Виктория Гостроверхова - История родной женщины

Дети показывали праздничный концерт. В конце всем подарили по книжке и набору карандашей. Было весело и интересно. Леши на празднике не было. И Маше его было жалко.

На новогодних каникулах Нина сделала для всех деревенских ребятишек ледяную сказку. Она скатала из сена и навоза круги с выемкой для сидения, опустила в таз и вынесла на ночь, на мороз. Содержимое застыло и превратилось в ледянки. Горку около дома Нина залила водой. Туда сбежалось много детей и давай кататься! Кто на ледянках, кто на самодельных деревянных санках, смех на всю округу! А рядом на балалайке играет русские народные песни Николай, а ему подыгрывает на баяне подвыпивший добряк сосед! Как умели люди радоваться простым вещам и ценить малое!

Правда, не все. Злобная старушка-соседка постоянно ворчала на детей, мол, шумят тут ей под окнами! Сначала пробовала разогнать, а потом засыпала горку золой с гвоздями! Дети в слезы. Нина к соседке пришла, и еще несколько женщин, говорят: «Что ты вредничаешь, хватит детям пакостить!» Долго с ней разъяснительные беседы вели, уговаривали, в итоге она согласилась детей оставить в покое. А потом вышла, посмотрела на них, попросила у мальчишек санки и сама как съехала с горки, смеясь, как в детстве! После напекла пирожков и угостила детей, извиняясь за свою старушечью ворчливость. Да, иногда такое бывает и не только в сказке. Но любому счастью и спокойствию не суждено длиться вечно. Каникулы закончились, а в школе их ждало страшное известие.

1953 год

Учительница по русскому и литературе, пожилая полная женщина со строгим лицом, пришла на урок в слезах. Ее обвисшее лицо опухло, глаза покраснели и налились влагой, словно они, не останавливаясь, плакали всю ночь. В ее усталых глазах была пустота, что и взглянуть было страшно. При ее виде ребята затихли, потупив взгляд, сочувствуя горю. У девочек, глядя на нее, у самих слезы налились на глазах и сердце сжалось.

– Товарищи, сегодня у нас, у всех граждан Советского Союза, произошло огромное, несоразмерное горе! – произнося это дрожащим голосом, торжественным и печальным одновременно, она вытирала крокодильи слезы клетчатым платком. – Эта утрата поистине печальна и тяжела! Наш отец, наш вождь, наш предводитель – тот, благодаря которому мы смогли победить проклятых фашистов и освободить нашу Родину! Тот, кто поднял нашу страну с колен и позволил гордо поднять голову! Тот, благодаря которому экономика, да и жизнь каждого из нас выросла в десятки раз! Сегодня он, наш всеми безмерно уважаемый Иосиф Виссарионович Сталин… – тут она сделала торжественную паузу и смачно высморкалась, – навсегда, к величайшему нашему горю, закрыл глаза! – и заплакала.

Девчонки и многие парни под воздействием такой проницательной и эмоциональной речи тоже заплакали.

Прорыдав достаточное время, учительница попросила тишины и произнесла:

– Давайте почтим этого великого человека минутой молчанья!

Все молча встали и серьезно и задумчиво выстояли положенное время, отведенное учительницей на ручных часах, а потом так же молча сели.

По программе был Пушкин, но весь урок проговорили о революции, новой власти и несомненном благе для всех живущих в этом прекрасном мощнейшем государстве, которое осиротело. И о том, что никто, хоть на малую долю, не сможет заменить такого умнейшего руководителя.

Иногда вечерними зимними вечерами к Нине приходили подруги-соседки. Обеденный стол разбирали, накрывали старенькой, но аккуратненькой коричневой клетчатой скатертью, ставили большой самовар и пили чай. Разговаривали о жизни, о детях и попивали горячий напиток, не из чашек, а из блюдечек, с сахаром или медом в прикуску. Повязывали платок на лоб и пили чашку за чашкой, пока не вспотеют и не выпьют целый самовар. Потом самовар убирали и доставали холщовый черный мешочек. Там хранилось лото – потертые бумажные карты и деревянные бочонки. Ведущая не называла цифры, а «шумела». Играли на деньги, копейки. И мелочью закрывали выигранные цифры. Кто первый закрыл карту – тот и победил. Если очень повезет, можно было выиграть денег на булку хлеба. Вприкуску из маленького тазика ели жареные семечки. Машеньке нравилось наблюдать за взрослыми, которые были похожи на мотыльков, собравшихся под тусклым светом керосинки.

– Вы на пол бросайте шкурки, я потом подмету! – каждый раз просила девочка, и женщины вначале от удивления выпучивали глаза на ее странную просьбу. А ей просто нравилось, как скорлупки шуршали по деревянному полу, словно воробьи чирикают!

Реже играли в карты. В дурака или «буру» – тот же дурак, только по три карты раздавали. К ним присоединялся Николай: он был профессионалом в игре – запоминал все карты, которые вышли, и мог просчитать, у кого какие карты. Просто выигрывать было неинтересно: удовольствие доставляло кому-нибудь оставить «погоны» на плечах из шестерок.

Суббота традиционно была днем чистоты. Вначале с самого раннего утра устраивали большую стирку. Крупные вещи – постельное белье, куртки, кофты, штаны. Летом ходили на речку и стирали там хозяйственным мылом. Были специальные мосты и подставки около берега – туда даже скапливалась большая очередь. Дети веселись или резвились рядом на берегу. Иногда они купались, а мамы краем глаза за ними следили.

Зимой самые стойкие и крепкие также стирали в прорубях, либо носили воду и стирали дома или в сарае в каком-нибудь корыте.

На стирку уходила большая часть дня. В середине века на помощь советским домохозяйкам ворвались полумеханические стиральные машинки, и жизнь стала значительно легче. Выжимать, правда, приходилось либо вручную, либо с помощью специальных нехитрых приспособлений.

После стирки дружно шли в баню. Это была целая традиция. Тазики, веники из дуба, березы или пихты, хозяйственное мыло, мочалка, шапочки и полотенце – традиционный набор банщика.

Маше не нравилось ходить в баню. Она плохо переносила жару, а десятки дряблых голых волосатых женских тел действовали ей на нервы и психику. А еще мужчины из соседней кабины все норовили подглядеть – они голышом выбегали на улицу и обтирались снегом или купались в реке. А потом подсматривали в какую-нибудь щелочку и пугали женщин. Те визжали, ругались и смеялись.

Потом женщины и мужчины в специальных отдельных комнатах пили травяной чай или натуральное пиво, надев халаты и раскрасневшись. Они вели беседы о своем и просто отдыхали.

Потом все выходили чистые и обновленные и шли домой.

В другие дни «купились» дома – грели воду в чайниках, кастрюльках или ведрах и мылись в тазиках. К слову, купились так, как современные горожане «выживают» в неделю отключения горячей воды. Зато женщины могли делать разные маски для волос или ополаскивать их с помощью яичного желтка или отваров трав. Волосы после этого были такими здоровыми, шелковистыми и блестящими.