Владлен Дорофеев - Проклятие Кукуя. Тайны и были Немецкой слободы и её обитателей

Когда Петру минуло два года, «для него были выстроены отдельные хоромы, в которых полы, стены, оконные рамы были покрыты алым сукном. Таким же сукном был покрыт и стол. Полавочники на лавках были сшиты из багреца с каймами из белого сукна, по которому нашиты травы из сукна желтого и лазоревого. Впоследствии царевичу было сделано кресло из рудо-жёлтого бархата с галуном и столик, расписанный красками, золотом и серебром.

В то время стекло в рамах ещё не употреблялось, и его заменяла слюда; из слюды были сделаны и окна в комнатах маленького Петра. Искуснейший живописец Иван Салтыков расписал их разными рисунками: в середине был изображён орёл, а по бокам – травы. Рисунок был сделан так, чтобы из комнаты на улицу всё было видно, а оттуда в хоромы – ничего. По тогдашнему обычаю, все царские дети бережно скрывались от посторонних глаз: царевичи до тринадцатилетнего возраста, а царевны – на всю жизнь».

Царевич Пётр Алексеевич

Алексей Михайлович с молодой красавицей-женой души не чаяли в ребенке, окружали его роскошной обстановкой, наряжали в богатые платья и одаривали всевозможными игрушками. «Через год после рождения, к именинам, царевичу был сделан деревянный конь, или «потешная лошадка», во всём уборе конь был обтянут настоящей лошадиной кожей; седло с стременами, пряжками и запряжниками было вызолочено и высеребрено. Затем следовал ряд подарков – игрушечных зверей (лошадей, львов) и пушек. Органист Гутовский устроил царевичу клавикорды-струны медные, починял ему цимбалы немецкого изготовления и сам смастерил пару цимбальцев, из коих одни имели форму книжки в сафьянном алом переплете, с золотым наводом, с застёжками из серебряного с шелками галуна. Когда царевичу минуло два года, в хоромах его повесили качель на веревках, обшитых бархатом…

Зимой царевич вволю катался в санках с ледяных гор, а летом торжественно разъезжал по улицам Москвы в потешной каретке, которую ему подарил Артамон Сергеевич Матвеев. Каретка эта была маленькая, а в ней четыре темно-карих лошадки с бархатной шлеей и вызолоченной упряжью. Окна в каретке были хрустальные, расписанные красками, и с изображениями на них царей и королей всех земель; внутри каретка была обита бархатом с разводами, а снаружи её окружала золотая бахрома. Выезд царевича был торжественный: по бокам шествовали четыре карлика, а пятый ехал позади на крохотном иноходце.

Кроме этих игрушек ему часто покупали в лавках серебряную столовую миниатюрную посуду, а также – куклы в полном наряде. Художник Салтыков являл своё искусство и в расписывании красками разных принадлежностей игр маленького Петра; так, ему велено было однажды расписать гнездо голубей, гнездо канареек, щеглят, чижей и даже стадо баранов, причем баранов ему нужно было сделать так, чтобы шерсть у них была настоящая».

С первых дней своей жизни царевич Пётр Алексеевич был полностью погружён в атмосферу всеобщего обожания.

А будет ли так всегда?

Особенно мальчик любил оружие. С годами прислуге приходилось скупать на московских рынках всё больше и больше знамён и барабанов, луков со стрелами, пистолей и ружей.

Отец быстро заметил сыновние наклонности и повелел составить для него потешный «Петров полк».

Царевич Пётр с «потешными». Миниатюра XVII в.

Восторженный делами сына, Алексей Михайлович обмундировал «Петров полк» в зеленые мундиры, выдал «потешным» солдатикам знамёна и ружья, снабдил их всяческими полковыми вещами, а царевича назначил полковником.

Теперь мальчику рапортовали по всем делам и надобностям полка, от Петра же требовали приказаний. Государь с умилением наблюдал за поведением маленького полководца.

Петровские солдаты, «робятки», как их называли во дворце, вербовались из детей приближенных бояр и, в особенности, из родственников царицы Натальи Нарышкиной. В документах встречаются имена Нарышкиных, Головкина, Матвеева, князя Черкасского, князя Мещерского, князя Голицына, Стрешнева.

Постройка потешной крепости. Худ. неизвестен

Другими петровскими солдатами становились лилипуты – «карлы». Карликами при полке состояли Никита Гаврилов Комар, Василий Родионов, Иван и Емельян Кондратьевы. Они были одеты в малиновые суконные кафтаны на беличьем меху, с золочёными пуговицами, в шапки и рукавицы из того же сукна.

Для обучения построению и маршировке в полк назначили иностранца. Им стал Павел Гаврилович Менезий (Менезиус, Пол Мензис – прим. автора) выходец из древнего богатого шотландского рода, во времена Кромвеля, из-за гонений на католиков был вынужден эмигрировать вместе с семьей. Он учился во Франции, в Дуэ, в коллегии иезуитов. В 1661 году в двадцатичетырехлетнем возрасте поступил на российскую службу в чине капитана.

Царевич Пётр Алексеевич с «потешными». Миниатюра XVII века

Менезий быстро стал полезен при русском дворе и выполнял различные и подчас важные поручения, в частности, в 1667 году ездил в Швецию нанимать горнорабочих для русских рудников.

В 1662 году он участвовал в подавлении Медного бунта, потом был командирован в Смоленск, где сблизился с будущим царским тестем Кириллом Полиектовичем Нарышкиным, служившим тогда стрелецким головой в смоленском гарнизоне.

А когда царю Алексею Михайловичу пришлось, во исполнение Андрусовского договора, в начинавшейся борьбе с турками искать среди европейских государей союзников себе и Польше, Менезия отправили в королевские дворы Берлина, Дрездена, Вены, Венеции и Рима. Там он встретил любезное, но уклончивое отношение к своей миссии.

В Риме ревностный католик Менезий, казалось, нашёл понимание, но переговоры не привели к желанному результату. Павел Менезий удостоился частной аудиенции у Папы Римского и привёз в Москву ни к чему не обязывавшую Рим копию папской грамоты. Однако и этот зыбкий результат принёс уважение шотландцу в России. В 1674 году ему присвоили звание полковника и причислили к ведомству иностранных дел.

Титульный лист книги о Павле Менезии