Равиль Садыков - Русская императрица Анна Иоанновна и Оренбургская экспедиция. Роман

Среди своих соплеменников Аиткул считался знатоком лечебных трав. Жители соседних стойбищ не раз обращались к нему за помощью, и он никому не отказывал и помогал людям. Вот и теперь он поил спасённого им Авдея отваром из трав, рецепт которого он знал.

Почти всю зиму Аиткул терпеливо ухаживал за Авдеем. Заученные когда-то на службе несколько русских слов помогли ему общаться с ним.

Из рассказов Авдея Аиткул узнал, что Авдей был крепостным из Смоленской губернии, служил у своего барина конюхом. Однажды, по неведомой Авдею причине, пала любимая барская лошадь, за которую его господин отдал бывшему её владельцу в уплату целую деревню с людьми. Утром, придя в конюшню, Авдей обнаружил в стойле бьющуюся в предсмертной агонии лошадь. Изо рта коня выступила пена, он, тяжело дыша, время от времени вздрагивал всем телом.

– Видать, её кто-то беленой чёрной 40 40 Белена чёрная – двулетнее травянистое растение, вид рода белена, семейства паслёновые, первоначально произраставшее в Евразии, а затем распространившееся повсеместно. Все части растения ядовиты, содержат сильнодействующие алкалоиды. опоил, – предположил Авдей.

Все попытки спасти животное ни к чему не привели. Узнав о смерти лошади, хозяин пришел в ярость и выместил всю свою злость на Авдее.

– Ты почему, собачье отродье, недоглядел?! – кричал он, нанося тяжёлые и увесистые удары кулаком в лицо Авдею.

Затем хозяин велел выпороть его и посадить на цепь, будто дикое животное.

– Пороли меня смертным боем кошками, – рассказывал Авдей. – Думал, что богу душу отдам. Хотя рассудить, то лучше уж было помереть, чем терпеть такое.

Рассказал Авдей Аиткулу и о том, что была у него когда-то и семья: жена, детишки малые, только они все померли с голоду. Да и, вправду сказать, жизнь в крепостных не была сладкой. Барин обращался со своими людьми хуже, чем со скотом. Жили его крестьяне впроголодь и в вечной немилости. Вот тогда и решил Авдей бежать от своего хозяина.

Первый раз он бежал в Польшу на вольное житьё. Польские шляхтичи зазывали русских крестьян, обещая им вольницу.

Но по дороге его поймали, и снова посадили на цепь, и держали так несколько дней без воды и хлеба. Однажды хозяин решил продать Авдея в солдаты. Оказавшись на службе, он попал в артиллерию возничим 41 41 Человек, управляющий лошадьми в повозке, кучер. . Но солдатская жизнь была ненамного лучше, чем у крепостного крестьянина.

– Ходил на Каспий супротив тамошнего хана Эшрефа 42 42 Мир Ашраф-шах Хотаки (1700—1730) – второй шах Ирана из афганской династии Хотаки (1725—1729), сын второго кандагарского эмира Мир Абд ул-Азиз-шаха Хотаки (1715—1717), двоюродный брат и преемник Мир Махмуд-шаха Хотаки. , – рассказывал Авдей. – В том походе много народа осталось в басурманских землях, не выдержав долгого перехода; без воды-то и хлеба долго ли протянешь, – вздыхая, говорил он.

Вернувшись из похода, Авдей снова задумался о своём будущем и снова подался в бега. Долго прятался, промышляя чем придётся, бывало, что и не всегда, по совести и по-христиански поступал.

– Но голод не тётка, – как бы оправдываясь, говорил Авдей, – кашей не накормит.

Подался он было на Волгу к бурлакам. Таскал с артелью расшивы 43 43 Парусное речное судно, плоскодонное. . Затем справил кое-какие бумаги, добрался до Камы, но и там жизнь была несладкая.

Однажды в кабаке свела его судьба с такими же горемыками, как он сам, и уговорили они его идти с ними в земли дальние – за Яик. Мол, в землях тамошних жизнь вольная и барину ни в жизнь Авдея там не сыскать.

– А для начала мы решили пошалить. Ох и славно мы тогда погуляли! Ходили по усадьбам и монастырям, грабя и озорничая, а где и красного петуха пускали. Бывало, что и по дорогам разбойничали. Но однажды наш атаман сказал, что не может он так более, что тяжела ему стала жизнь наша лихая. Ночью мы пришли в одну церковь, вытащили тамошнего настоятеля, дали ему деньги и велели отслужить панихиду по всем невинно убиенным и по всем безвременно усопшим товарищам нашим. Просили отпущения нам грехов. Затем разделили добро наше поровну и пошли с миром. Я хотел было податься на юг, в вольные степи, но по дороге случилось несчастье, – продолжал Авдей свой рассказ. – Видать, не судьба: набрёл на казачий разъезд. Я, знамо дело, сопротивлялся, но куда там… Скрутили как цуцика и обобрали меня до портков. Всё забрали. Ладно хоть исподнюю рубаху оставили. Затем оковали меня и отправили в Мензелинск. Там держали в колодках с другими ворами, беглыми и бунтовщиками. Есть не давали. Вот я и оголодал сверх меры.

Много народу померло там от голода и пыток тамошних мучителей. На волю была только одна дорога – смерть. Вот я и думаю: прикинусь-ка я мёртвым, авось они и не заметят. И вправду, куда там разбираться, когда каждый божий день нас по дюжине, а то и больше богу душу отдавало. Только штыком кольнули разок-другой. Слышу, один другому говорит: «Кажись, преставился». Свалили в сани с другими покойниками, вывезли за город и бросили в канаву. А ночью я вылез и убежал.

Авдей рассказал Аиткулу обо всём, что с ним приключилось за последнее время, без всякой утайки. Ему хотелось исповедаться, облегчить душу. И неважно, что Аиткул басурманского рода и магометанского исповедания. Ему хотелось сбросить с души скопившийся в ней тяжёлый груз своего греховного существования и перед кем-нибудь покаяться.

К концу зимы ситуация поменялась, и дела у Авдея пошли на лад.

Пока Авдей выздоравливал, Аиткул думал, как ему поступить с ним.

Он мог бы продать его бухарским и хивинским купцам. Но что-то внутри Аиткула противилось этому решению.

Идя на поправку, Авдей стал подниматься и понемногу ходить. Ходил он поначалу тяжело, но всякий раз, как выпадала такая возможность, старался помочь Аиткулу в делах по хозяйству. Со временем Аиткул стал привыкать к Авдею, да и тот, судя по всему, не хотел покидать нового пристанища. Не всю же жизнь ему, горемычному, по лесам прятаться. А тут какой-никакой, а кров есть. И с голоду не помирает. Да и Аиткул, видать, человек добрый, незлобивый и к нему, Авдею, хорошо относится.

– На всё воля Аллаха, – сказал Аиткул, отвечая на вопрос жены, как он намерен поступить с урусом. – Пусть живёт у нас, в хозяйстве лишние руки никогда не помешают.

Оказалось, что Авдей неплохо разбирается в лошадях, что в хозяйстве Аиткула было весьма кстати.

По всему было видно, что Авдей – мужик хозяйственный, работящий. Проведя последние годы в бегах, Авдей соскучился по мужицкой, крестьянской работе, по земле.

– Могу и кобылу подковать, – говорил Авдей Аиткулу, хитро прищуриваясь одним глазом. – Мне бы только силёнок поднабраться.