Юрий Пульвер - Стоящий в тени Бога

Гениталии – предмет поклонения язычников? Добьемся, чтобы их считали срамными местами. Отвращающие зло жесты, символизирующие плодородие, вроде кукиша, включим в число неприличных, родовые фаллические имена обзовем «матерными». И так далее...

Если уж быть до конца честными, сами люди классической европейской античности, особенно римляне, внесли немалый вклад в последующие гонения на открытую сексуальность. Распознав разницу между копуляцией как необходимым условием деторождения, сексом для насыщения похоти и коитусом в качестве средства для заработка, они на словах прославляли первое и осуждали второе и третье, хотя на практике различий между этими тремя ликами Эроса не делали вообще. В результате с течением времени у миллионов граждан Италии и Пелопоннеса появилась двойная мораль: говорить одно, а поступать наоборот.

Первоначально значительная роль секса в жизни античных обществ находила открытое и честное выражение в языке греков и римлян (что подтверждается богатой эротической терминологией). Позже на сцене появилось половое лицемерие, которое не позволяет называть эти вещи своими именами. Третий этап – когда пуристы и в самых безобидных словах, и в невинной игре понятий подозревают нечто нечистое.

Как раз в эпоху Августа неприличный смысл придавали даже таким словам и словосочетаниям, которые не содержали абсолютно никаких сексуальных оттенков и только по созвучию напоминали неприличное понятие. Ханжество, заставлявшее скрывать все естественное, в особенности резко выступало у римлян, даже в их научных и медицинских книгах. Имена божеств любви, как ныне имя Бога, никто не упоминал всуе.

Квириты вообще являются в этом отношении пуританами древности. У них были, например, запрещены некоторые слова только потому, что они у более древних авторов применялись в эротическом смысле. Нельзя было сказать «вести войско» или «вести воины». Это считалось неприличным выражением. Еще страннее страх римлян перед неприличными... словесными звуками! Если во времена Цицерона хотели произнести неприличное слово, то извинялись: «с позволения сказать».

Квинтиллиан учил: «Вина лежит здесь не на писателе, а на читателе. Тем не менее нужно избегать таких слов, так как наши нравы испортили честные слова, и мы должны уступить дорогу победоносному пороку».

Уже и тогда торжествовала блестяще сформулированная Грибоедовым формула: «Грех не беда – молва нехороша».

Уже и тогда существовала если не официальная, но все же литературная цензура.

Уже и тогда свирепствовали в искусстве различные Катоны-критики.

Такой вывод подтверждают следующие строки Петрония, в которых Энколпий защищает себя от упрека в сочинении неприличных стихов:

«Что за ужасные гримасы делают разные строгие критики и другие беспутные люди, читая такие вещи! А разве я написал что-нибудь, что не было бы наивно и чисто? Лежать и любить присуще всем людям! В свитках Эпикура ведь написано: «Что мы должны делать на земле – так это жить и любить!»

Дурной славой таких моралистов, проповедующих воду и пьющих вино, в особенности пользовались философы.

На унавоженной ими почве расцвели цветы христианского лицемерия, когда грешным стал не сам поступок, а нераскаяние в нем.

Что в итоге? Западная христианская культура, построенная на искаженных представлениях о собственном происхождении. Она не хуже, а кое в чем и лучше, чем языческие цивилизации, но в ее фундаменте заложены подгнившие опоры – постулаты. Именно потому устои христианского мировоззрения так легко пошатнуть. На откровенной лжи, искажениях и хулении предков Царство Божье не построишь...

Иудеи, в том числе и современные, оказались где-то посередине между языческим прошлым и христианским настоящим Так сказать, из людей вышли, а в боги не попали.

Они пришли из Египта в землю угаритов – хананеян, тоже перенявших веру страны Сеннаар, однако не прямо, как потомки Авраама, а через Ассирию и Вавилон. Свидетельства тому сокрыты в языках – древнем и нынешних. Это фаллические имена.

Титул угаритских – хананейских божеств Ваал [86]образован слиянием шумерской основы АЛ – «нести, вводить» – и частицы БА. Вместе получается «сверло, пенис». Отсюда латиняне взяли свой «фаллос». В словаре иудеев и хананеян «ба'ал» – «владыка, господин, муж». Это не имя конкретного бога, а общее название высших существ.

Ваал носил различные эпитеты и покровительствовал отдельным местностям: Ваал-Берит в Сихеме, Ваал-Гад, Ваал-Фегор, у которого был внушительный храм на одноименной горе. У него имелся женский аналог – Ваалат, а иногда божество изображалось с признаками обоих полов.

Божество плодородия Дионис – Вакх, которого греки также называют Баккос, а римляне Бакхус, – сокращенная форма от древнего БАЛАГ-УШ, «возбужденный пенис». БАЛАГ состоит из двух частей: БАЛ – «носитель, сверлитель», АГА – «корона». Вместе они означают головку детородного члена или сверлящий конец дрели...

Прародители культуры – жители Сеннаар и Египта – поклонялись созидательным силам природы, воплощенным в детородных органах человека и животных.

Эмблема бога солнца Озириса в Мемфисе – бык Апис, а Изиды, олицетворения земного плодородия, – корова. Имя Апис, получившее приставку «пре» (древний, священный), превратилось в Приапис (Приап) и послужило названием могущественному культу, который римляне назвали Фаллосом. Фигурка с преувеличенными половыми признаками или сам орган почитались за символы бессмертия и изобилия. На празднествах Озириса жрецы носили его статую, поднимая высоко над головами и приводя фаллос в движение пружинами. Над торжественным шествием высилась фигура божества, пенис которого был в три раза больше тела, ибо этот бог есть первоисточник деторождения, а всякий первоисточник благодаря своей производительной силе увеличивается сам и увеличивает все, что исходит от него.

Приапы служили украшениями и амулетами, имели самую различную форму, делались из камня, дерева, фарфора, терракоты всевозможных оттенков. Дамы носили искусно выполненные фигурки на шее, устанавливали их в жилищах.

У мидийцев бог изображался то в виде гигантского мужского члена, то в виде гермафродитической статуи.

Поклонение половым органам процветало в Греции.

В Гиерополе, на берегах Евфрата, существовал колоссальный храм, над портиком которого высились два Фаллоса размером в сто локтей [87]. Объектами поклонения служили и символы женских половых органов – камни круглой формы, на которые возливали жертвенную кровь [88].

Египетский Бог-Отец Атум – невидимая сила, стоящая за сотворением мира. Обычно ему поклонялись простолюдины как Атуму-Ра, заходящему Солнцу. Храм Создателя в городе Ату (который иудеи звали Он, греки – Гелеополис – «город Солнца») укрывал посвященный Богу-Отцу каменный столб. Атум создал Вселенную из собственного семени, посему посвященный ему столб-протообелиск имел сходство с алтарным камнем, который позже воздвиг в честь Яхве иудейский патриарх Иаков. Оба камня имели форму фаллоса.