Малика Ферджух - Мечтатели Бродвея. Том 3. Чай с Грейс Келли

– Она самая.

Господи, голос у нее дрожит. Но… но… Почему он звонит теперь, когда она потеряла всякую надежду?

Ценой колоссального усилия Шик собралась с мыслями. Или с тем немногим, что от них осталось.

Она переложила трубку к другому уху.

– Значит, вы ее помните? – слабым голосом осведомилась она.

– Даже очень хорошо. Фелисити, я хотел…

– Так опишите ее.

– Красивая. Очень. Любит танцевать. Есть огурцы в кисло-сладком соусе. Душиться шампанским за ушами. У нее тревожно-синие глаза.

– Тревожно? – переспросила она, встревожившись. – Мне очень жаль… это не та Фелисити, которую я знаю. Та – зануда, редко подходит к телефону, а когда отвечает, ломается.

На том конце провода, кажется, улыбнулись.

– Я вас не узнала, – призналась она. – Обычно звонит мой агент… Это его время. К тому же мы немного… отвыкли слышать вас здесь.

Стоп, стоп, мисс Всё-недостаточно-хорошо-для-меня! Эчика была права. Ты невыносима.

– Вы всё еще сердитесь на меня, – заметил он почти смиренно. – Зароем топор войны, ладно?

– Я и не думала сердиться, – тихо сказала она.

Это было не совсем так.

– Если вы хотите, чтобы я вас простила, – продолжала она вопреки всякой логике, – пригласите меня… потанцевать.

Шик услышала его тихий смешок. Почти безмолвный.

– Я как раз собирался вам это предложить, представьте себе. Она задумалась, не упрек ли это.

– Правда? Вы приглашаете меня потанцевать?

– Для начала поужинаем. Потом потанцуем, если вам хочется.

– Сегодня вечером? – спросила она с надеждой.

– Я работаю. Предлагаю на той неделе.

Все равно это было чудесно. Свидание назначили в баре, который он знал, в Нижнем Виллидже. Она повесила трубку много времени спустя после того, как отключился он. Сердце ее отчаянно колотилось. Колени подгибались. Ей понадобилось несколько минут, чтобы заметить, что истерички давно уже оставили пальто, да и холл.

– Смотри-ка! Вы больше не больны? – воскликнула Истер Уитти, встретив ее на лестнице.

Шик улыбнулась и станцевала чарльстон на трех ступеньках, насвистывая «Has anybody seen me gaaal?..» [18] Кто-нибудь видел мою девчонку? (англ.).

– Вы чертовски быстро выздоровели. Ваши подруги сделали вам операцию?

Хэдли сбежала с крыльца, таща за собой Огдена, и взяла курс на метро.

Она вынуждена была замедлить шаг, коря себя на чем свет стоит. Это не жизнь для бедного мальчика – так бегать утром и вечером на буксире у властной руки, не понимая смысла этой вечной гонки. К счастью, в конце пути его ждала няня, милая мадам Люси-Джейн, его светлый островок спокойствия.

Погода стояла чудесная, юные зеленые листочки были чисты и создавали легкую дымку.

Хэдли стало лучше. Что такое случилось с ней давеча у телефона? Она слишком устает, слишком много работает, мало спит, все время бежит куда-то. Теперь всё в порядке. Только чуть-чуть, о, совсем чуть-чуть побаливает с левой стороны.

Огден, державшийся за ее руку, остановился. Он высвободился, чтобы энергично приветствовать фигуру, большими шагами пересекавшую улицу им навстречу.

– Джей Джей? Что вы здесь делаете? – воскликнула Хэдли.

– Я ждал вас.

Хэдли поспешно вернула в свою ладонь шуструю ручонку Огдена и пошла дальше. Джей Джей подстроился под ее шаг, под мышкой у него был портфель из мягкой кожи, тяжелый на вид. Под кожей что-то бугрилось.

– Я веду моего… племянника к няне.

– Я знаю. Здравствуй, малыш.

Мальчик раскинул руки. Джей Джей остановился, присел на корточки и поцеловал его.

– У меня мало времени.

– Поговорим на ходу, – предложил он, вставая.

Он взял протянутую ручонку, и они пошли втроем шеренгой, Огден в середине. Сначала молча.

– Вас больше не видно в «Сторке», – сказала Хэдли, чтобы что-нибудь сказать.

Она чуть было не добавила: «Раньше вы бывали там каждый вечер», но Джей Джей мог принять это за упрек. У мужчины, обладающего состоянием, наверняка есть обязательства, непостижимые для нее дела.

– Кстати, о «Сторке», – сказал он, – вы помните тот вечер, когда там ужинал Фред Астер?

– Конечно.

Как она могла забыть? Вечер шимми! Вечер, когда она снова танцевала, в первый раз с 1946 года. Тот вечер, когда Джей Джей пришел с женщиной, красавицей Эллой… Как дальше?… Элла Тарлингтон. Шея и плечи принцессы.

– Вы не приходили с тех пор, – не удержалась она.

– Я был ужасно занят, Хэдли. После кончины дедули я впрягся в настоящую работу муравья. Почти детектива. Мы со старшей сестрой разобрали его архивы, освободили от мебели его квартиру здесь, в Нью-Йорке, которую вы знаете, и дом в Коннектикуте. У дедули было чертовски много хлама.

Зачем он это рассказывает? Извиняется, что захвачен новой любовью? Как будто и у Хэдли нет обязательств и непостижимых для него дел.

– Я вызову такси, – решил он, увидев, что она смотрит на часы. – Я без машины, у Пруэтта сегодня выходной. Да и все равно я предпочел прийти один.

– Я поеду на метро.

– На такси быстрее и спокойнее. Мне надо с вами поговорить.

Огден остановился, глядя то на него, то на нее, крепко сжимая их руки своими маленькими кулачками. Его глаза чего-то требовали.

– Он хочет поиграть в семимильные сапоги, – вздохнула Хэдли. – У нас нет времени, цыпленок.

– Конечно, есть! – запротестовал Джей Джей. – Что это за игра?

– Надо приподнять его, чтобы он прыгнул как можно дальше.

– Понятно. Я называл это самолетики. Готов, малыш?

Мальчик разбежался и – оп-ля! – приземлился, как на пружинках, четырьмя шагами дальше между взрослыми на ноги и громко рассмеялся. Они повторяли этот трюк раз двадцать, до угла улицы.

– Это была моя любимая игра с дедулей и бабушкой. Я держался за них, и – оп-ля! – промасленная бумага становилась горами, собачьи лужицы – озером Типсу, пар из решеток – гейзерами Йеллоустонского парка.

– Держу пари, на вас был синий костюмчик с матросским воротником.

– Белокурые кудри до плеч и большой бант на макушке, – улыбнулся Джей Джей. – Не то пасхальное яичко, не то пудель на выставке. Я покажу вам семейный альбом.

На проспекте он подозвал такси.

– Хэдли, – продолжал он, дав шоферу адрес няни. – В тот памятный вечер, когда вы поразили нас с Эллой вашим невероятным номером с Фредом Астером, я задал вам вопрос, вы помните?

– Не помню.

– Я хотел знать, откуда вы взяли брошку- птичку, которая была тогда приколота к вашему плечу.

Теперь она вспомнила. Она, кстати, отметила, что Элла Тарлингтон не носила никаких украшений, кроме обручального кольца. Неуместное замечание, даже в мыслях. Хэдли закусила губу, почувствовав, что краснеет. Она попыталась притянуть Огдена к себе. Он уперся, ему хотелось сидеть на руках у Джей Джея, как в их прошлую поездку в машине.