в него влюбилась дочь бека и очень хотела выйти за него замуж, но злые братья увезли её на край света, чтобы помешать его счастью… Куда увезли – ему неведомо, а то бы пешком пошёл за ней.

То придумает, как гулял на свадьбе у султана, которому выстругал невиданный по своей красоте лаух, величиной с арбу. Это какая же книга для такого лауха впору будет? Весёлый был человек. И его рассказы никому вреда не приносили, но никто и не относился к нему серьёзно. Знали, что Рустам соврёт – недорого возьмёт! Работал Рустам неохотно, словно не две жены и шестеро детей в доме жили, а сам-два, и кормить и выдавать их замуж – не его забота. Ещё когда Рустам был мальцом, дед Шакир бил его смертным боем за враньё, за сказки непотребные, за лень, но ничего не могло выбить из его сына масхарабозскую дурь.

Но правду сказать – был он лёгким человеком, чувствовал себя счастливым и все окружающие относились к нему как к неизбежному добру. И ещё заметили люди: много уж лет прошло со смерти Рустама, а развесёлые рассказы, при жизни веселившие народ в чайхане и на улице, обрастали уж вовсе несуразными подробностями. Они становились сказками, которые по вечерам рассказывают друг другу на айване. А некоторые и вовсе примеряли на себя эти истории: Халил как-то услышал от молодого гончара, живущего за две улицы от них, как тот ураком убил каракала, забредшего из пустыни на водопой к Акдарье. Народ смеялся – уж очень была эта история всем знакома. Седой арбакеш попенял гончару:

– Ты, бола, ещё и на свет не родился, когда эта история уже произошла. Может, ты ещё и про лаух расскажешь или про пришедшего в твой дом длинногривого коня под бархатной золототканой попоной,? Давай, давай, если сам придумать не можешь, так хоть рассказывай правильно! Не про урак речь шла, а про засапожный нож…

Незадачливый сочинитель не обиделся, смеялся вместе со всеми, а потом, давясь от хохота и сгибаясь в поясе, сказал:

– Уж больно история занятная, смешная. Да я и каракала никогда в жизни не видел. – Отсмеявшись, гончар смущённо потупился.

Тут уж смеялась вся чайхана!

– Ой-бой! Каракал – это такой зверь, у которого восемь глаз в четыре ряда на морде. А хвостов у него три: один – на врунов, другой – на жадных, а третий – на тех, кто на чужих жён засматривается! – Каждый старался вставить что-то своё.

– Да нет, каракал, он в воде живёт и рыбу ест, ты не знал? А если рыбы нет, то и лягушками не брезгует!

Так и жила память о Рустаме, вроде и никчёмный был человек, а воспоминания о себе оставил. Такие люди нужнее воздуха и лучшее снадобье от тягот жизни.

Жены Рустама исправно рожали ему девочек. Юлдуз и Хадича жили дружно, что было удивительно – редко две жены могли спокойно смотреть друг на друга. Но чтобы поверять друг другу секреты и помогать во всём – про такое отродясь никто не слыхивал. Эти женщины были совсем разные: степенная, высокая, под стать мужу, Хадича. И Юлдуз – полненькая, круглолицая, смешливая. Они любили Рустам за добрый и лёгкий нрав, за занятные истории, за внимание и щедрость. Никогда весельчак не возвращался домой с пустыми руками, и если приносил подарки, то обязательно обеим поровну.

Сын у плотника Рустама был один. Ильяс характером и повадками больше походил не на своего отца, а на амаки Мурада. Зато дочки у Рустама – как виноградины в грозди: крепенькие, пухленькие, голосистые, певуньи, но на людях скромные и приветливые. Рустам весело выдавал своих дочек замуж – Мунира, Максуда, Миасар, Мукаддас и Мухаббат в своё время вышли замуж. Да не за каких-то бездельников или четвёртой женой в прислужницы, а первой, любимой и часто единственной.

Несмотря на свою кажущуюся безалаберность, Рустам слабоголовым не был и понимал, что родниться и выбирать мужей для своих голосистых красавиц надо с умом. Ну что толку будет от того, что дочка выдана замуж, главное смотреть, за кого выдана? С грустью вспоминал поговорку: «Замуж идёт – песни поёт, а вышла – слёзы льёт». Не хотел злой участи для любимых девочек. В их двор часто заходили свахи, а Рустам шутил в чайхане:

– Если я буду с каждой свахи, которой показал на ворота, брать по одному фельсу, то смогу до конца жизни вовсе не работать!

Сказать, что это была правда, нельзя, но слова были близки к истине. Свахи такой народ, ломятся в любую калитку, за которой есть девочки, вошедшие в возраст невесты. Всё ради вознаграждения за удачное сватовство – бывает такое, что на покупку коровы может хватить. Когда пришла пора выдавать замуж Мунису и Миасар, родившихся в один год, но от разных его жён, он уверял всех в округе, что выдаст их замуж только за братьев. Чтобы жили любимые дочурки в одном дворе, поскольку разлучаться девушки не хотят. Но в Афарикенте не было такого дома, в котором бы два родных брата не были женаты. И весь город, затаив дыхание, выжидал, как Рустам сможет осуществить свою мечту.

Самым забавным было то, что он и не собирался выдавать дочек за братьев. Муниса и Миасар жили как кошка с собакой. В отличие от его жён, друг друга терпеть не могли, ревнуя своего любимого отца ко второй матери. Об этом мало кто знал, а если и знали, то благоразумно помалкивали, боясь попасть на острый язык Рустама. Балагур хотел, чтобы его разговоры дошли до если не богатых, то хоть бы не до убогих побирушек. Так и случилось: к Мунисе посватался тридцатилетний Сардор, кузнец, а к Миасар – его сосед Надыр, старше и зажиточнее. Хумы нужны в каждом доме, а их Надыр изготавливал великое множество. Для торговли он имел дукан на афарикентском базаре. Почему оба были неженаты, никто не знал. Свахи от них пришли вместе, в два голоса расписывая, что женихи живут рядышком, сёстрам не нужно будет далеко бегать в гости.