Равиль Садыков - Русская императрица Анна Иоанновна и Оренбургская экспедиция. Роман

К зиме башкиры возвращались в свои зимние жилища – аулы, где жило несколько семей, как правило представители одного и того же рода, а также припущенники 108 108 Припущенник – представитель группы населения Башкирии в XVII—XX вв., состоявшей из безземельных башкир, татар, чувашей, мари и других народностей, которые селились на землях, принадлежавших башкирским общинам. Позже с целью ослабления башкир припущенники были наделены вотчинными правами на землю. из других родов, народностей и сословий. Аул Рахманкула не был исключением.

Прошедшая зима была холодной, надолго, и снежной. Снега выпало столько, что только по торчащим из сугробов печным трубам можно было различить жилища.

Корм, заготовленный с лета, быстро закончился, и Рахманкулу приходилось кормить животных соломой. К тому же у него кончилась соль, и животные лизали камни. Эти зимние месяцы для семьи Рахманкула были самыми тяжёлыми. Умерло много овец, не все животные смогли пережить холод. Из-за нехватки корма пало несколько коров.

Теперь зима была позади, и не нужно было тревожиться, что стадо Рахманкула будет голодать. Травы было вдоволь, и бока его коров быстро округлились. Позаботился Рахманкул вовремя и об окотных самках 109 109 Беременные самки овец. , поместив их в отдельное стойло. К лету самки родили много ягнят.

Внутри большой центральной тирмэ хозяева держали всё самое ценное, и она отличалась своим убранством. Посреди располагался очаг, обложенный камнем, с висящим над ним на треножнике большим кованым котлом, в котором готовили еду. Очаг в жилище разжигали в холодное время, чтобы согреться и приготовить еду, а дым от огня уходил в отверстие, оставленное в центре. В тёплое время, летом, огонь разводили в очаге, который устраивали снаружи. А в жаркие летние дни полог жилища приподнимали, давая возможность прохладе проникать внутрь него.

С приближением осенних холодов, когда снаружи было холодно, промозгло, сыро и дождливо, в очаге разводили огонь и все домочадцы спали вокруг него. Пол застилали шкурами. На стенах, утепляя их, висели ковры. На самом почётном месте красовалось хозяйское оружие, символ гордости главы семейства: кожаный колчан для стрел, украшенный росписью; лук; сабля в дорогих ножнах и ружьё, которые хозяин снимал со стены, когда собирался на войну или защищать своё стойбище от непрошеных гостей. Оружие в семье передавалось по наследству, от отца к сыну. Когда-нибудь сын Рахманкула унаследует оружие отца, и оно займёт самое почётное место в уже его тирмэ.

Поверх ковров были развешаны конские сбруи, украшенные серебром. Вдоль стен расставлены сундуки. Они всегда были закрыты на большие замки, их открывали только по большим праздникам или особым случаям. В них хранились самые ценные вещи. Сундуки были покрыты тканью с ручной вышивкой, на них возвышались сложенные в стопку подушки. В одном из сундуков хранилось приданое Алмабики. Иногда Минлибика подзывала дочь и, открыв сундук, говорила:

– Смотри, дочка, однажды это станет твоим, когда ты выйдешь замуж.

– Мама, я не хочу выходить замуж, – хмурилась Алмабика. – Я не хочу жить у чужих людей.

Но Алмабика знала, что когда-нибудь это случится: она выйдет замуж, и её навсегда увезут из родного стойбища, и она никогда больше не увидит своих родных.

По древнему обычаю, заведённому у башкир с незапамятных времён, перед свадьбой полагалось заключить сговор – сыргатуй, но Рахманкул не торопился выдавать дочь замуж, хотя к нему не раз приезжали люди сватать его красавицу Алмабику.

– Башкирка не вправе решать свою судьбу. Придёт время, и ты станешь жить с мужем в его тирмэ, с его семьёй.

Теперь Минлибика своим материнским сердцем чувствовала, что это время настало, что люди, приехавшие в их стойбище, хотят забрать её дочь.

Оставшись одна, Алмабика, боясь пошевелиться и следуя указаниям матери, сидела тихо, словно притаившийся зверёк, обхватив колени руками и прижимая их к себе. Всё, что происходило, вселяло в неё необъяснимую тревогу. Она не понимала почему, но её пугали эти гости. Впервые в жизни она ощутила сильный необъяснимый страх от появления чужаков в их стане. От долгого и напряжённого ожидания девочка не заметила, как уснула.

– Алмабика, – кто-то коснулся её плеча. – Алмабика, дочка!

Алмабика не сразу узнала голос матери, зовущий её по имени, а от прикосновения её руки всё тело девочки непроизвольно вздрогнуло. Она, открыв глаза, испуганно озиралась по сторонам, не в силах понять, что происходит.

– Дочка!

– Мама!

– Алмабика, доченька, пойдём, гости хотят посмотреть на тебя.

– Мама, кто эти люди, зачем они приехали к нам? – спросила она, всматриваясь в лицо матери. В глубине её глаз скрывалась тревога.

Женщина не ответила, она провела рукой по её щеке, и Алмабика ощутила на своём лице тёплую ладонь матери. Алмабика не могла знать, что в эти минуты происходит в душе её матери. Из-за слабого освещения она не видела, что в уголках глаз Минлибики появились маленькие слезинки и, чтобы скрыть их, женщина быстро отвернулась от дочери и едва заметным движением смахнула их своим платком. Она не хотела, чтобы дочь видела её слёзы.

Появление чужих людей в стойбище Минлибика всегда принимала с опаской. Не всякий всадник появляется в их краях с добрыми намерениями. Выросшая в степи Минлибика знала это с малых лет. Однажды на их стойбище напали вооружённые люди и увели табун её отца.

Все мужчины уехали с первыми лучами солнца на дальнее пастбище, и в жилище оставались только женщины и маленькие дети. Отец с братьями должны были вернуться только к вечеру. Видимо, чужаки следили за стойбищем и знали, что их некому будет защитить.

Разбойники беспрепятственно занялись грабежом. Всё, что могли унести, они забрали с собой, остальное предали огню.

Воры словно смерч пронеслись по стойбищу, не щадя никого. Вернувшиеся мужчины нашли только Минлибику и её маленьких братьев, прятавшихся в большой яме за юртой, вырытой в земле для того, чтобы хранить там продукты и соль. Минлибика с братьями спаслись только благодаря чуду. Разбойники спешили. После этих событий мужчины из окрестных аулов и стойбищ собрались на собрание всех глав родов. Они долго спорили и решали, как им поступить. Одни говорили, что не надо гоняться за ворами, времена нынче опасные, много разных пришлых людей появилось вблизи башкирских земель.

Подобные ситуации были не новы. Стычки между башкирами и их соседями происходили периодически. С запада их окружали кочующие вдоль берегов Итили 110 110 Тюркское название реки Волги. ойраты 111 111 Калмыки. , а с юга – киргиз-кайсаки. Бывали конфликты и со своими соплеменниками. Иногда один башкирский род мог стать причиной бед для другого рода. Стычки между родами не были для башкир большой редкостью.